Боевой путь

Сотни человек служили на крейсере.  В основном  это были рядовые военные – зенитчики, артиллеристы, наводчики, вахтенные, расчетчики, штурвальные, сигнальщики. Все они были наверху – на палубе, у пушек, минометов, в рубке.

         Но там, в глубине корабля, в машинном отделении, где билось сердце крейсера – его моторы, паровые котлы, насосы – в поту, не зная устали, трудились сотни бойцов балтийцев – котельные машинисты, турбинисты, электрики, трюмные инженер-механики – жрецы и повелители могучей корабельной техники.

         Среди них был и мой прадед – командир отделения котельных машинистов – Ирманов Сергей Григорьевич.

         Все кто был внизу,  не видели немецкие самолеты, бросавшиеся в пике, до них не долетали осколки раскаленного металла. Среди гула машин не слышались взрывы бомб и снарядов, только глухие звуки от   ударов  бомб напоминали о том, что идет бой. Не было времени о чем-либо думать.

         Работа и только работа…

         Ни на один миг не отвлечься от машин, механизмов, которые дают энергию в десятки тысяч лошадиных сил, способную двигать кораблем, вращать тяжелые башни, подавать снаряды в канал ствола. Огнем и металлом сдерживать натиск врага. Их труд был  не на виду, но они были такие же бойцы. И там внизу, под броневой палубой, в жаре, в поту, на пределе человеческих сил, тоже шло сражение.

         Налеты вражеской авиации становились все массированнее. Команда крейсера Кирова осваивала трудное искусство — уклоняться от атак пикирующих бомбардировщиков и от сбрасываемых бомб.

Результаты этого единоборства корабля против вражеской авиации были поразительными. Только за один день 25 августа  1941 года немцы сделали семь массированных налетов, сбросили около 50 бомб, но ни одна из них не попала в крейсер. Несколько крупных бомб взорвалось в непосредственной близости от корабля, но его корпус оказался настолько прочным и добротным, что мощные взрывные волны не причинили существенного вреда.

Два первых месяца войны крейсер «Киров» находился в гавани города Таллина, защищая город и жителей от немецких оккупантов. Но в конце августа был получен приказ: «Всем кораблям Балтийского флота передислоцироваться и прибыть в город Ленинград…»

Моряки балтийского флота дали торжественную клятву: «Пока глаза видят, пока руки держат оружие – не бывать фашистским захватчикам  в Ленинграде…»

27 августа 1941 года на борт крейсера «Киров» была доставлена Казна Государственного банка Эстонской ССР. За его ценностями усиленно охотились немецкое правительство. Глава правительства Эстонии   попросил командующего Балтийским флотом спасти это достояние эстонского народа. На Военном совете было решено доверить  и сохранить казну Эстонии крейсеру «Киров».

28 августа 1941 года на крейсер «Киров» было доставлено укрытое  в чехол святая-святых - знамя Краснознаменного Балтийского флота, первую награду Советского правительства, которой флот удостоился еще в 1928 году. Что бы ни случилось в походе -  знамя должно быть спасено, как символ неувядающей жизни нашего флота, готовности балтийских моряков сражаться за честь и независимость Родины. Эту важную миссию команда крейсера выполнила с честью и достоинством.

В этот же день начался великий Таллинский переход кораблей Балтийского флота в Ленинград.

  Более сотни кораблей и крейсеров выстроились друг за другом и медленно выходили на широкую воду. На палубах – пушки, военные машины, солдаты, прибывшие с фронта. Транспорты занимали свое место в колоннах и двигались на восток. В охране каждого отряда шли боевые корабли. И только крейсер «Киров» и миноносцы еще оставались на рейде и по-прежнему вели артиллерийский огонь по вражеским батареям, прикрывая отход войск  с переднего края и погрузку их на корабли.

Когда все корабли заняли свое место в колоннах и начался переход на восток – к Ленинграду, крейсер «Киров», сопровождаемый тральщиками и миноносцами, поднял якоря и двинулся вслед за транспортами. Он шел вперед, чтобы нагнать корабли и занять свое место в головном отряде. Этот Таллиннский переход, который длился более суток, вошел в историю Балтийского флота. Вся эскадра подвергалась огню противника с земли и воздуха. Многие корабли, тральщики и миноносцы с целыми экипажами,  подорванные минами, бомбами, навсегда погребло Балтийское море.

Крейсер «Киров»  прибыл в Ленинград, получив множество повреждений.  Здесь,  в торговом порту у причала завода, где когда-то строился этот крейсер, под зеленой маскировочной сеткой он будет стоять до наступления морозов.

Стоять и вести бой с немецкой артиллерией, варварски обстреливающей улицы и площади Ленинграда.

Приближалась страшная блокадная зима 1941 г. Крейсер вмерз в невский лед.

Крейсер требовал ремонта, хотя его пушки и зенитки ежедневно и еженощно отражали удары врага от Ленинграда. Наступила лютая зима 1941 года. Голод. Моряки исхудали. У многих дистрофия. Начиналась страшная блокада Ленинграда. Ремонт корабля требовал деталей, станков, но завод был разбомблен. Пустые цеха с выбитыми окнами и грудой искореженного металла, припорошенного снегом.

Где взять детали?

Моряки, среди которых был и мой прадед,  разыскали в городе Монахова Анатолия Степановича – бывшего строителя корабля. Он знал все закоулки завода и был уверен, что детали на заводе должны быть. Моряки вместе с ним начали обход разрушенного завода. Они обходили  разрушенные цеха, разгребали груды металла из снега  и наконец, в конце дня, в самом последнем цеху они нашли то, что искали – трубки для паровых котлов. В куче железа откопали тысячи трубок, обросших льдом, запорошенных снегом. Но эти трубки нужно было еще согнуть. Станков не было. Моряки сами сделали станок и сами на этом станке стали гнуть трубки. Командир корабля разрешил начать работы по замене трубок котлов.

- «Я хочу знать, кто может включиться в самую трудоемкую работу по замене трубок пароперегревателей паровых котлов?» - спросил командир. Усталые, истощенные, землистые лица.

- «Я могу», - первым отозвался старшина котельной группы Ирманов С.Г.

- «И я, и я», -  …  повторяли за ним другие краснофлотцы.

Готовые трубки сразу же монтировали. Втиснувшись всем корпусом в узкий корректор, где трудно повернуться и глаза слезились от пыли и сажи, краснофлотцы Ирманов, Ветров, Воронков и другие готовили трубную решетку.

Теперь личный состав корабля должен был своими силами, не рассчитывая на чью-то помощь, произвести ремонт крейсера. Объем работы был огромный, и самое главное — нужно было сменить все трубки пароперегревателей шести паровых котлов. Ремонт предстояло выполнить в блокадных условиях: жестокий голод, холод, отсутствие электроэнергии, элементарных деталей и машин. И то, что сделали моряки крейсера зимой 1941—1942 гг., без преувеличения можно назвать героическим подвигом.          Ослабевшие от хронического недоедания люди работали самоотверженно, не считая времени и сил.  Ремонт длился около месяца и закончен  был  к 15 апреля 1942 г.

За самоотверженный труд, связанный с ремонтом крейсера, старшина второй статьи Ирманов С.Г., старший краснофлотец В. Воронин, Б. Л. Гуз, мичманы А. Головченко, Ф. Кириченко и старший краснофлотец М.Суханов были награждены орденами и медалями.