Бой в излучине Днестра.

Я, деревенский паренек, житель с. Покровское Днепропетровской области, как и тысячи советских людей, попавших в годы войны в оккупацию, испытал на себе все ужасы фашистских порядков и издевательств. Они, фашистские изверги, бросали нас в лагеря и угоняли в этапы для рабского труда в Германии. Угоняли семь раз и меня. Семь раз я бежал. Последний раз убежал 3 февраля, прятался в плавнях, в погребе. А 9 февраля ночью наше село освободила родная Красная Армия, в частности 243 стрелковая дивизия, которая затем стала мне родной семьей и оставшаяся в сердце на всю жизнь.

Буквально на следующий после освобождения день я добровольцем попал в запасной армейский стрелковый полк — курсантом в учебный батальон. В течение двух с половиной месяцев, продвигаясь за наступающими войсками, мы проходили воинскую науку. В середине апреля месяца мне присвоили воинское звание "сержант" и стал я командиром пулеметного отделения 912с.п. родной 243с.д. в первой роте первого батальона. К этому времени дивизия с боями вышла к р.Днестр и вела тяжелые бои на Кицканском плацдарме, это южнее г. Бендеры. В этих первых боях у с.Копанка погибли и лежат в братской могиле многие мои однополчане и мои односельчане. Бои там велись тяжелые и непрерывные - противник любой ценой пытался сбросить наши войска с завоеванного нами "пятачка" на правом берегу Днестра южнее г.Бендеры. А наша задача - не только удержать плацдарм, но и расширять его.

Уместно вспомнить, что этот плацдарм затем, в августе 1944г., сыграл свою роль в знаменитой Ясско-Кишиневской операции.

Непосредственно в боях мое подразделение не было, мы стояли во второй линии обороны, но налетам вражеской авиации подвергались весь световой день.

В конце апреля нас сменяет на этом плацдарме другая часть, а наша дивизия, переправившись снова на левый берег Днестра, ночными переходами вдоль линии фронта передислоцируется на север и сосредотачивается в лесных массивах южнее г. Дубоссары в непосредственной близости от линии фронта.

Необходимо отметить, что в этих местах (между городами Дубоссары и Григориополь) река Днестр делает причудливую излучину в сторону запада. Глубина этой днестровской петли - до 16 км, ширина 4-6 км. Но самая узкая часть излучины в горловине, около 3 км.
Линия фронта здесь установилась в марте-апреле, когда наши войска в результате весенних наступательных боев вышли к Днестру, а упомянутая излучина находилась в руках немцев.
Здесь, в непосредственной близости от установившейся линии фронта, дивизия готовится к предстоящим ночным боям, для прорыва обороны немцев совместно с танковой бригадой, которая подошла к нам ночью за несколько часов до начала операции.
Накануне по ночам мы отрабатывали различные варианты и приемы ночного боя.
За день до начала боев наш 912 стрелковый полк был выстроен побатальонно на замаскированных лесных полянах (т. к. вражеская авиация непрерывно барражировала в небе) и командование полка и батальона проходя вдоль строя указывали кому выйти из строя. Как выяснилось позже отобрали молодых, крепких ребят для предстоящего ночного танкового десанта. Готовили нас по 12 бойцов-десантников на каждый танк. Всего отобрали 600 солдат и младших командиров. Вспоминаю, что среди осматривающих и инструктирующих нас был командир дивизии подполковник Г.С.Скляров. Этот крепкий, коренастый подполковник подошел к моему расчету (я был назначен старшим десантной группы на танк №14) и, показывая на мой ручной пулемет, спрашивает у моего солдата: "Что это такое?" Тот отвечает: -"Это ручной пулемет Дегтярева". Вижу ответ командира не удовлетворил и он этот же вопрос задал мне. Я отвечаю: " Это грозное стрелковое оружие массового уничтожения фашистских захватчиков, ручной пулемет системы Дегтярева". Командир сказал: - "Верный ответ. Только так и действуйте".
Перед нашими десантными группами была поставлена задача: танковым десантом в составе 50 танков 135 танковой бригады на рассвете 14 мая, после сильной артподготовки, прорвать оборону немцев в горловине излучины Днестра, уничтожить и пленить противника в излучине, освободить населенные пункты Кошницу и Пырыту и обязательно в западной оконечности излучины захватить немецкую переправу целой, не дать противнику возможность взорвать ее.
И вот темная, короткая майская ночь. Группами выходим на исходный рубеж, на опушку леса. Привал, затем слышен приглушенный гул подходящих танков; каждая группа знакомится с экипажем танка, получает рекомендации и указания командира танка как вести себя в бою на танке, о взаимодействии с экипажем во время боя.

Тихим ходом танки с десантниками на броне рассредоточено выходят на исходный рубеж, впереди видны траншеи нашей передовой позиции, заполненной стрелковыми подразделениями. Как танки тихо не подбирались к рубежу атаки - немцы почуяли неладное. Начался артобстрел. Танки стали маневрировать. Впереди разорвался снаряд - танк немедленно рванул на место воронки только что разорвавшегося снаряда. Ведь дважды в одно место снаряд не попадает. Но удержаться, на танке при его маневрах очень трудно, ведь мы облепили его со всех сторон. Но вот ударили "Катюши", началась наша артподготовка, а затем сигнальные ракеты подали команду танкам — вперед. Усилился артобстрел и со стороны противника, Снаряды рвутся рядом. Танки проскакивают через наши траншеи, подымается с них наша пехота и устремляется вперед за танками. С какой энергией мы десантники рванулись на фашистов. Ведь пехота отстала и нам надо быть очень внимательными, впереди и бегущие немцы, и еще сопротивляющиеся расчеты — пулеметные и орудийные.

Большинство нас, молодых солдат из пополнения, перенесли немецкую оккупацию и нас в бой буквально подталкивала ненависть к захватчикам, грабивших и разорявших наши города и села. Ведь сейчас представилась возможность отомстить и за своих братьев, земляков...

Танки с десантниками устремляются вперед, остатки фашистов сопротивляются упорно. Трассирующие пули бьют по броне танка, Конечно страшновато, ведь для меня это первый бой, первое боевое крещение и для многих моих товарищей.

Но постепенно чувство страха уступает место работе. Да, на войне идет своя работа. По договоренности с командиром экипажа я даю из своего пулемета очереди трассирующими пулями по немецкому орудию, мне его лучше видно. Башенный стрелок тут же посылает снаряд в этом направлении, по этой цели. Немцы начали драпать, мы своим огнем бьем по бегущим. За это время наступил рассвет, видно впереди село, бегущие немцы, брошенные автомашины. Это с. Кошница. Но нам некогда — у нас цель: к переправе, а впереди еще село Пырыта. Довершить дело должна бегущая за нами пехота, которая пленила только в Кошнице свыше 150 немцев. Около трех километров до с.Пырыта и до немецкой переправы мы проскочили за несколько минут, но в это время в небе появились немецкие пикирующие самолеты. Главной их мишенью были танки.

На окраине села церковь, оттуда раздаются пулеметные очереди до нас. Танк прямой наводкой бьет по фашистам. После двух выстрелов пулемет фашистов замолчал. Десантники с танков расстреливали бегущих немцев. В селе много фашистских трупов, стоит дымящаяся полевая кухня — позавтракать враг не успел.

Через несколько минут нас окружают местные жители, обнимают, угощают, радуются.
Да, вот так и я стал освободителем!

Но команда "вперед", к переправе, возле которой большое скопление немцев, их тылы, обозы. Теперь уже наши танки движутся медленно, осторожно, а мы врассыпную бежим за танками. И вдруг впереди сильный взрыв. Нам стало ясно, что это немцы взорвали переправу через Днестр, и это вскорости действительно подтвердилось. Видимо противник предполагал, что танки схода, захватив переправу и проскочив через нее, поведут наступление на г. Кишинев, до которого было менее 20 км.

Но к этому времени вызванная немками авиация буквально висела над головой и начала охоту за танками, началась бомбежка подходов к переправе. Наши танки замаскировались в садах, рощах, а мы преодолевая плавни, разливы, продолжали движение к переправе. Места напоминающие мне родное Приднепровье. Часам к девяти мы приблизились к переправе. Увидели такую картину - переправа взорвана, у переправы сосредоточены не успевшие уйти на тот берег тылы, подводы, лошадиные упряжки. В результате бомбёжки, артобстрела в этой тыловой колоне произошла невероятная паника, все перемешалось, сбилось в одну общую массу.

Ввиду непрерывной бомбежки, а затем и редкого минометного огня противника с того берега Днестра наш командир отдал команду занять оборону и окопаться. Фашистские "юнкерсы" непрерывно звеньями пикируют на наши позиции и ведут пулеметный огонь. Явно с задачей не дать нам переправиться на тот берег. Не утерпел и я, дал несколько очередей со своего "Дегтярева" по фашистским стервятникам, ведут по ним огонь из винтовок и наши пехотинцы, но пока безрезультатно. Усилился по нашим позициям минометный, а затем и пулеметный огонь с того берега. Днестр здесь не очень широкий. Через некоторое время мы переместились вправо и вдоль берега реки начали укреплять свои позиции.

По ту сторону Днестра правее нашего расположения видна была деревня Вадул-луй-Водэ. Видимо там располагались ближайшие фронтовые резервы немцев, потому что мы увидели как оттуда потянулась большая колонна немцев, в ее составе мы насчитали около десятка автомашин с пушками на прицепе. Наши 82 миллиметровые минометы развернулись и начали пристрелку. Немецкая колонна немедленно рассредоточилась и начала занимать оборону и окапываться напротив нас, за Днестром.

Наш ночной прорыв, разгром немецкой обороны, захват излучины Днестра, наличие в составе наших войск танковой бригады не могло не вызвать у противника нервозности и попытку не допустить форсирования Днестра, а затем попытаться запереть нас в этой излучине.

Кстати сказать, скоро мы поняли, что если наше дальнейшее наступление за Днестр не будет развиваться, то наше пребывание в этой излучине опасно.

Но день наступил, мы осмотрелись и увидели здесь красивый пейзаж: вокруг зеленые сады и виноградники перемежаются с темно-зелеными рощами дубрав. И все это опоясано как петлей голубой лентой реки. Вся местность в излучине находится в низине, противоположные берега более высокие.
Ход дальнейших событий подтвердил, что долина излучины -природный котел.
Но сейчас мы окапываемся, маскируемся и внимательно наблюдаем за действиями противника.

И вдруг подползает ко мне старшина и дает указание - следовать за ним. Ползком проскочили мы метров 80 и подползли к взорванному ДОТу. Тут я вспомнил, что до 1940г. здесь проходила граница СССР с Румынией и ДОТ одно из сооружений укрепрайона. Возле входа у взорванного ДОТа лежит окровавленный майор, ему оказывают первую помощь, а мне дали команду: "достать из реки раненному офицеру котелок воды". Старшина дает мне две фляги, да еще моя на поясе и я кинулся выполнять приказание. Осмотрелся - до реки метров 150-180, местность открытая. Фляги в правую руку и ползу. Когда прополз метров 50 увидел в хорошо замаскированном окопчике нашего полкового снайпера. Он указывает мне на открытое пространство до реки и говорит: "Не ходи туда, два солдата вот там уже лежат убитые. Здесь вся зона пристреляна с той стороны немецкими снайперами". Ползу по-пластунски, а мысль работает в одном направлении: как выполнить приказ и не попасть под пулю врага. Но учеба была не напрасной - скрытно передвигаться нас научили в учебном полку. И как назло - ни одного кустика на спуске, помогает маскироваться поднявшаяся молодая буйная майская поросль. Нервы напряжены вода все ближе. Когда до воды оставалось около 10 м увидел у берега в воде небольшой куст. Тишина, по мне не стреляют. Принимаю решение - бросок, левой рукой хватаюсь за куст, правой с флягами быстро окунаю в воду. И здесь же между ног в берег ударяется первая пуля. Доли секунды и я падаю на спину. Лежу тихо, затем чрез 8-10 секунд перекатываюсь два-три раза, и сразу бросок вправо, бросок влево. Выстрелы фашиста зачастили. Падаю лицом к земле - передышка и думаю как дальше себя вести. Как здесь пригодились тактические приемы, изучаемые в полковой школе.

И снова бросок вправо, влево, вперед, зигзагами, падаю, перекатываюсь. Не даю фашисту опомниться, И вот я уже возле снайпера лежу, нужно отдышаться. Затем ползком к взорванному ДОТу. Задание выполнил, воду тяжелораненому доставил. А когда снова дополз до своего пулемета, то заплакал. Заплакал от радости, что я выиграл поединок со смертью и тогда это вселило в меня уверенность, радость, что перехитрить фашиста можно, хоть и не легко. И тогда подумалось: ну понюхал ты, Петро, пороха в первом бою.

А фронтовые трудности только начинались. Мы все в этой злополучной излучине оказались под непрерывным артиллерийским огнем противника и все светлое время суток под непрерывной бомбежкой. Единственная связь с тылом через узкую горловину излучины находилась под перекрестным огнем противника. Уже на второй день дошло и до солдата: разведка доносит, что немцы перебрасывают сюда из-за Днестра свежие силы. Наверняка они попытаются перерезать Горловину этой излучины.

И действительно наши опасения вскорости подтвердились. На второй день к вечеру с обеих сторон двухкилометрового основания излучины появились немецкие автоматчики численностью до батальона. И хотя артогнем их скопление было рассеяно, но уже утром следующего дня до батальона гитлеровцев форсировали реку с севера и атаковали деревню Кошницу. В то же время другой батальон противника переправился с юга на участке обороняющейся 203 стрелковой дивизии, сомкнувшись с первым батальоном и продвинулись на запад. Таким образом, мы оказались в самом настоящем окружении, две стрелковые дивизии - наша 243 и 203-были отрезаны от основных сил, от тылов. Думается, что этой опасности сначала никто не придал значения. Мы тогда уже не боялись окружения, не 1941 год. Но когда артиллерия противника открыла ураганный огонь, а авиация непрерывно бомбила и под их прикрытием противник перебросил на наш берег несколько самоходных орудий (безусловно для борьбы с нашими танками) стало ясно, в какую историю мы попали.

На третий день немцы окончательно замкнули кольцо нашего окружения. Конечно, вскоре стала сказываться нехватка и боеприпасов и продовольствия. Ведь кто знает, сколько придется "сидеть в котелке".
Отрезав нас от "большой земли", от тылов, немцы организовали интенсивную бомбежку всей излучины с воздуха и обстрел из многочисленных батарей из-за реки. Самолеты непрерывно с утра до вечера бомбили наши части. Конечно дивизия несла большие потери.
На пятый день к нам на "малую землю" (так называли ее бойцы) пробились три наших танка и два бронетранспортера. Они доставили немного продовольствия, боеприпасы и, главное, перевязочные средства.
Бойцы повеселели.
А 20 мая с утра нам зачитали приказ: оставив в обороне только прикрытие, всем подразделениям организованно, скрытно, перебежками от рощи к роще, скрытым маневром (чтобы противник не обнаружил с воздуха) сосредоточиться к вечеру на исходных позициях для выхода из окружения, прорываться своими силами. Начало атаки в 22 часа, сигнал: "залп Катюши".
Нам пришлось преодолеть километров 10-12. И все это под непрерывными атаками пикирующих бомбардировщиков с воздуха, под постоянной бомбежкой и артобстрелом. Открытые полянки и пространства приходилось проскакивать в перерыве между налетами "Юнкерсов".

Во второй половине дня дивизия стала втягиваться в лес, ближе к основанию излучины, на исходные рубежи для прорыва.
В этот день, при очередной бомбежке, был смертельно ранен командир дивизии подполковник Скляров Г.С.

Когда время перевалило за девять часов, излучина наша окуталась темно-серым пологом. За крутым берегом Днестра спряталось солнце. В последний раз командиры отдают необходимые наставления.

И вот часы доказали двадцать два. С "большой земли" прогремел залп. По темному небосводу проложили огненную трассу снаряды "катюши". Ожил лес. Могучее "Ура!" прокатилось по всему фронту прорыва. Боевой клич поднял людей и мы бросились на немецкие траншеи. В первое мгновение немцы растерялись и молчали. Но вот взвились красные ракеты и начали бить пулеметы. В воздухе осветительные ракеты. Начался ночной рукопашный бой. Наперерез мне бегут несколько немцев. Не целясь посылаю очередь в их сторону. Вот противотанковый ров, там сидят фашисты бью в упор с пулемета. Итак, первая линия окопов в наших руках, до второй около сотни метров, а там уже и своя территория. Выскакиваем из траншеи и идем в последнюю атаку. Снова "Ура!", снова рвутся ручные гранаты, в упор бьют автоматы и свищут пули. И здесь, в этом кромешном аду подбегает к нам с наганом в руке незнакомый старшина и кричит: "Стойте!" Все в пылу боя бегут мимо. Я со своим вторым номером Гуровым расслышали, что рядом лежит тяжелораненый командир-артиллерист — надо помочь вынести его с поля боя. Подбежали и увидели: на плащ-палатке в лужах крови лежит неподвижно майор. Его выносили двое, но тащить через немецкие окопы, под непрерывным огнем им было не под силу, нужна была помощь.
Мы взяли вчетвером: двое спереди, двое сзади. Тоже тяжело, но мы ускорили движение. Вокруг рвутся снаряды, мешает двигаться виноград, какие-то кусты. Но старшина-артиллерист парень крепкий, идет впереди и дорогу прокладывает и успевает отстреливаться с пистолета.
Тяжело, но мы преодолели немецкие траншеи, еще один противотанковый ров и около километра своей территории и только тогда старшина распорядился положить на землю раненного, разыскал санитаров, которые оказали первую помощь.
Вот тогда от старшины Анохина узнал, что мы вынесли с поля боя трижды раненного майора-артиллериста Каменцева Ивана Семеновича из нашего 775 артполка. По выходе из окружения, а выходили мы и группами и поодиночке, нас на опушке того самого леска, откуда мы начинали прорыв, встречали полевые кухни, накормили, оказали первую
медицинскую помощь. Мы сначала все отоспались хорошо и только во второй половине дня стали разыскивать свои подразделения.

Дивизия привела себя в порядок, получила пополнения и продолжала свой боевой путь дойдя с боями до Праги. Много было всего, много пережито, много увидено, но этот бой остался в памяти незабываемый. И не раз мысленно я переживал все то, что тогда произошло и не предполагал, что мне посчастливится после войны встретиться со многими однополчанами, свидетелями тех событий и побывать на местах боев, поклониться боевым товарищам, отдавшим свои молодые жизни в тех боях.