Хизуненко Семен Филимонович
Хизуненко
Семен
Филимонович
труженик тыла в годы ВОВ / Директор совхоза
1892 - 02.1943

История солдата

Мой отец Хизуненко Семен Филимонович родился в1892 году.

Свой трудовой путь он начал в 1904 году, когда ему было всего 9 лет. Он батрачил у кулака по фамилии Зима в городе Бахмуте, Бахмутского уезда, Екатеринославской губернии. Проработав 3 года, в 1907 году был принят на стекольный завод в качестве помощника бутылочного мастера. Там же, в Бахмуте, в 1909 году перешел на соленую шахту «Петр Великий» бурильщиком, где проработал до 1913 года.

         В сентябре 1913 года был призван в царскую армию и служил в Михайловской крепостной артиллерии рядовым до 1918 года в г.Бахмут вплоть до гражданской войны. После 5 лет службы возвратился домой в Бахмут и поступил в депо Екатерининских железных дорог поселка Попастная в качестве помощника слесаря. Там он проработал до 1919 года.

В 1919 году был мобилизован в Красную армию и служил в 254 этапном батальоне, 13 армии, красноармейцем. Служба продолжалась 3 года и лишь в июне 1922 года он возвратился в город Артемовск, Артемовского округа, УССР и работал зав Комом строителей при алебастровом заводе, а затем был избран председателем  профкома.

         В 1936-1940 годах работал директором совхозов «Красное Руно» и «Ровеньковский» в Белокуракинском и Ровеньковском районах Ворошиловградской (Луганской) области.

Но мирный труд был прерван войной. Началась Великая Отечественная война, которая принесла горе, разруху, смерть и лишения людям. Война прошла глубокой бороздой по нашей семье.

Наступило 22 июня 1941 года. Ничто не предвещало страшной трагедии. Помню, как сейчас то яркое воскресное утро, когда я с моими сверстниками возле дома братьев Зениных Сережи и Володи, Виктора Иваненко и других, упражнялись на турнике, кто лучше выполнит то или иное упражнение. Каждому из нас было в то время по 10-12 лет. Веселье, хохот, шутки не предвещали в то утро ничего плохого, а о войне и думать никто не мог, разве что взрослые.

Сейчас трудно сказать, кто первый сообщил слово о войне, что началась Великая отечественная война, но уже через несколько минут каждый как-то затих и вскоре все мы разбрелись по домам.

К этому времени мои старшие братья, Иван и Василий, служили в рядах Красной Армии. Было ясно, что они должны вступить в бой, так как Иван, как связист, служил в Западном военном округе в городе Гродно в Белоруссии, а Василий, как танкист, находился в то же время на границе в городе Луцке, а затем в знаменитом пограничном городе Брест-Литовске.

            Моему отцу в то время было 46 лет. С первых дней войны для него стал вопрос, как быть с совхозом. Поступило указание начать эвакуацию. Все было подчинено этой работе.

ЭВАКУАЦИЯ 1941 ГОДА

Указание было такое: эвакуировать на восток совхозное хозяйство в район Сталинграда. Вывезти людей, технику, скот и как можно быстрее, чтобы не досталось врагам. Началась подготовка. Где-то в конце 1941 года и в строгом порядке были подготовлены необходимые передвижные средства. Нам отвели деревянную бузину в пределах 18-20 кв. метров и в этом транспортном средстве мы должны были уехать в неведомые края.  Собрав свои пожитки, а их было много, мы заставили все полки, и двинулись в морозный день в направлении станции Должанской. Мы в это время жили в старом директорском дом, где была вся необходимая домашняя обстановка и все это надо было оставить. Помню, как сейчас, брат Ваня от рождения любил рисовать и у нас сохранились его эскизы-  два сундука.  Эти и другие громоздкие вещи пришлось оставить там, так как не было возможности взять их с собой – брали только необходимое.

Начались длительные и изнурительные дни поездки в неведомый край. Путь наш пролегал таким местам, как станция Морозовская, Белая Калатва, Торсино и конечный пункт село Верхний Аксенец с одноименной речкой, Сталинградской области.

Это было страшное испытание. Нашу будку тянул трактор, который имел очень ограниченную скорость и, поэтому наша колымага передвигалась черепашьими шагами. Как сейчас помню, в районе станции Должанской произошло непредвиденное  обстоятельство, которое до глубины души потрясло мою детскую душу. Тракторист сильно дернул нашу будку с места и все полки, на которых находились различные вещи и другой груз обрушились на грудное дитя- Оленого сына Виктора. Оля с ужасом бросилась окапывать ребенка с душераздирающим криком. Это зрелище трудно передать даже по истечению многих лет. Но, слава Богу, все  обошлось благополучно. Сын оказался невредимым и все стояли в недоумении, что все так благополучно закончилось. А произошло все потому, что плотник, который сооружал полки, просто их не прибил.

Дерзкие холода не покидали нас ни на один день. Во дворе стояла стужа, температура временами доходила до -30 градусов. Будку топили, в основном, только на стоянках и в ней нельзя было находиться. Это вынуждало нас, детей, выходит из нее и рысцой бежать за лошадьми, которые ехали вслед, что бы как-то согреться.

В один из таких морозных дней я сильно согрелся, меня прикрыли тулупом и в розвальнях я продолжал ехать. Толи взрослые забыли про меня, толи по другим причинам, но я начал коченеть, а затем замерзать. Чувствую, что стало разливаться приятное тепло, и я погрузился в сон. Меня откачали и, как оказалось, во время, а то мог бы быть плохой исход.

Больше месяца продолжался наш санный путь к месту назначения. Помню, останавливались на станции Морозовская и в других местах. Население по городам и поселкам, которые мы проезжали, было враждебно настроено к беженцам и эвакуированным. Были случаи, когда нам не давали даже воды. 

Не могу не описать случай переправы через реку Северский Донец. Там мы испытали особые трудности. Подъехали мы к переправе в районе станции Белая Калитва. Там скопилась масса народа и техники. Кругом суета, каждый спешит переправиться, со всех концов слышен шум, гам и ругань. Ожидая паром, мы удалились в верхнюю часть реки и каково было наше удивление- по реке на восток передвигалась серая масса мышей. В тот год их (мышей) было слишком много. Ляжешь спать, а они шастают между спящими ища тепла.

К исходу года  мы оказались на месте нашего назначения в районе станции Верхняя Аксеенка, Сталинградской области.  Дом, в котором нас разместили, находился на берегу небольшой речушки Верхний Аксенец. Хозяйка дома, старая казачка, встретила нас весьма неприветливо. Терентьевна, как звали ее, смотрела на нас из-подо лба, злобно, ибо знала, что мы семья коммуниста, а это вызывало явное неудовольствие бывшей семьи раскулаченных. Была неимоверная теснота, ведь нас, если посчитать, то приехало более 10 человек. Проблема была с питанием. Как накормить, обогреть, постирать, отвести место для ночлега. Самой страшной проблемой было, пожалуй, тепло. Топить дом было нечем, угля не было и, единственным видом топлива являлась солома, которой правда было в избытке в этой затерявшейся станице. Все дело в том, что в этих краях не знали, что такое уголь. Главным топливом этих мест были дрова, которых поблизости не было. Одно спасение было – это бурьян перекати-поле, солома, кустарники, фруктовые деревья. А как натопишь печь бурьяном, если его не успеешь бросить в огонь, и он моментально сгорает, а тепла не остается.

Испытывая эти затруднения, кто-то дал «совет» рубить фруктовые деревья, конечно если этого не заметят. Однажды мы решили пойти на такой рискованный шаг. Оля, Маша и я взяли с собой топоры, оделись потеплее, и пошли в сторону одного зажиточного казака, у которого был огромный фруктовый сад. Вишня, груша, дерен росли вблизи речки, и мы решили воспользоваться этим. Тихонько, как нам показалось, подошли морозной лунной ночью к саду и начали свое дело – рубить плодоносящий сад. Мы понимали, что делаем преступление, но другого выхода у нас просто не было – надо было топить и согревать детей. После нескольких ударов топора зажегся в доме свет и выскочил с ружьем хозяин, угрожая нас пристрелить. Мы начали убегать. Но топкий снег не дал нам этого сделать и он догнал Олю и Машу. Начал угрожать и  толкать их, приговаривая, что поубивает всех эвакуированных. Правда по каким-то непонятным причинам, он не тронул нас, и мы ни с чем возвратились домой. Соседи долго еще обвиняли нас в таком не благородном поступке.

Прошло уже столько лет- считай 70 лет, а такое не забывается.

Уже в марте 1942 года обстоятельства на фронте стабилизировались и отца отозвали в совхоз для проведения весенне-полевых работ. Но вскоре мы снова начали собираться к отъезду. Началась вторая эвакуация. Одеты все мы были по-зимнему, хотя на улице была весна. На нас были валенки без галош, поэтому мы вынуждены были идти в них по воде. У Маши от влаги так разбухли ноги, что пришлось разрезать валенки.

Эвакуация 1942 года

         Приехали в совхоз. Мы начали жить в новой квартире, а отец занимался с утра до поздней ночи совхозными делами.

         Обстановка на фронте складывалась не в нашу пользу. Враг рвался на восток, и натиск его был неудержим. Где-то в июне 1942 года поступило распоряжение срочно готовить меры для второй эвакуации всего хозяйства совхоза и людей. Конечно, это была уже трагедия. Мы слышали, как на реке Миус возле Снежного Донецкой области шли кровопролитные бои с противником. Немецкие самолеты бомбили нашу территорию, а мы в этой сложной обстановке должны были эвакуироваться.

Все хозяйство было собрано, и мы двинулись организованным порядком на восток. Это конечно была не та эвакуация, что в 1941 году. Она была сопряжена со смертью, потерей знакомых.  На всем пути следования нас жестоко бомбили. Самое страшное произошло в  июне 1942 года, недалеко от города Шахты Ростовской области. На наш обоз налетели тяжелые бомбардировщики и начали бомбить.   Погибли наши хорошие товарищи, я не помню сейчас их фамилии. В этой бомбежке погибло много гражданских и военных. Вспоминать это зрелище жутко вспоминать даже сейчас. Вокруг трупы, кто без руки, кто без ног, кругом воронки, кровь и рой огромных мух. Это было страшное зрелище. Это была уже настоящая война.

Немцы полностью контролировали обстановку в воздухе. Фашистские самолеты охотились за каждым человеком.

На трассе станция Должанская-Бирюково было уничтожено 25 цистерн с горючим, вместе с водителями, трупы лежали около своих машин, многие из них были обуглены до неузнаваемости.

Жуткий вид представляла станция Лихая. На подъездных путях находились десятки эшелонов с самыми разными грузами, а они все бомбили и бомбили. На станции Должанская, эшелоны с нефтью горели по несколько суток. Вокруг горе и печаль.

Несмотря на эти трудности, мы продвигались на восток. Но это движение было прервано в один из июльских дней 1942 года.  В районе станции Персняковки Ростовской области мы с моим товарищем ехали на лошадях в бричке и решили взять сена. В это время над нашими головами с урчанием пронесся тяжелый немецкий снаряд и, пролетев какое-то расстояние, с грохотом взорвался. Сразу же на горизонте мы увидели движение регулярных немецких частей.  Появились немецкие самолеты на бреющем полете, а за ними показались  танки, мотоциклы с пулеметными установками. Масса людей, гражданские и военные, начали в панике бежать кто куда. Запомнился такой случай: вдали показалась эмка какого-то высокопоставленного офицера. Он остановился, выскочил из нее, начал срывать с себя погоны, а водитель, облив бензином автомашину, зажег ее. В воздухе стояла гарь от пулеметной стрельбы, бомбежки. Крики, шум, возгласы заполняли все это пространство. Кромешный ад творился на этом небольшом клочке земли. Я потерял своих родителей. Мать истерически кричала, моля о помощи. Но все было напрасно. Немцы окружили всех нас и, расчленив гражданских и военных, угнали последних в неизвестном направлении.

ОККУПАЦИЯ

Так мы оказались в оккупации. Переночевав в какой-то землянке, на следующее утро нашему взору открылась такая картина. На большой территории по балкам и оврагам остались повозки с имуществом беженцев запряженные лошадьми. Немецкие власти дали категорическое указание всем гражданским лицам возвращаться домой. Вспоминая моего дорогого отца, я понимал, как ему тяжело и трудно находиться в такой обстановке. Он был подавлен, на нем не было лица. Он никогда не думал, что фашисты могут оказаться там так быстро. Считаю, что и здесь отец допустил вторую непоправимую ошибку, которая стоила ему жизни. Он с семьей вернулся в совхоз, хорошо понимая, что его как коммуниста фашисты не оставят в покое. Так оно и произошло. По приказу в совхоз старостой был назначен Бутенко – бывший заправщик тракторов совхоза. Отца сразу взяли на учет и он вынужден был каждый день утром и вечером отличаться в полиции шахты им. Джержинского и докладывать о том, что он есть и никуда из совхоза не уехал.  

После непродолжительного времени его забрали в жандармерию, а затем в окружное гистапо города Ровеньки, где в подвале городской больницы он находился до февраля 1943 года. Морозы в это время стояли лютые. Его и других подозреваемых держали в не отапливаемом подвале. Один раз в неделю мы с мамой носили  ему передачи. Сохранились два письма о том мрачном времени, где отец просил передать ему теплую одежду и кое-что из еды. Я виделся с отцом несколько раз. Мне тяжело было смотреть на него – обмороженный, разбитый болезнью (он страдал ревматизмом). Отец хорошо понимал, что из рук фашистов ему не вырваться, тем более коммунисту. Вместе с ним в подвале находились: Заморуев из станции Дарьевка и другие ответственные работники и коммунисты.

В здании городской больницы г. Ровеньки размещалось окружное гестапо. Во время оккупации города казни были массовыми. Фашисты расстреляли 832 человека, 54 коммуниста угнали в г. Красный Луч и сбросили в шурф шахты №115 Богдан.

В камере фашистского гестапо томились командир «Молодой гвардии» Олег Кошевой, член штаба Любовь Шевцова, молодогвардейцы Дмитрий Огурцов, Виктор Субботин, Семен Остапенко.  Ранним утром 9 февраля 1943 года, по улице Шевченко в Гремучий лес под усиленным конвоем гнали молодогвардейцев на расстрел. На месте казни установлен памятник со словами Ю.Фучека: «Но и мертвые мы будем жить в частице вашего великого счастья, ведь мы вложили в него нашу жизнь».  Олег Кошевой, Люба Шевцова, Виктор Субботин, Дмитрий Огурцов, Семен Остапенко похоронены в центральной части города Ровеньки.

Немцы использовали заключенных на работах по очистке военного аэродрома, который находился недалеко от совхоза, в лютую зиму и пургу. Отец был одет в резиновые сапоги, и я прекрасно понимал, как ему тяжело переносить такое унижение.

Затем отца не стало и на наши вопросы где он находится, куда их угнали или что с ними, никто не мог дать вразумительный ответ.

Уже позже, после нескольких десятков лет поисков, мне удалось установить, что их этапом в составе 59 человек угнали в г. Красный Луч, на шахту №115 Богдан в концентрационный лагерь, который размещался на территории шахты. Содержалось их более 2500 человек. Это военнопленные, коммунисты, активисты и другие работники партийных и советских органов. Находились они в концлагере до марта 1943 года, а затем все 2500 человек были казнены, сброшены живыми в шурф этой шахты. Обидно и больно вспоминать это, но так было. Это факты, которые подтверждены документами музея «Память жертвам фашизма», который размещен в этом же подвальном помещении, где находился мой отец и другие патриоты. 

         Я много усилий приложил к тому, чтобы не оставить в забвении доброе имя моего отца. Мне никто не помогал, я добился, чтобы в Ровеньковском музее «Памяти жертвам фашизма» был помещен портрет моего отца. В областной «Книге памяти» по Донецкой области было вписано его имя.

         Недавно вышла замечательная документальная книга Романова Николая Даниловича под названием «Бездна», где рассказывается о многих узниках этой трагедии и моем отце в том числе.

Я договорился с председателем Ново-Дарьевского поселкового советаАнищенко Юрием Владимировичем о том, что в бывшем совхозе «Ровеньковском», в клубе будет установлена памятная доска с именами погибших односельчан, в том числе моего отца Хизуненко Семена Филимоновича и брата Василия Семеновича. Кроме того я решил оставить свои записи потомкам о судьбе моей семьи.

Город Ровеньки был освобожден от фашистов 17 февраля 1943 года войсками Юго-Западного фронта.

Регион Украина
Воинское звание труженик тыла в годы ВОВ
Населенный пункт: Донецк
Воинская специальность Директор совхоза
Место рождения г. Артемовск Ворошиловградская обл, Украинская ССР
Дата рождения 1892
Дата смерти 02.1943

Боевой путь

Завершение боевого пути погиб в плену
Плен г. Красный Луч, Ворошиловградская обл, УССР (с 07.1942 по 02.1943)

Фотографии

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: