После мобилизации в 1944 году нас, молодых солдат, посадили в воинский эшелон и отправили на фронт. Куда нас везут, мы не знали. Эшелон шёл из Архангельска на юг и остановился на станции Данилов. Стояли очень долго. Мы знали, что из Данилова железные дороги идут на юг к Москве и на восток через всю страну - до Владивостока. Если нас повезут на юг - значит, на германский фронт, а там жизнь солдата была очень короткой, это мы уже знали по судьбам наших знакомых сверстников. А вот если на восток - то, значит, на войну с Японией, а там всякое может быть. Во всяком случае, появлялся шанс выжить, так как Япония явно слабее тренированной в боях нашей армии. Эшелон пошёл на восток.

Когда пришла перестройка, и стало можно свободно говорить обо всём, не опасаясь доносов в КГБ, Валентин рассказал мне эту историю. Мне показалось символичным то обстоятельство, что он, внук последнего священника Свято-Троицкого кафедрального собора И. П. Ульяновского, был свидетелем Божьей кары для большевистской мрази, разрушавшей символы веры, руками самих же большевиков.
После гибели И. П. и его жены Клавдии в казахской ссылке (не вернулись, и до сих пор ничего не известно) семья Георгия и Наташи продолжала проживать в доме 2 на ул. Соборной, занимая квартирку внизу. Квартиру вверху занимал видный красный чиновник по фамилии Вольтер с женой. Была ли это его подлинная фамилия, или революционный псевдоним, выяснить так и не удалось. Поиск в Интернете дал примечательные результаты. Некий красный чинуша от культуры Вольтер возглавлял одно время даже Государственную Третьяковскую галерею, потом комиссию по отъёму и реализации культурных ценностей, изымаемых большевиками у Русской Православной церкви. Вероятно, более сильные конкуренты выживали его из столицы, и к 1930 году Вольтер оказался в Архангельске, где работал в краевом Наркомпросе уполномоченным по религии. На этой должности по её штатному расписанию должен был обязательно работать сотрудник ГПУ-НКВД - чекист. В его задачи входило изымать у церкви культурные ценности и направлять их либо в музеи, либо в Гохран, если это изделия из драгметаллов и драгоценных камней. Большевики продавали их за рубеж (пока за рубежом брали). Потом иностранцы отказались их приобретать, заботясь о сохранности национальной культуры России гораздо больше уголовных временщиков Ленина-Сталина. Далее уполномоченный по религии Вольтер давал заключения о закрытии и прекращении деятельности того или иного монастыря, церкви, прихода, а также о сносе самих зданий. Так были безжалостно снесены 80% храмов и монастырей Архангельска, включая самые древние XV-XVI веков. Нацистская армия и СС, орудуя в захваченном ими Новгороде с 1941 по 1944 годы, и то сохранили 100% нашего культурного наследия, исключая лишь те храмы и часовни, где большевики устраивали опорные точки обороны, вынуждая немцев их разрушать. То есть, культурный ущерб для русской нации от наглого, безжалостного, циничного и презирающего всё русское иноземного врага -нацистов Гитлера- был в сотни раз меньше, чем от своих - большевиков.
К 1937 году Вольтер был уже близок к списанию своими же бандитами. Валентин часто видел его, когда этот огромный и сильный мужчина выходил во двор дома и по желанию ребятишек, раскинув свои мощные руки, катал и кружил на них детвору, как на карусели. Вольтер всегда ходил на работу в военной форме Красной армии, на боку у него висела кавалерийская шашка в украшенных золотом ножнах с накладным орденом Боевого Красного знамени - ленинское наградное оружие за революционные подвиги. Как ни старался я найти в опубликованных списках награждённых этим орденом фамилию Вольтер, так ничего и не обнаружил. А к золоту и наградному оружию, как мы знаем, Вольтер имел свободный доступ, когда грабили. В одну из осенних ночей 1937 года, как вспоминает Валентин, в их двор въехала эмка с чекистами. В эту осень они появлялись в городских дворах особенно часто. Вечерами люди плотно зашторивали окна и выключали свет, боясь чекистов. Родители приказали детям сидеть тихо. Валентин наблюдал за происходящим через щёлку в шторе. Из эмки вышли несколько чекистов с оружием и направились в их дом. Все замерли. Но чекисты не стали стучаться в их квартиру и пошли по лестнице наверх. Послышался сильный шум и звуки потасовки, но потом всё стихло. Валентин увидел, как Вольтера в одном нижнем белье вывели на улицу со связанными руками и запихали в машину.
Больше его никто не видел. Спустя неделю или две жена Вольтера получила из НКВД извещение, что её муж скончался в тюрьме НКВД от воспаления лёгких. Валентин сомневался в правдоподобности этой информации. Скорее всего, Вольтера расстреляли. Сталин и Ежов проводили полную смену своего караула.
Незадолго до того, как я начал собирать материал для этой страницы, я решил сделать запрос в наш архив ГААО, в его отдел социально-политической истории (бывший обком КПСС). Мне нашли по фамилии Вольтер данные на одного военного, но по сведениям его биографии это был явно не тот Вольтер, кого мы искали. Выяснилось также, что эта фамилия довольно распространена среди этнических немцев в бывшей республике немцев Поволжья, около Саратова.