Родился и вырос В.А. Каманчаджян в 1921 г. в далекой Грузии, с. Арагва Ахалкалакского района в семье крестьян. Отец рано ушел из жизни. Остались мать, сестра и он. Окончив 7 классов, поехал учиться в среднюю школу в районный центр Ахалкалак, чтобы после ее окончания осуществить свою мечту: учиться на учителя. Много читал. Красивый, статный, с густой темной шевелюрой, наверное, нравился многим девушкам. Встретил он в Ахалкалаке и свою первую, единственную любовь — Гаяне. Много лишений и невзгод впоследствии делила с Вазгеном и Гаяне, несмотря на родительские запреты, приехав к нему на далекий Север. К тому же, от болезни умерла сестра, оставив троих ребятишек. Вазген стал опекуном своих племянников, вся тяжесть по обеспечению семьи легла на его плечи. Зарплата учителя небольшая, но все же поддержка.

       Как-то в ноябре 1941 года Вазген поздно пришел домой, и мать все поняла: в военкомате удовлетворили его просьбу — идти добровольцем на фронт.  В декабре 1941 года из Тбилисского сборного пункта В. Каманчаджяна направили в г. Майкоп Краснодарского края, где он вместе с другими новобранцами в январе-феврале 1942 года проходил учебу. Затем — станция Шелковская Чеченской АССР, где получили обмундирование, приняли воинскую присягу.
   Так началась война для Вазгена. Новобранцев направили в г. Новороссийск в районе Малой Земли. Вазген рассказывал, что он  как сегодня помнит грохот, взрывы, этот кромешный ад. Через 15 дней их часть отправили на формирование в Курском, Воронежском, затем в Харьковском направлении. Четыре месяца воевал в составе 251-й стрелковой дивизии 9-й армии. Под Харьковом получил ранение в ногу.

     27 февраля 1942 г. Военный совет Юго-Западного фронта утвердил оперативную директиву о проведении наступательной операции по разгрому чугуевско-балаклеевской группировки противника. Цель операции: нанеся охватывающие удары силами 6-й армии с балаклейского выступа и 38-й армии – с чугуевского, окружить и уничтожить вражеские войска юго-восточнее Харькова и освободить город. Операция началась 7 марта. По ряду причин не удалось обеспечить внезапность удара. Части и соединения 38-й армии в нескольких местах форсировали Северский Донец. Однако сильное сопротивление противника, сложные погодные условия (морозы, метели, заносы) затрудняли ведение активных боевых действий. Бои шли с переменным успехом до первых чисел апреля. Наступление 6-й армии в районе Балаклеи также не получило должного развития. Немецкие войска были лишь оттеснены на левый берег Северского Донца. В первой декаде апреля обе армии перешли к обороне. Но уже спустя месяц (12 мая 1942 г.) началась новая наступательная операция. Переход войск Юго-Западного фронта в наступление стал для противника неожиданностью. Это обеспечило первоначальный успех в условиях сложной обстановки, когда наступавшие даже не имели существенного превосходства в силах и средствах. Однако немецкому командованию удалось подтянуть резервы и нанести ответный удар, который пришелся по частям 9-й армии Южного фронта. За три дня наступления армейская группа «Клейст» при поддержке авиации 4-го воздушного флота сумела создать в полосе обороны советских войск 80-километровую брешь, выйти на основные коммуникации наших соединений, действовавших в барвенковском выступе. Войска Юго-Западного фронта получили приказ прекратить наступление на

Харьков, развернуть часть сил для ликвидации угрозы. Но было поздно. К исходу 22 мая противник, нарастив свои усилия, ударными группировками вышел к Балаклее, перерезав пути отхода советских войск за Северский Донец. Оказавшиеся в окружении соединения 6-й и 57-й армий, армейской группы генерала Л.В. Бобкина до 29 мая героически сражались с превосходящими силами врага в условиях полного господства в воздухе его авиации, при острой нехватке боеприпасов, горючего и продовольствия. Лишь 22 тыс. бойцов и командиров вырвались из кольца. Общие потери войск юго-западного направления за период боев под Харьковом, по неполным данным, составили 230 тыс. человек. Таким образом, успешно начатая советскими войсками Харьковская наступательная операция закончилась катастрофой.

      Что вспоминал? Не хватало оружия, очень слабое вооружение. Один станковый пулемет на весь взвод. Зато, что орудие всегда было в хорошем состоянии, полном порядке, красноармеец В. Каманчаджян получил похвалу от командира. А вообще оружие должны были добывать в боях с противником. В феврале-марте 1942 года Ставка требовала усилить наступательные действия на западном направлении. Но у фронтов к этому времени истощились силы и средства. Преодолевать сопротивление значительно превосходящего в ресурсах врага становилось все труднее.  В мае 1942 года 6-я, 57-я Армии, часть сил 9-й Армии, в которой воевал В. Каманчаджян, оказались полностью окруженными. «Если бы на оперативных тыловых рубежах юго-западного направления стояло несколько резервных армий Ставки, тогда бы не случилось катастрофы с войсками юго-западного направления летом 1942», — так писал в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Г.К. Жуков.
   Выбраться из окружения не удалось, хотя пытались бежать. Документы свои закопали в землю. Всех, кто попал в окружение, немцы собрали вместе и держали больше месяца под открытым небом в районе г. Белгорода. Многие умерли. Кормили очень плохо. По 30 человек выводили на выгрузку вагонов. В этом аду Вазгену повезло: он познакомился со своим земляком — парикмахером и стал помогать ему. Возможно, это и спасло его в немецком плену.
   Видел Вазген и то, как среди пленных искали евреев. Находили почти безошибочно. У него тоже спросили: «Еврей?» «Нет, я — армянин», —прозвучало в ответ. Затем всех пленных отправили в г. Гомель. Кто не мог идти, пристреливали. Держали уже под крышей, кормили чуть лучше. Затем — в лагерях до границы с Германией. Почти рядом все время был земляк, учитель Кокорян. Хорошо запомнил В. Каманчаджян и то, как приезжал в лагерь военнопленных бывший лейтенант-генерал Власов агитировать в русскую освободительную армию. Не один раз пытался Вазген бежать из плена со своими боевыми товарищами, но их ловили. Правда, не успели расстрелять — освободили наши войска. Снова погрузка в эшелоны, но путь уже лежал на Север Испытание судьбой продолжилось в сталинских лагерях и в роли спецпоселенца на станции Печора без права переписки и выезда на родину. Реабилитирован 30 апреля 1997 г.  Но до сих пор  Вазгену Каманчаджян не вернули воинское звание, и он не считается ветераном Великой Отечественной войны.
   — Но в чем здесь моя вина? — с горечью говорил Вазген Андриясович. — Вины моей нет, что попал в пекло войны и не сожгли фашисты в концлагерях. Удивляюсь до сих пор, каким чудом остался жив. Наверное, благодаря ножницам и бритве. Что для меня День Победы? Для меня это радость, так как Советская Армия освободила мир от фашистской чумы, — заканчивал  свои грустные воспоминания дед.