Иванов Павел
Иванов
Павел

История солдата

Этот рассказ о войне записан со слов моего деда Иванова Павла Петровича, простого парня из сибирской глубинки, парня – из поколения победителей.  

Дед рассказывал простыми словами о том, как это, когда – война: когда около тебя почву вспарывает мина и земля засыпается в уши, глаза и рот, когда смерть рядом, когда вокруг тебя сожженные и разбомбленные города и села, когда вокруг людское горе …

И в то же время – он был молод, и минуты этой молодой жизни уходили – их уже не вернуть, их нельзя повторить,

Четыре года из жизни поколения победителей… Свою молодость они бросили в жернова войны не потому, что кто - то заставлял их жертвовать собой; им и в голову не приходило где-то отсидеться и переждать пока все когда-нибудь и как-нибудь закончится. Советские люди 20-50 гг. прошлого века, в большинстве своем, даже не представляли себе, что можно поступать как-то иначе, кроме как всего себя отдать людям – вспомним массовый героизм наших солдат на полях сражений, партизан в тылу врага, трудовые подвиги детей и женщин в тылу – «все для фронта, все для победы»! Где и какая еще страна, кроме России, смогла бы выдержать натиск неукротимого в своей бешеной злобе и ненависти к нашей Родине, германского фашизма и победить вооруженную до зубов и самую технологичную на то время немецкую армию.

О войне дед вспоминал не только, как о самом страшном и горьком времени его жизни, но и с щемящим чувством грусти, печали, думая о чем-то своем, далеком.

Деда не стало в 2011 г. Он тогда еще не знал, что фашизм уже пытается вернуться на землю, за которую он воевал, ведь Дед участвовал в боях за освобождение Донбасса и Крыма.

Я решил рассказать о нем, чтобы не просто отдать дань уважения ушедшим родственникам, но чтобы мои молодые современники задумались о том, что есть вещи в жизни и посерьезнее шопоголизма и ежегодного обновления своих девайсов и лимузинов.

Может, стоит вернуться к тем, забытым в погоне за свободой и демократией простым человеческим идеалам и ценностям, за которые отдавали свою жизнь наши отцы, деды и прадеды: к таким понятиям, как совесть, справедливость, любовь, сострадание, самопожертвование во имя любимых и близких?

Как-то, в один из дней празднования Дня Победы, мы, незаметно для деда, записали на телефон его рассказ о пережитом в годы войны. Вот его рассказ.

1. Малая Родина.

Я закончил 7-летку в селе Китайлы Омской области и в 14 лет поступил в Омское речное училище. После его окончания поступил в Омский институт водного транспорта, но с 1 курса в 1939 года был призван на военную службу.

2. Начало военной службы

В Красной армии с осени 1939 года. Начинал солдатом. Привезли поездом на границу с Монгольской Народной Республикой и выгрузили на ж/д станции «Оловянная». Это было пустое и голое место. Установили палатки и начали обустраивать свой солдатский быт. Пришлось возводить с нуля все жилые и бытовые постройки, а основной целью было сделать полковую школу. Благо, что инструмента и материалов было в достатке. Да и кормили отлично. Но в степи ночью холодно и бывало, что буханка хлеба замерзала так, что утром ее приходилось рубить топором. Казармы возвели быстро и уже к концу ноября 1939 года заселились под крышу.

Принял присягу и стал служить. Кстати, первый раз нам, солдатам, показали кинокартину в мае 1940 года. С удовольствием вспоминаю я своего политрука (тогда их называли комиссарами), который был нам вместо отца. К каждому солдату имел свой подход. Наркомом обороны в конце 30-х годов был Тимошенко С.К., который ввел правило – учить солдат только тому, что им требуется на войне, и, в частности, уметь жить в полевых условиях. А это регулярные «тревоги», учения, походы. Но одно дело – тревоги для солдат, проходивших службу в крупных городах (в воинских частях), а другое – выполнить все необходимое по команде «тревога» в нашем «забытом Богом» месте. Ближайшее село Чадан находилось в 15 км от нас, и в 1,5 км от реки Аном. Кстати, в то время очень серьезно заботились об экологии – солдатам было запрещено вести какую-либо хозяйственную деятельность в районе реки.

Наступила зима. Нас обеспечили лыжами, и мы регулярно ходили в зимние походы. Лыжная экипировка тогда состояла из обычных ботинок, на которые делалась обмотка. «По тревоге» солдаты не успевали обматывать обувь и, в лучшем случае, брали обмотку с собой. Но, даже без этого, командир отделения регулярно останавливал поход для осмотра солдат: все ли в порядке, не натер ли красноармеец мозоли на ногах, проверял обмотки и, вообще, заботился о подчиненных. В отличие от меня, деревенского жителя, сызмальства привыкшего к ходьбе на лыжах, мои сослуживцы испытывали некоторые трудности в лыжных походах, да еще и в полном боевом снаряжении. Так, солдат с Северного Кавказа по фамилии Беда вообще снега не видел и учился ходьбе на лыжах, непосредственно, в Армии. Такие новички как он, не могли сходу преодолеть 15-20 км и их брали подбирающие. Мне вспоминаются комичные ситуации, когда солдаты подтрунивали над ним, спрашивая: «Мишка, я забыл, а какая у тебя фамилия?». И тот четко выкрикивал в ответ: «Беда». Непосвященные в шутку окружающие, резко оборачивались и спрашивали: «Что за беда приключилась?», и солдаты дружно смеялись.

Позже, уже весной 1940-го года я был направлен в полковую школу, по окончании которой, получил звание сержанта. Тогда, когда это звание только появилось - погон не было. В первое время у младшего офицерского состава на форме размещались кубики, а сержантский состав носил треугольники.

Направили меня служить в 152 стрелковую дивизию  544 стрелковый полк, командиром отделения связи. Полк состоял из трех подразделений - разведки, саперного батальона, батальона связи.

Связистом, кстати, стал совершенно случайно. Многие батальоны перед войной укомплектовывались личным составом до необходимого количества. От какого батальона придет машина за пополнением – такую воинскую профессию и приобретают новички. Мне повезло оказаться в машине командира батальона связи старшего лейтенанта Петрова. Спросили, какие отношения с музыкой? Ответил, что мне с детства «медведь на ухо наступил», «понятно, значит – радистом тебе не быть. А посему, вот тебе телефон с проволокой, таскай катушку!».

3. Война

О том, что война неминуема – в армии знали все. Это все сказки для непосвященных, что о войне узнали за несколько дней до ее объявления фашистской Германией. Солдатам было известно, что война с Гитлером неизбежна и идет подготовка к ней. Я помню, как 14 июня (за неделю до нападения Германии на СССР) всех солдат нашего полка погрузили в воинские эшелоны, состоящие из 40-50 вагонов. Вагоны – не пассажирские, товарные, для того, чтобы «гражданские» ни в коем случае не догадались о подготовке к войне. В поезде, разумеется, сразу нужно было наладить связь, чем и стали заниматься связисты.

Солдаты понимали, что их везут на запад, на встречу с войной. Но жизнь брала свое: их волновало больше не это, а путевые неудобства, например, как занять более удобные нары, чтобы ночью не дуло, а днем было не слишком жарко в дальней дороге. Беспокоила и дальность расположения пищеблока. Кстати, остановки были даже для купания (в Красноярске, Иркутске, и, далее, в средней Азии).

Новость о начале войны 22 июня застала нас в Алма-Ате. Дальше поехали открыто, с песнями. Ехали очень быстро. Первые страшные картины немецких бомбежек мы застали в Воронеже. Еще на подъездах к нему мы увидели дым, а сам город местами горел. Далее наш корпус повернули на северо-запад, в направлении Смоленска. Три или четыре раза попадали под немецкие бомбардировки, но доехали благополучно. Даже пытались отстреливаться.

В Смоленске разгружались под бомбежкой. На каждом связисте по три-четыре катушки, плюс телефонный аппарат, представлявший собой громадный телефонный ящик. Ужаснуло то, что рельсы после взрывов подбрасывало на 15-20 метров. Остались оборонять Смоленск. На тот момент в городе, разделенном рекой, на западной стороне находились фашисты, на восточной – мы. Однажды пришла команда – отходим за город. Не успели оставить город, приходит противоположный приказ – взять город! Потом было много боев под Смоленском, небезызвестная Соловьевская переправа (С середины июля 1941 года понтонная переправа была единственным местом, через которое велось материально-техническое обеспечение войск Западного фронта в районе Смоленска). Переправлялись по уже разбитому мосту, под непрекращающимися обстрелами немецких бомб и артиллерии. Бомбили там нас без конца – столько солдат погибло! Причем, из-за того, что у каждого полка большое хозяйство (оружие, техника, повозки с кухней, личная амуниция), которое необходимо было перебросить на другой берег – переправа занимала немало времени. Даже у нашей роты было 5 или 6 повозок с лошадьми. Но, слава Богу, переправились.

И, все же, отступали… Передвигались, разумеется, не марш броском, а с занятием оборонительных позиций. Шли непрекращающиеся бои.

4. Ранение и первая встреча с будущей супругой

Связист - важная и необходимая профессия на войне, обеспечивающая связь внутри войск. Радиостанции были только у командиров батальона и командиров полков, да и то, по 1-2 штуки. Одна из них служила для получения распоряжений от командира полка, а по другой шли донесения от подчиненных. Большее распространение радиостанции получили только к середине войны. Связисты прокладывали провод для связи с коммутаторами. Работа непростая и небезопасная, так как связь могла прерваться в любое время из-за разрыва кабеля, и тогда связист отправлялся на устранение неполадок. Шел, разумеется, не налегке, а с мотком кабеля, в который для прочности провода вживлялась стальная жила.

Есть такая станция Ярцево, недалеко от города Вязьмы, где-то посредине между Москвой и Смоленском. 2 сентября, на рассвете, началось наступление наших войск. Только что, поступил приказ об обеспечении связи от командира полка с командиром батальона, ведущего наступление. Требовалась связь от одной точки наступления до другой, куда продвинулись наши войска. Расстояние небольшое: 500 или 700 метров. Связной комбата показывает точку, где будет размещаться телефон. Я установил аппарат и начал проверку связи: звоню, мой же солдат на коммутаторе отвечает. И тут, поднимаю глаза и вижу в метрах 30-50 от себя рыжего здоровенного детину с засученными рукавами, который закладывает мину в миномет. С ним еще двое. Начинаю сообщать об этом на другой конец провода и… уже лежу на животе, с одной телефонной трубкой в руках. Осколками мины разбило телефонный аппарат, а меня ранило в правую руку.

Это был первый случай, когда я так близко от себя видел врага. Свои ребята сделали перевязку и отвели в полевой медицинский пункт. Там у гимнастерки обрезали весь рукав, еще раз перевязали, сделали укол от столбняка и направили в дивизионный медицинский пункт. Через несколько часов сформировали группу отъезжающих раненых бойцов и повезли в ближайший госпиталь. Ехали на нескольких машинах, нас непрерывно бомбили – уцелела только одна машина, куда и пересадили выживших, в том числе и меня. Получилось, что за один и тот же день я остался жив во второй раз.

Госпиталь располагался в усадьбе Льва Толстого в Ясной Поляне. Мне запомнился вкус настоящих антоновских яблок, которые я здесь впервые в жизни попробовал – ведь у нас в Сибири растут в основном китайка, да ранет.

Враг приближался к Москве, поэтому из госпиталя в Ясной Поляне через четыре дня раненых увезли поглубже в тыл. Сначала в Москву, на ул. Басманную, где с первых дней войны размещался госпиталь для раненых воинов Красной Армии, а в конце октября нас перевезли в г. Павлово-на-Оке Горьковской области – в эвакогоспиталь №1743, который находился помещение школы №3, где я находился с 20 октября по 4 декабря 1941 года.

В этом госпитале я познакомился со своей будущей женой, 18-летней Валентиной Семеновой,

Она училась на курсах медсестер и – закрепляла теорию практикой, работая медсестрой в этом госпитале. Видимо, знакомство со связистом повлияло на дальнейший выбор профессии молодой девушки – в ноябре 1942 года Валя Семенова окончила школу радистов и была призвана в действующую армию, в Архангельскую 37-ю авиационную роту связи ВВС СФ (военно-воздушных сил северного флота), где и прослужила краснофлотцем-радиотелеграфистом вплоть до демобилизации в октябре 1945 г. После демобилизации Валя Семенова вернулась в родной город Павлово-на-Оке.

Всю войну мы с ней переписывались. Большой радостью для меня были долгожданные весточки с Белого моря.

6. Продолжение войны

В декабре 1941 года я был выписан из госпиталя в батальон выздоравливающих, который находился в Гороховецком районе Владимирской области.

Из Гороховецких лагерей меня направили на очередную 3-месячную подготовку младших лейтенантов-связистов. Там я обновил знания, полученные еще в полковой школе в 1940-ом году и даже какое-то время выполнял функцию преподавателя: знакомил курсантов с практическими знаниями: как пользоваться аппаратом, как подсоединять провод, как линию связи прокладывать…

В мае 1942 года закончил 3-месячные курсы младших лейтенантов, и из командиров отделения был переведен в командиры взвода - получил первую звездочку. Должность была ответственная – своим личным примером я должен был вдохновлять бойцов и вести их  в атаку, а значит, и концентрировать огонь противника на себя.

Меня  назначили в роту связи 78 укрепленного района полевого типа. В отличие от обычных укрепрайонов, возводимых, и много лет подряд поддерживаемых, на границе СССР с сопредельными государствами, укрепрайоны полевого типа создавались для временного ведения обороны на фронтах (с окопами и долговременными огневыми точками). Впереди, как правило, находились стрелковые дивизии, непосредственно соприкасавшиеся с врагом. А сам укрепрайон состоял из 8-10 батальонов пулеметно-артиллерийских батарей, каждый из которых по силе огня был равен полку.

В июне-июле 1942 года наш укрепрайон направили на Сталинградский фронт, командующим которым на тот момент, был генерал-полковник Еременко А.И.  В Астрахани нас сходу переправили на другой берег Волги, где в Калмыцких степях мы и развернули укрепрайон. Так же, как и в 1939 году, начали налаживать свой быт на пустом месте. При этом мы находились в полной боевой готовности. Несмотря на то, что наши подразделения находились на передовой, в непосредственное соприкосновение с немцами в этом районе мы вступали нечасто.

Рядом с нами были расположения 34 гвардейской стрелковой дивизии. За полгода общения друг с другом (с июня по ноябрь 1942 года) солдаты успели стать добрыми друзьями. И вот в канун решающего контрнаступления советских войск под Сталинградом 19 ноября 1942 года, наши соседи снялись со своего места (а это дивизия из 15-17 тысяч человек) и были за одну ночь переправлены командованием на усиление войск, ведущих битву за Сталинград. В это время войска Сталинградского фронта прорвали оборонительные рубежи немцев южнее Сталинграда и соединились с войсками генерала Н.Ф. Ватутина, замкнув тем самым кольцо окружения вокруг 6-й немецкой армии генерала Ф. Паулюса.

Группа армий «Дон» под предводительством фельдмаршала Манштейна попыталась вырваться из окружения и своим правым флангом задела наш укрепрайон на дальних подступах к Сталинграду. Встретили мы немцев плотным огнем, вынудив обойти южнее, выполнив тем самым поставленную перед бойцами укрепрайона задачу. А вот в уличных боях за Сталинград мне не пришлось участвовать.

В январе 1943 года по приказу Ставки формируется Южный фронт, в который вошли несколько армий Сталинградского фронта. Перед войсками поставлена задача – разгромить немецкую группировку в нижнем течении Дона с целью отрезать, во взаимодействии с войсками Закавказского фронта, войска противника, находившиеся на Северном Кавказе. Наше подразделение в составе войск Южного фронта двинулось в направлении Новочеркасска и Ростова-на-Дону.

Вот один из запомнившихся боев того периода:

Мы на Донбасской земле. В июле-августе 1943 г. незаметно для разведки противника с передовых рубежей были сняты 3 стрелковые дивизии (наши позиции по отношению к противнику были чуть сзади) и направлены на усиление войск, участвующих в Курско-Орловской битве. Наш укрепрайон должен был – своими малыми силами имитировать тот режим огневой поддержки, систему поведения, активность связи и другие особенности, которые характерны для мощной группировки войск. Поставленную задачу мы выполнили.

В ходе наступательных боев войска Южного фронта, в состав которого на тот период входил наш укрепрайон, совместно с войсками Юго-Западного фронта освободили Донбасс, вышли в район Запорожья и на реку Молочная, захватили плацдарм на правом берегу Днепра.

Появились благоприятные условия для скорого освобождения Правобережной Украины и Крыма.

К концу 1943 года в результате проведения 4-м Украинским фронтом Мелитопольской наступательной операции немецкие войска в Крыму оказались отрезаны от остальных войск, но Гитлер,  понимая, какое военно-стратегическое и политическое значение имеет Крымский полуостров для Германии, требовал удержать Крым любой ценой.

Жесточайшая схватка шла за каждую пядь нашей земли.

На зиму с 43 г. на 44 г. наша  рота связи закрепилась в районе плацдарма на Сиваше и, уже в составе 4-го Украинского фронта, готовилась участвовать в освобождении Крыма.

Еще одна памятная операция – в апреле 1944 г. начались наступательные бои на Перекопском перешейке. Здесь, в сверхограниченное время, подручными средствами пришлось организовывать проводную связь через водную преграду залива Сиваш. В тот период, буквально на несколько часов, чтобы не выдать немцам информацию по наступательным действиям наших войск в Крымской операции, было запрещено пользоваться радиосвязью. Налаженная нашим подразделением связь, оказалось надежной. Подобного рода задачи в ходе боевых действий выполнялись неоднократно.

8 апреля 1944 года войска 4-го Украинского фронта перешли в наступление. За период с 8 апреля по 9 мая 1944 г. в ходе напряжённых боев были полностью освобождены Крым и Севастополь.

Наш укрепрайон расположился на северной стороне Севастополя, где все лето 1944 года выполнял функции защиты западного побережья Крымского полуострова от Севастополя до Евпатории. А уже дальше, до континента, оборону осуществлял другой укрепрайон.

В июне немцы сделали очередную попытку захвата Крыма в районе Евпатории малыми силами (несколько бронекатеров), но огнем нашего укрепрайона катера были потоплены, и немецкое подкрепление не успело придти к ним на помощь. Попытка была пресечена.

В декабре 1944 года мы вновь грузимся в эшелоны и прибываем на восток, к границе с Турцией и Ираном – в Ленинакан Армянской ССР. Там нас сняли с I нормы питания и повышенного денежного содержания, как не участвующих в боевых действиях.

Вот теперь, наш укрепрайон полевого типа слился со стационарным укрепрайоном, имеющим все необходимые постройки и сооружения (крепости, пушки…). Таким образом, мы вошли в качестве усиления в 55-ый укрепленный район, сформированный еще с 1920 года. Именно здесь, 9 мая 1945 года мы и встретили известие об окончании войны и нашей Победе!

 

PS: Мирное время

Уже в ноябре 1945 года дед взял отпуск и отправился в город Павлово-на-Оке за бабушкой. Там они поженились  и, по окончании отпуска, уехали вместе продолжать служить Родине в Закавказский военный округ. Там и появились у них мои ближайшие родственники: тетя – в Ленинакане, дядя – в Ереване и моя мама – в Батуми.

Дедушка и бабушка награждены боевыми, трудовыми и юбилейными медалями. У дедушки 23, у бабушки – 8.

О своей послевоенной судьбе дед упоминал лишь вскользь, а потому у меня вряд ли получилось бы воссоздать стройную картину происходящего. Но тут на помощь пришли свидетели этого отрезка биографии Иванова Павла Петровича: родственники, друзья и коллеги по работе.

Итак, в рядах Советских вооруженных Сил дед служил до начала шестидесятых годов. Именно тогда, в 1961 году вышел приказ первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева о сокращении вооруженных сил СССР, под которое и попал мой дед. Демобилизованным военным-участникам войны, предлагался выбор любого города для дальнейшего проживания. А так как у них уже подрастали трое детей (старшей дочери было 14 лет, сыну – 11 лет и младшей дочери – 2 года), а его жена, Валентина Александровна, была уроженкой города Павлово-на-Оке Горьковской области, то свой выбор остановили на ближайшем к нему крупном областном центре, г. Горьком, где и прожили долго и счастливо до своей кончины. Бабушки не стало в марте 1993 г.

В райкоме партии дедушке, как фронтовику и члену КПСС (вступил в партию на фронте в ноябре 1943 года), предложили пойти работать во вновь организуемое предприятие оборонного комплекса – п/я 134. Дед был в числе первых сотрудников этого предприятия, которое в дальнейшем несколько раз переименовывалось, сначала – в «Институт электровакуумных приборов», потом – в «Горьковский институт «Салют». На сегодняшний день – это ФГУП «НПП «Салют».

Кроме непосредственного выполнения своих трудовых обязанностей, дед вел большую общественную работу – был секретарем парторганизации, освобожденным председателем профкома, активным участником совета ветеранов. Я был горд за деда, когда видел, сколько грамот и наград он имеет за свой трудовой путь. Друзья и коллеги с уважением и любовью вспоминают о его человеческих качествах, о том с каким вниманием, добром и заботой он относился к людям и, случае необходимости, всегда оказывал помощь сотрудникам, фронтовикам, ветеранам.

В 1986 году дед вышел на пенсию по возрасту, но не прекратил своих связей с родным предприятием, продолжал участвовать в общественной жизни и всегда был в курсе всех событий «Салюта».

Деда ежегодно приглашали на праздничные мероприятия, посвященные Дню победы, и администрация предприятия настояла на проведении 90-летнего юбилея деда в стенах родного «Салюта», которое он отметил 25 сентября 2009 года.

Помню, какое чувство гордости за нашего отца, деда и прадеда испытывала наша семья, когда в 2009 г., мы, проезжая по пр. Гагарина, видели портрет Иванова П.П. на аллее почета «Гордость и слава Приокского района».

24 мая 2011 года он  в последний раз принимал участие в мероприятии, посвященном 50-летию организации «Салют», а спустя всего неделю – 31 мая, скончался от сердечной недостаточности, не дожив нескольких месяцев до 92-летнего возраста.

Похороны участника войны, ветерана, инвалида ВОВ II группы проходили с оказанием всех воинских почестей на Аллее памяти и славы ветеранов ВОВ кладбища Федяково Кстовского района.

Мой дед и бабушка – Ивановы Павел Петрович и Валентина Александровна прожили долгую, трудную, но счастливую жизнь.

Они своим трудом, поступками, судьбой доказали, что любить свое Отечество, быть честным и порядочным человеком, гражданином и патриотом можно без громких слов и выпячивания своих заслуг. Надо просто скромно и достойно выполнять свою работу, ежедневно и честно решать те задачи, которые ставит перед нами жизнь, отдавая все свои силы служению Родине.

Прекрасные и нежные чувства взаимной любви, которые они питали друг к другу и пронесли через всю жизнь, стали примером для троих детей, четырех внуков и, пока, шестерых правнуков.

Регион Нижегородская область
Населенный пункт: Нижний Новгород

Боевой путь

Начало военной службы

В Красной армии с осени 1939 года. Начинал солдатом. Привезли поездом на границу с Монгольской Народной Республикой и выгрузили на ж/д станции «Оловянная». Это было пустое и голое место. Установили палатки и начали обустраивать свой солдатский быт. Пришлось возводить с нуля все жилые и бытовые постройки, а основной целью было сделать полковую школу. Благо, что инструмента и материалов было в достатке. Да и кормили отлично. Но в степи ночью холодно и бывало, что буханка хлеба замерзала так, что утром ее приходилось рубить топором. Казармы возвели быстро и уже к концу ноября 1939 года заселились под крышу.

Принял присягу и стал служить. Кстати, первый раз нам, солдатам, показали кинокартину в мае 1940 года. С удовольствием вспоминаю я своего политрука (тогда их называли комиссарами), который был нам вместо отца. К каждому солдату имел свой подход. Наркомом обороны в конце 30-х годов был Тимошенко С.К., который ввел правило – учить солдат только тому, что им требуется на войне, и, в частности, уметь жить в полевых условиях. А это регулярные «тревоги», учения, походы. Но одно дело – тревоги для солдат, проходивших службу в крупных городах (в воинских частях), а другое – выполнить все необходимое по команде «тревога» в нашем «забытом Богом» месте. Ближайшее село Чадан находилось в 12-15 км от нас, и в 1,5 км от реки Аном. Кстати, в то время очень серьезно заботились об экологии - солдатам было запрещено вести какую-либо хозяйственную деятельность в районе реки.

Наступила зима. Нас обеспечили лыжами, и мы регулярно ходили в зимние походы. Лыжная экипировка тогда состояла из обычных ботинок, на которые делалась обмотка. «По тревоге» солдаты не успевали обматывать обувь и, в лучшем случае, брали обмотку с собой. Но, даже без этого, командир отделения регулярно останавливал поход для осмотра солдат: все ли в порядке, не натер ли красноармеец мозоли на ногах, проверял обмотки и, вообще, заботился о подчиненных. В отличие от меня, деревенского жителя, сызмальства привыкшего к ходьбе на лыжах, мои сослуживцы испытывали некоторые трудности в лыжных походах, да еще и в полном боевом снаряжении. Так, солдат с Северного Кавказа по фамилии Беда вообще снега не видел и учился ходьбе на лыжах, непосредственно, в Армии. Такие новички как он, не могли сходу преодолеть 15-20 км и их брали подбирающие. Мне вспоминаются комичные ситуации, когда солдаты подтрунивали над ним, спрашивая: «Мишка, я забыл, а какая у тебя фамилия?». И тот четко произносил в ответ: «Беда». Непосвященные в шутку окружающие, резко оборачивались и спрашивали: «Что за беда приключилась?», и солдаты дружно смеялись.

Позже, уже весной 1940-го года я был направлен в полковую школу, по окончании которой, получил звание сержанта. Тогда, когда это звание только появилось - погон не было. В первое время у младшего офицерского состава на форме размещались кубики, а сержантский состав носил треугольники.

Направили меня служить в 152 стрелковую дивизию  544 стрелковый полк, командиром отделения связи. Полк состоял из трех подразделений - разведки, саперного батальона, батальона связи.

Связистом, кстати, стал совершенно случайно. Многие батальоны перед войной укомплектовывались личным составом до необходимого количества. От какого батальона придет машина за пополнением – такую воинскую профессию и приобретают новички. Мне повезло оказаться в машине командира батальона связи старшего лейтенанта Петрова. Спросили, какие отношения с музыкой? Ответил, что мне с детства «медведь на ухо наступил», «понятно, значит - радистом тебе не быть. А посему, вот тебе телефон с проволокой, таскай катушку!».

Война

О том, что война неминуема – в армии знали все. Это все сказки для непосвященных, что о войне узнали за несколько дней до ее объявления фашистской Германией. Солдатам было известно, что война с Гитлером неизбежна и идет подготовка к ней. Я помню, как 14 июня (за неделю до нападения Германии на СССР) всех солдат нашего полка погрузили в воинские эшелоны, состоящие из 40-50 вагонов. Вагоны - не пассажирские, товарные, для того, чтобы «гражданские» ни в коем случае не догадались о подготовке к войне. В поезде, разумеется, сразу нужно было наладить связь, чем и стали заниматься связисты.

Солдаты понимали, что их везут на запад, на встречу с войной. Но жизнь брала свое: их волновало больше не это, а путевые неудобства, например, как занять более удобные нары, чтобы ночью не дуло, а днем было не слишком жарко в дальней дороге. Беспокоила и дальность расположения пищеблока. Кстати, остановки были даже для купания (в Красноярске, Иркутске, и, далее, в средней Азии).

Новость о начале войны 22 июня застала нас в Алма-Ате. Дальше поехали открыто, с песнями. Ехали очень быстро. Первые страшные картины немецких бомбежек мы застали в Воронеже. Еще на подъездах к нему мы увидели дым, а сам город местами горел. Далее наш корпус повернули на северо-запад, в направлении Смоленска. Три или четыре раза попадали под немецкие бомбардировки, но доехали благополучно. Даже пытались отстреливаться.

В Смоленске разгружались под бомбежкой. На каждом связисте по три-четыре катушки, плюс телефонный аппарат, представлявший собой громадный телефонный ящик. Ужаснуло то, что рельсы после взрывов подбрасывало на 15-20 метров. Остались оборонять Смоленск. На тот момент в городе, разделенном рекой, на западной стороне находились фашисты, на восточной – мы. Однажды пришла команда – отходим за город. Не успели оставить город, приходит противоположный приказ – взять город! Потом было много боев под Смоленском, небезызвестная  Соловьевская переправа (С середины июля 1941 года понтонная переправа была единственным местом, через которое велось материально-техническое обеспечение войск Западного фронта в районе Смоленска). Переправлялись по уже разбитому мосту, который постоянно латали под непрекращающимися обстрелами немецких бомб и артиллерии. Бомбили там нас без конца - столько солдат погибло! Причем, из-за того, что у каждого полка большое хозяйство (оружие, техника, повозки с кухней, личная амуниция), которое необходимо было перебросить на другой берег - переправа занимала немало времени. Даже у нашей роты было 5 или 6 повозок с лошадьми. Но, слава Богу, переправились.

И, все же, отступали… Передвигались, разумеется, не марш броском, а с занятием оборонительных позиций. Шли непрекращающиеся бои.

Ранение и первая встреча с будущей супругой

Связист - важная и необходимая профессия на войне, обеспечивающая связь внутри войск. Радиостанции были только у командиров батальона и командиров полков, да и то, по 1-2 штуки. Одна из них служила для получения распоряжений от командира полка, а по другой шли донесения от подчиненных. Большее распространение радиостанции получили только к середине войны. Связисты прокладывали провод для связи с коммутаторами. Работа непростая и небезопасная, так как связь могла прерваться в любое время из-за разрыва кабеля, и тогда связист отправлялся на устранение неполадок. Шел, разумеется, не налегке, а с мотком кабеля, в который для прочности провода вживлялась стальная жила.

Есть такая станция Ярцево, недалеко от города Вязьмы, где-то посредине между Москвой и Смоленском. 2 сентября, на рассвете, началось наступление наших войск. Только что, поступил приказ об обеспечении связи от командира полка с командиром батальона, ведущего наступление. Требовалась связь от одной точки наступления до другой, куда продвинулись наши войска. Расстояние небольшое: 500 или 700 метров. Связной комбата показывает точку, где будет размещаться телефон. Я установил аппарат и начал проверку связи: звоню, мой же солдат на коммутаторе отвечает. И тут, поднимаю глаза и вижу в метрах 30-50 от себя рыжего здоровенного детину с засученными рукавами, который закладывает мину в миномет. С ним еще двое. Начинаю сообщать об этом на другой конец провода и… уже лежу на животе, с одной телефонной трубкой в руках. Осколками мины разбило телефонный аппарат, а меня ранило в правую руку.

Это был первый случай, когда я так близко от себя видел врага. Свои ребята сделали перевязку и отвели в полевой медицинский пункт. Там у гимнастерки обрезали весь рукав, еще раз перевязали, сделали укол от столбняка и направили в дивизионный медицинский пункт. Через несколько часов сформировали группу отъезжающих раненых бойцов и повезли в ближайший госпиталь. Ехали на нескольких машинах, нас непрерывно бомбили - уцелела только одна машина, куда и пересадили выживших, в том числе и меня. Получилось, что за один и тот же день я остался жив во второй раз.

Госпиталь располагался в усадьбе Льва Толстого в Ясной Поляне. Мне запомнился вкус настоящих антоновских яблок, которые я здесь впервые в жизни попробовал – ведь у нас дома растут в основном китайка, да ранет.

Враг приближался к Москве, поэтому из госпиталя в Ясной Поляне через четыре дня раненых увезли поглубже в тыл. Сначала в Москву, на ул. Басманную, где с первых дней войны размещался госпиталь для раненых воинов Красной Армии, а в конце октября нас перевезли в г.Павлово-на-Оке Горьковской области – в эвакогоспиталь №1743, который находился помещение школы №3, где я находился 20 октября по 4 декабря 1941 года.

В этом госпитале я познакомился со своей будущей женой, 18- летней Валентиной Семеновой,

Она училась на курсах медсестер и - закрепляла теорию практикой, работая медсестрой в этом госпитале. Видимо, знакомство со связистом повлияло на дальнейший выбор профессии молодой девушки – в ноябре 1942 года Валя Семенова окончила школу радистов и была призвана в действующую армию, в Архангельскую 37-ю авиационную роту связи ВВС СФ (военно-воздушных сил северного флота), где и прослужила краснофлотцем -радиотелеграфистом вплоть до демобилизации в октябре 1945г. После демобилизации Валя Семенова вернулась в родной город Павлово-на-Оке.

Всю войну мы с ней переписывались. Большой радостью для меня были долгожданные весточки с Белого моря.

 Продолжение войны

В декабре 1941 года я был выписан из госпиталя в батальон выздоравливающих, который находился в Гороховецком районе Владимирской области.

Из Гороховецких лагерей меня направили на очередную 3-месячную подготовку младших лейтенантов-связистов. Там я обновил знания, полученные еще в полковой школе в 1940-ом году и даже какое-то время выполнял функцию преподавателя: знакомил курсантов с практическими знаниями: как пользоваться аппаратом, как подсоединять провод, как линию связи прокладывать…

В мае 1942 года закончил 3-месячные курсы младших лейтенантов, и из командиров отделения был переведен в командиры взвода - получил первую звездочку. Должность была ответственная  - своим личным примером я должен был вдохновлять бойцов и вести их  в атаку, а значит, и концентрировать огонь противника на себя.

Меня  назначили в роту связи 78 укрепленного района полевого типа. В отличие от обычных укрепрайонов, возводимых, и много лет подряд поддерживаемых, на границе СССР с сопредельными государствами, укрепрайоны полевого типа создавались для временного ведения обороны на фронтах (с окопами и долговременными огневыми точками). Впереди, как правило, находились стрелковые дивизии, непосредственно соприкасавшиеся с врагом. А сам укрепрайон состоял из 8-10 батальонов пулеметно-артиллерийских батарей, каждый из которых по силе огня был равен полку.

В июне-июле 1942 года наш укрепрайон направили на Сталинградский фронт, командующим которым на тот момент, был генерал-полковник Еременко А.И.  В Астрахани нас сходу переправили на другой берег Волги, где в Калмыцких степях мы и развернули укрепрайон. Так же, как и в 1939 году, начали налаживать свой быт на пустом месте. При этом мы были в постоянной полной боевой готовности. Несмотря на то, что наши подразделения находились на передовой, в непосредственное соприкосновение с немцами в этом районе мы вступали нечасто.

Рядом с нами были расположения 34 гвардейской стрелковой дивизии. За полгода общения друг с другом (с июня по ноябрь 1942 года) солдаты успели стать добрыми друзьями. И вот в канун решающего контрнаступления советских войск под Сталинградом 19 ноября 1942 года, наши соседи снялись со своего места (а это дивизия из15-17 тысяч человек) и были за одну ночь переправлены командованием на усиление войск, ведущих битву за Сталинград. В это время войска Сталинградского фронта прорвали оборонительные рубежи немцев южнее Сталинграда и соединились с войсками генерала Н.Ф. Ватутина, замкнув тем самым кольцо окружения вокруг 6-й немецкой армии генерала Ф. Паулюса.

Группа армий «Дон» под предводительством фельдмаршала Манштейна попыталась вырваться из окружения и своим правым флангом задела наш укрепрайон на дальних подступах к Сталинграду. Встретили мы немцев плотным огнем, вынудив обойти южнее, выполнив тем самым поставленную перед бойцами укрепрайона задачу. А вот в уличных боях за Сталинград мне не пришлось участвовать.

В январе 1943 года по приказу Ставки формируется Южный фронт, в который вошли несколько армий Сталинградского фронта. Перед войсками поставлена задача - разгромить немецкую группировку в нижнем течении Дона с целью отрезать, во взаимодействии с войсками Закавказского фронта, войска противника, находившиеся на Северном Кавказе. Наше подразделение в составе войск Южного фронта двинулось в направлении Новочеркасска и Ростова-на-Дону.

Вот один из запомнившихся боев того периода:

Мы на Донбасской земле. В июле-августе 1943г. незаметно для разведки противника с передовых рубежей были сняты 3 стрелковые дивизии (наши позиции по отношению к противнику были чуть сзади) и направлены на усиление войск, участвующих в Курско-Орловской битве. Наш укрепрайон должен был - своими малыми силами имитировать тот режим огневой поддержки, систему поведения, активность связи и другие особенности, которые характерны для мощной группировки войск. Поставленную задачу мы выполнили.

В ходе наступательных боев войска Южного фронта, в состав которого на тот период входил наш укрепрайон, совместно с войсками Юго-Западного фронта освободили Донбасс, вышли в район Запорожья и на реку Молочная, захватили плацдарм на правом берегу Днепра.

Появились благоприятные условия для скорого освобождения Правобережной Украины и Крыма.

К концу 1943 года в результате проведения 4-м Украинским фронтом Мелитопольской наступательной операции немецкие войска в Крыму оказались отрезаны от остальных войск, но Гитлер,  понимая, какое военно-стратегическое и политическое значение имеет Крымский полуостров для Германии, требовал удержать Крым любой ценой.

Жесточайшая схватка шла за каждую пядь нашей земли.

На зиму с 43г. на 44 г. наша  рота связи закрепилась в районе плацдарма на Сиваше и, уже в составе 4-го Украинского фронта, готовилась участвовать в освобождении Крыма.

Еще одна памятная операция – в апреле 1944 г. начались наступательные бои на Перекопском перешейке. Здесь, в сверхограниченное время, подручными средствами пришлось организовывать проводную связь через водную преграду залива Сиваш. В тот период, буквально на несколько часов, чтобы не выдать немцам информацию по наступательным действиям наших войск в Крымской операции, было запрещено пользоваться радиосвязью. Налаженная нашим подразделением связь, оказалось надежной. Подобного рода задачи в ходе боевых действий выполнялись неоднократно.

8 апреля 1944 года войска 4-го Украинского фронта перешли в наступление. За период с 8 апреля по 9 мая 1944г. в ходе напряжённых боев были полностью освобождены Крым и Севастополь.

Наш укрепрайон расположился на северной стороне Севастополя, где все лето 1944 года выполнял функции защиты западного побережья Крымского полуострова от Севастополя до Евпатории. А уже дальше, до континента, оборону осуществлял другой укрепрайон.

В июне немцы сделали очередную попытку захвата Крыма в районе Евпатории малыми силами (несколько бронекатеров), но огнем нашего укрепрайона катера были потоплены, и немецкое подкрепление не успело придти к ним на помощь. Попытка была пресечена.

В декабре 1944 года мы вновь грузимся в эшелоны и прибываем на восток, к границе с Турцией и Ираном - в Ленинакан Армянской ССР. Там нас сняли с I нормы питания и повышенного денежного содержания, как не участвующих в боевых действиях.

Вот теперь, наш укрепрайон полевого типа слился со стационарным укрепрайоном, имеющим все необходимые постройки и сооружения (крепости, пушки…). Таким образом, мы вошли в качестве усиления в 55-ый укрепленный район, сформированный еще с 1920 года. Именно здесь, 9 мая 1945 года мы и встретили известие об окончании войны и нашей Победе!

Награды

Фотографии

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: