Моя бабушка (старшая сестра маминой мамы, Клавдия Степановна) и до войны, и во время её, и после жила в городе Ленинграде. Так что все тяготы блокады она знала не понаслышке. Когда я был маленький – я спрашивал её о войне. И не только для того, чтобы принести рассказ от ветерана в школу. Мне, как школьнику в то время, было непривычно думать, что война – событие из истории но связано с конкретными родственниками, вот так сидящими рядом и вспоминающими историю, которая уже в учебниках.

Но ленинградская бабушка мало рассказывала мне про те годы – ей было очень трудно вспоминать их. Иногда она хотела мне что-то сказать, настраивалась. Начинала с чего-то более спокойного , но постепенно расстраивалась, и после начальных, обрывочных воспоминаний плакала, шла к шкафу, где стояли лекарства, и принимала валерианку и корвалол. Её медали торжественно лежали в коробочках. К ней приходили подруги-блокадницы, вспоминали встречи в Смольном, «душещипательные» поездки ветеранов к Пискарёвскому мемориалу.

По разным отрывочным воспоминаниям удаётся восстановить такие сюжеты. Моя бабушка была медицинским работником, работала в санэпидстанции. Конечно же было трудно поддерживать санитарную обстановку в городе. Приходилось бороться со вшивостью, мусором, убирать трупы и т.д. Ленинградцы были обессиленные, болезни их одолевали чаще. Но люди крепились. Порой главным медикаментозным средством был кипяток, все лекарства очень берегли.

Бабушка говорила, что люди не боялись идти на фронт, со временем научились укрываться от бомбёжек и дежурить на крышах. С холодом зимой тяжело, но всё же можно было справиться. Пожалуй, главной трудностью был голод. Он разрушал личность. Люди боролись с так называемыми «приступами голода». Во время них человек ни о чём думать не мог. От истощения не слушались руки и ноги. Человек не понимал, хочет ли он пить, или его тошнит, холодно ли ему, и как тогда от холода спастись. Мозги словно засыпали…

В таких случаях ленинградцы учились с голодом бороться. «Рецептов» было немало. Но большинство из них – духовные. Можно было вспоминать любимые книги, музыку. Появлялся оптимизм. Но одним из средств бабушки и её подруг было следующее. Путь на работу от дома лежал на расстоянии нескольких домов от хлебокомбината. Конечно же, там пекли хлеб для бойцов. Горожанам того не полагалось. Но! Рано утром запах свежевыпеченного хлеба распространялся на округу. Его жадно внимали, чтобы не забыть. Сразу же вспоминали, как хлеба было в достатке до войны. «Запахом хлеба питались, понюхали, и казалось, что поели…» - вспоминали подруги бабушки. Духовность, наша необъяснимая порой и безграничная духовность! Как она спасала блокадников…

На Петроградской стороне, около Кировского проспекта, был довольно крутой спуск около реки Карповки. Как преодолеть его, не упасть на скользкой и покатой поверхности? Люди боялись, что упав, у них не хватит сил подняться. Способ был найден – нужно было тихонько и самому сесть на обледеневший склон, и помогать себе руками. И ветер, всегда казавшийся сильным ослабленным людям, нёс их к окончанию спуска. Сэкономив силы, оставалось так же тихонько подняться и идти дальше.

Больше воспоминаний – про то, как пришла Красная Армия. Люди хотели радоваться и не могли: не было сил, и не верили, что тяжёлые времена закончились. Запомнилось, что военные кормили ленинградцев походной кашей. Но повара варили её очень жидкой, как маленьким детям. «Зачем это?» - спрашивал я. Ответ следовал такой: «От длительных голодовок желудочно-кишечный тракт был изменён, и съевший обычную кашу рисковал получить заворот кишок». Бабушка вспоминала, как они радовались жидкой как похлёбка пшёнке. Люди делили порцию на несколько раз. Как можно медленнее ели (или пили) её и ложились на пол. Опять же – для профилактики заворота кишок. Тех, кто не мог терпеть, и с «жадностью» или радостью съедал всё и быстро, иногда ожидал летальный исход. Это было страшно – человек продержался всю блокаду, а тут… на глазах знакомых. Это служило предостережением другим.

Потом у многих переживших войну в своём городе ленинградцев, обнаружился туберкулёз, и в первые послевоенные годы делалось много операций по удалению нездоровых частей лёгкого.

Вылеченные физически и всегда сильные духовно блокадники были в строю. У бабушки здоровья хватило на долгие годы. Видимо, высокие нравственные идеалы, светлые мысли, постоянная забота о родственниках и друзьях, активная медицинская профессиональная деятельность способствовали этому.

И вот, в начале XXI века, в 2004 году, ей исполнилось уже 99 лет. Из администрации губернатора Матвиенко планировали прийти на 100-летний юбилей. Тётя и дядя радовались вместе с бабушкой, они готовились к этому знаменательному Дню рождения, все родные – тоже. Но за несколько месяцев до этого юбилея – звонок тёти. Скорбь в еле выдавливаемых из себя словах. Ещё вечером, перед сном она поговорила с нашей бабушкой, они обсуждали будущий юбилей. Утром тётя нашла бабушку мёртвой. Она умерла в 99 с половиной лет, тихо, легко, во сне.

Святые люди – наши блокадники. Спасибо бабушке за то, что она вместе с другими ленинградцами обороняла (и они отстояли!) наш великий российский культурный центр – северную столицу. Спасибо им за то, что сохранили и передали нам великую духовность нашей нации. Духовность, удивляющую и восхищающую других. Духовность, которая досталась нам из прошлого, и которая ещё не раз пригодится в будущем. И поможет преодолеть все блокады, всё подлое и разрушительное в жизни, все трудности.