Мой двоюродный дедушка, Николай Петрович Кадочников, родной брат Народного Артиста СССР Павла Петровича Кадочникова, по образованию был орнитологом. Вот отрывок из статьи моего двоюродного дяди, Алексея Николаевича Кадочникова, сына Николая Петровича,написанная об отце. Лучше о нем никто не расскажет: "

С первых же дней финской войны, с начала декабря 1939 года, Николай Петрович Кадочников был уже на передовой в составе лыжного десанта. Будучи отличным спортсменом (лыжником, биатлонистом и альпинистом), он во время учёбы в университете вёл эти спортивные секции. Обе войны он провоевал в самых горячих точках, где обстановка требовала мастерства и подготовки высшего класса.

Отец рассказывал, как в городе Терийоки (ныне Зеленогорск) долго не могли засечь финского снайпера, показывал колокольню поныне стоящей там церкви, откуда он его «снял», как получил ранение и попал в госпиталь, а в следующую ночь несколько финских диверсантов вырезали всю его роту без единого выстрела.

Летом 1942 года, когда угрожая Сталинграду и Ростову-на-Дону, германские войска вышли на подступы к Кавказу, серьёзные бои развернулись под Моздоком, Нальчиком, Орджоникидзе, Туапсе.

Враг стремился любой ценой прорваться в Закавказье, к черноморским портам. Началось одно из крупнейших сражений Великой Отечественной войны, вошедшее в историю под названием битвы за Кавказ. В Красной Армии началось формирование специальных подразделений парашютно-десантных войск для ведения боевых действий в горах в противовес отборной дивизии «Эдельвейс», «…в которой были собраны лучшие альпинисты, скалолазы, горнолыжники, задолго до начала войны прошедшие хорошую альпинистскую подготовку. Завязались ожесточённые бои за овладение кавказскими перевалами»,– писал Б.М.Бероев в книге «Приэльбрусье» (1984).

Отец воевал там, в Приэльбрусье,  куда отбирали из уже подготовленных спортсменов – готовить новых не было ни времени, ни возможности.  Прыгали с парашютом ночью на склон горы, непонятно как выживали на каменистых утёсах, возможно, отчасти благодаря тому, что были не только должным образом экипированы, одеты и обуты в американское удобное обмундирование и горную обувь (в нашей армии тогда этого не было), но и, действительно,  были лучшими, отличными альпинистами, парашютистами и лыжниками. О тех днях мне много больше рассказывал его фронтовой товарищ, переживший отца всего на шесть лет – известный московский художник Евгений Васильевич Смирнов, ставший моим дядей (после войны они женились на сёстрах). Эти воспоминания о боях в Приэльбрусье выражены в десятках кавказских картин и этюдов, которые хранятся моим двоюродным братом Василием Смирновым. С ним мы провели детство в Москве и под Москвой в Загорянке. Уцелевшие вещи из военной экипировки отца я бережно храню как реликвии.

В конце войны, когда наши войска заняли Будапешт, отца назначили заместителем коменданта этого одного из красивейших городов Европы. Сохранились его записные книжки с выписанными сложными для нас венгерскими словами и выражениями. Учил трудный язык, чтобы легче было общаться с людьми, не прибегая к помощи переводчика, оказать им максимально возможную в тех условиях помощь. Он всегда старался жить для людей, не делая себе никаких поблажек и послаблений, чтобы было легче другим.

Ссылка на статью: http://nevkrai.ru/?p=1383