Первый раз Имаев Упай был призван в Красную Армию Красноуфимским РВК в ноябре 1930 года и был зачислен в 9-й территориальный полк ручным пулеметчиком. После демобилизации вернулся в свою деревню и включился в колхозную жизнь. Женился, стал растить детей.

Когда началась война, в первые призывы его не взяли — по возрасту (32 года). На следующий год летом 42-го, когда стали брать всех, призвали второй раз, но по настоянию районных властей вернули — некому было убирать урожай (он был бригадиром трактористов). Дед пешком под утро вернулся из Артей.

После уборочной, в сентябре 1942 года, Артинский РВК (в третий раз) всё-таки призывает его воевать с немцами. С группой сельских ребят он прибыл в г. Калачинск, где формировалась 30 Омская отдельная лыжная бригада.

«Персональный сайт — 30-я лыжно стрелковая бригада Центрального фронта»

(http://l-battalion.narod.ru/index/0-109)

31 января 1943 года тремя эшелонами бригада убыла на фронт. Выгрузились на станции Ефремово, Тульской области. В пургу, сквозь февральские метели, по дорогам, пробитым танками в двухметровых сугробах, подходным маршем преодолели 400-500 километров. Порою и без дорог, сшибая во встречных боях подходившие немецкие дивизии, освобождая города и села Курской и Орловской областей. Весь колесный транспорт застрял в снегах. Тащили все на себе: патроны, снаряды, пушки и продовольствие. Огромное количество отставших и обмороженных, начался тиф. К концу марша боеспособными остались: небольшая часть танков 11-го танкового корпуса, имевших запас горючего и снарядов, и конно-лыжная группа под командованием командира 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора Крюкова В. В. в составе 3-й гвардейской Кубанской, 4-й гвардейской Ставропольской дивизий (сформированных в Армавире и Ставрополе) и приданных группе 28-й Алтайской, 29-й Новосибирской и 30-й Омской отдельных лыжных бригад.

После взятия 1 марта 1943 года города Севска войска разделились на две части. Танкисты повернули на север, на Брянск, а кавалеристам и лыжникам было приказано двигаться на запад, в Северную Украину. И начался рейд, героический, трагический и неоправданно забытый. Уже позже, оставшиеся в живых назовут его «Севским рейдом».

Без флангов и тыла, без боеприпасов и фуража. К середине марта воевали в основном трофейным оружием. За 10 дней рейда кавалеристы и лыжники разрушили все немецкие коммуникации, склады и мосты на протяжении более 100 километров от Севска на запад. Была выведена из строя железная дорога Москва-Киев от хутора Михайловского до Суземки. Были уничтожены все немецкие гарнизоны и базы.

12 марта 1943 года казаки и лыжники своими передовыми частями форсировали Десну и вышли на окраины Новгород-Северского и Белой Березки. Понимая, какая угроза нависла над тылами, немецкое командование в ночь на 13 марта 1943 года в спешном порядке выгрузило на станции Новгород-Северский полнокровную 4-ю танковую дивизию. Сюда же были стянуты части 45-й, 72-й немецких пехотных, 102-й, 105-й, 108-й венгерских легкопехотных дивизий. Из-под Ржева автотранспортом и по железной дороге перебрасывались лыжные батальоны. Всего конно-лыжная группа генерала Крюкова оттянула на себя более 16 вражеских дивизий. Начались тяжелейшие оборонительные бои. 2-й Гвардейский кавкорпус и лыжные бригады оказались в глубоком окружении. Командующий Центральным фронтом Рокоссовский К.К. дает приказ на отход группы назад, к г. Севску. Но было уже поздно. Немецкая авиация целыми днями висела над головами, а для сотен вражеских танков и бронетранспортеров не было преград. Коней почти не осталось, воевали обыкновенными пехотинцами. Днем кавалеристы и лыжники, как могли, держали оборону, а ночами устремлялись на немецкие танки, вырываясь из окружения.

17 марта 1943 года началась оборона старинного Севска. Советское командование ничем не могло помочь обороняющимся. Основная группировка наших войск на реке Усожа у ст. Комаричи была остановлена немцами, понесла большие потери и вела оборонительные бои. Так что Севск пришлось оборонять частям Гвардейских кавалерийских 3-й Кубанской, 4-й Ставропольской дивизий и 30‑й лыжной бригаде, вышедшим из окружения полностью обескровленными.

Во время мартовских боёв за город все части: танковые, кавалерийские, артиллерийские, стрелковые несли большие потери. 30-я лыжная бригада полковника Акимочкина, к началу марта 1943 года была самой молодой на Центральном фронте. Эти ребятишки полегли почти все в полях и перелесках, на улицах выжженного города, бросаясь с гранатами под танки, в рукопашных схватках на высоте 216,2, которая по нескольку раз за день переходила из рук в руки и была стерта наполовину многодневными бомбёжками.

19 марта немецкие и германские части пробились в город. В течение двух дней шли уличные бои за каждый дом. В ночь на 22 марта лыжники 30-й лыжной бригады и казаки внезапной атакой захватывают штаб и сжигают танки немецкого 33-го гренадерского полка, уничтожают прорвавшихся в центр города автоматчиков и отбрасывают на несколько километров немецкие и венгерские части.

Атаки вражеских танков и пехоты на полуокруженный город чередовались с налетами самолетов и обстрелами тяжелой артиллерией и шестиствольными минометами. Отрезанные от своих простреливаемой насквозь рекой и залитой водой долиной, защитники города остались без боеприпасов. Отбивались в основном трофейными 50- и 75-мм орудиями и пробившимися на подмогу шестью танками из 11-го танкового корпуса 2-й танковой армии.

Таяли ряды защитников города. Кого удалось, похоронили в братских могилах у собора в центре города, у ветряной мельницы и спиртзавода. В ночь на 26 марта на город устремились немецкие огнеметные танки, выжигая все вокруг. Город горел. Снег повсюду растаял. За танками пошли самоходки и пехота. Оборона распалась на отдельные очаги в развалинах и подвалах разрушенных купеческих домов. Из артиллерии осталась одна искореженная пушка, бившая по немецким танкам прямой наводкой подкалиберными снарядами. В конце замолкли и наши подбитые танки, превращенные в огневые точки. Еще сутки в городе шли бои. К утру 27 марта Севск защищать было некому. Большая часть кавалеристов 2-го Гвардейского кавкорпуса и лыжников 28-й и 30-й бригад погибли. Немногие оставшиеся в живых заняли оборону по р. Сев.

Последний резерв генерала Крюкова - 16-й Гвардейский Добровольческий кавполк 4-й Ставропольской дивизии и остатки 30-й отдельной лыжной бригады по разбитому льду реки прорвались в центр Севска, и большей частью остались там навсегда. Уцелели лишь 25 казаков-ставропольцев. Из 2947 бойцов 30-й Омской отдельной лыжной бригады под Севском остались лежать 2204 человека.

Из воспоминаний Имаева Упая: «...Я был пулеметчиком ручного пулемета 1-й номер, а второй номер, — наш земляк из Свердловска, И. Мухаметов. Первый раз ранило под Севском очень тяжело... у речки … помню были ветряные мельницы...» — из книги В. Макухина «Цвет марта 43-го».

После восстановления Упай Имаев попадает в 115-ю Отдельную стрелковую бригаду, в которую были переведены остатки почти полностью уничтоженной 30-й ОЛБр. Бригада занимала позиции по реке Сев южнее Севска и находилась там до конца августа 1943 года. Откуда, 26.08.1943 вновь форсировав Сев, 115-я ОСБр начала своё наступление на запад, при прорыве немецкой обороны опять понеся большие потери. Во время этого наступления вторым номером (Упай был первым номером ручного пулемёта), у него был татарин Мирзали Галимзянов, после войны проживавший в городе Свердловске. Попутно Дед освоил и снайперскую винтовку. 15.09.1943 года, бригада вторым эшелоном форсировала реку Десну неподалёку от Новгород-Северского и втянулась в бои на плацдарме. В этих боях 14.09.1943, Упай получил ранение в грудь.

После излечения, 28.01.1944, Дед был зачислен в 1006 Стрелковый полк 266 Стрелковой дивизии (3-го формирования) 32-го Стрелкового корпуса и сразу в бой.

Корпус в составе 3-й Гвардейской армии 4-го Украинского фронта участвовал в Никопольско-Криворожской наступательной операции (30.01 по 29.02.1944).

266-я дивизия, в которую входил 1006-й полк, за доблесть, проявленную личным составом в боях на Никопольском плацдарме при форсировании Днепра, 8 февраля была награждена орденом Суворова II степени.

3-я Гвардейская армия после овладения Никополем (8.02.1944) была выведена в резерв, её дивизии в составе корпусов были переданы в другие армии 3-го Украинского фронта

Далее 32-й Стрелковый корпус, уже в составе 6-й Армии 3-го Украинского Фронта, участвует в Березнеговато-Снигиревская операции (6 по 18 марта 1944)

В марте-апреле 1944 года 266-я стрелковая дивизия, переданная в состав 46-й Армии, приняла участие в Одесской наступательной операции. 24 марта 1944 года полки 266 СД, сосредоточившись на высоком восточном берегу реки Южный Буг в районе села Белоусовка (под Вознесенском Николаевской области) форсируют её и с тяжёлыми боями закрепляются на плацдарме.

В одной из немецких атак, 28.03.1944, пуля попадает Упаю в голову — влетела рядом с левой ноздрей, а вылетела правее шейного позвонка. Санитары вынесли тяжелораненого Деда с поля боя. В медсанбате № 295 его спасает хирург — Иван Иванович Нестеров и отправляет в тыл, в г. Баку. Где с 6 мая Дед проходит лечение в эвакогоспитале № 3678. После выписки, 6.07.1944, ему дали отпуск по ранению и он возвращается в деревню к семье.

Но не пришлось Упаю отдохнуть — колхозники попросили фронтовика возглавить колхоз, других-то мужиков в колхозе не осталось, все были на фронте.

Зима 1943-1944 года была тяжелой. Работали под девизом: «Всё для фронта, всё для победы!» И всё, что могли и что не могли, всё отдавали для фронта. Так всё намолоченное колхозное зерно выгребали из закромов и сдавали государству, оставляя только на семена. А люди — старики, дети, колхозницы — чем должны были питаться? Картошка в тот год не уродилась, а сколько её было, так её не чистили, ели с кожурой. Начался сильный голод. Люди искали что-нибудь съестное: лебеду, лыко, всякую траву, но зимой травы нет, стали выгребать в гумнах, токах (где молотят хлебные снопы) зерно из мякины после обмолота, а весной стали собирать перезимовавшие колоски. Зерно промывали, сушили, чистили и перемалывали на ручной мельнице, делали крупу. Весной собирали прошлогодний картофель, испорченный насекомыми, делали лепёшки и ели. Люди, питавшиеся перезимовавшим зерном из гумна, или зерном из весенних колосков, начали болеть. Болели и умирали все: и дети, и взрослые, и пожилые. Болезнь, похожая на дифтерию, стала распространяться как эпидемия, но говорили что это какая-то ангина (септическая ангина), что болезнь вызвана грибком из перезимовавшего зерна. Сначала болела ротовая полость, потом опухало горло, нарывало. Человек не мог ни есть, ни пить, а потом не мог и дышать.

Чтобы победить высокую смертность вызвали группу врачей из района. По их заключению:

1. Рекомендовали людям есть рыбу и моллюсков из реки — они безвредны и питательны.

2. Открыли обменный пункт зерна – забирали заражённое зерно и выдавали здоровое зерно.

3. Открыли стационар в Малотавринской школе, где стали лечить больных.

К концу лета эпидемия прошла.

Как мог, старался помочь людям председатель Упай Имаев. Если надо сам садился на трактор и пахал. Организовывал колхозников на уборку урожая, заготовку сена, соломы для лошадей и коров, посылал людей на лесозаготовку.

В марте 1945, Сажинский РВК призывает Упая в четвертый раз. Дед попадает в 875-й Отдельный полк 158-й стрелковой Лиозненско-Витебской дважды Краснознамённой ордена Суворова дивизии.

С 19 апреля 1945 года эта дивизия в составе 14-го стрелкового корпуса, непосредственно подчинённого штабу 2-го Белорусского фронта, приняла участие в заключительном этапе Берлинской стратегической наступательной операции.

После расформирования дивизии, 6.06.1945, Упай переведен в 63-й Гвардейский стрелковый полк 23-й Гвардейской стрелковой дивизии 12-го Гвардейского стрелкового Краснознамённого корпуса 3-й ударной армии Группы советских оккупационных войск в Германии.

В сентябре 1945, после демобилизации, Упай возвратился домой в Малую Тавру. Работал в колхозе, растил детей, воспитывал внуков.

Два тяжелых ранения и не вынутые осколки постоянно напоминали о себе, но Дед всегда старался выглядеть «молодцом». Уже в преклонном возрасте (в возрасе 81 год) дед Упай съездил по местам боев — в г. Севск, на встречу с однополчанами из 30 Омской ОЛБр и 115 ОСБр, организованную честь 45-летия Великой Победы руководителем поисковой группы Севской школы №2 В.С.Макухиным. Там же, на памятнике погибшим, по его воспоминаниям добавили имя нашего односельчанина — Иванкина Иваная, который служил в 1-м батальоне 30-й ОЛБр и погиб в мартовских боях под Севском. Они случайно встретились с Дедом на марше, вечером посидели вместе — вспоминали деревню и односельчан, а потом родным Иваная пришло известие о том, что тот «пропал без вести». Там-же, в Севском районе у села Владимирское 8.03.1943 погиб ещё один наш односельчанин — Байрангузин Байрангул, воевавший в 59-й танковой бригаде 11-го танкового корпуса.

С Войны Упай вернулся только с медалью «За победу над Германией». Сыновья спрашивали: «Папа, где у тебя ордена и медали?» А он им в ответ: «Да записывали фамилии на награждения, но увы… Спасибо, что живой вернулся». Потом были юбилейные медали. На 40 лет Победы фронтовику вручили орден Отечественной войны 2-й степени. И уже середине 90-х годов ему вручили второй такой же орден, как он говорил, за Курскую битву, хотя Указ Президиума Верховного совета о награждении был выпущен 14.04.1945 года, в котором был текст: «...За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками, ИМАЕВ достоин награждения орденом «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА».

Может быть именно в этом и заключается настоящий героизм простого солдата — не ради наград пройти всю войну, не прячась за спинами товарищей и выжить не смотря ни на что.