Варлаам
Андреевич
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Каршин Варлаам Андреевич.
Родился в Алексеевской слободе Несветайского подрайона Шахтинского уезда Донской губернии Украинской ССР (сейчас это с. Алексеевка Октябрьского района Ростовской области) 14 октября 1922 г.
В 1938 г. окончил девять классов Алексеевской средней школы. В 1940 г. стал работать учетчиком, а затем прицепщиком в тракторной бригаде.
В 1940 г. женился на Громаковой Елене Степановне.
10.08.1941 г. Красносулинским РВК Ростовской области призван в ряды РККА и направлен на курсы подготовки специалистов войск связи в 48-й отдельный запасный телеграфный батальон связи.
Обучение проходил с 10 августа по 17 ноября 1941 г. курсантом по телеграфной аппаратуре БОДО в г. Ростове-на-Дону. После окончания курсов весь учебный батальон погрузили в вагоны и отправили куда-то на юг. По пути эшелон разбомбила немецкая авиация. Был контужен.
После выздоровления направлен телеграфистом в 135 роту узла связи НКО СССР в г. Куйбышев.
С октября 1942 г. – телеграфист аппарата БОДО в полевом управлении Сталинградского фронта в 400-м отдельном батальоне связи резерва Сталинградского фронта (с 1.01.1943 г. переименован в Южный, а с 20.10.1943 г. – в 4-й Украинский фронт). Войска освобождали: Сталинград, Батайск, Азов, Ростов-на-Дону, Новочеркасск, Шахты, Новошахтинск, Юг Донбасса, Крым, Южные Карпаты, Южную часть Польши и Чехословакии. 12.12.1944 г. направили на фронтовые курсы младших лейтенантов в г. Хуст на Западной Украине, где и встретил Победу.
Жена, Лена, в 1943 г. попросилась на фронт и её определили в тыловые части вольнонаемной. В городе Николаев, что на Украине, она работала вначале поваром, а затем заведовала перевалочной базой, которая снабжала войска фронта всем необходимым: продовольствием, обмундированием и автотранспортом.
15.08.1945 г. назначен командиром взвода полковой школы 42-го отдельного полка связи. С 1.08.1946 г., – командиром взвода БОДО 130-го отдельного полка связи 38-й армии Прикарпатского военного округа. С 21.07.1947 г. –взвода БОДО 678-го отдельного батальона связи 38 армии ПрикВО в Станиславе. С декабря 1950 г. по март 1952 г. в ГСОВГ. Затем снова в 42-м полку связи во Львове. В 1955 г. окончил курсы усовершенствования офицерского состава войск связи в Пятигорске.
С 13.01.1956 г. – начальник склада «НЗ» в 42-м полку связи. Участвовал в событиях в Венгрии. На самолёте связи возил в Будапешт секретную почту. А обратно помимо почты в самолёт загружали раненых и убитых. С 25.06.1963 г. я стал начальником связи 205-го мотострелкового полка, 70-й Гвардейской стрелковой дивизии.
Весной 1965 г. уволен из кадров Советской Армии в запас.
Летом 1968 г. был вновь мобилизован и стал формировать до штатов военного времени батальон связи для ввода в Чехословакию. В ходе мероприятий по восстановлению конституционного порядка получил контузию головы и был госпитализирован.
После выздоровления работал по линии связи, в 1971 г. вернулся на родину в г. Новошахтинск. Трудился инженером узла связи, начальником гражданской обороны города, в военкомате и автоколонне 1722. Сейчас проживает в Москве у внука.
Боевой путь
Записано со слов ветерана Каршина В.А.
А 10 августа 1941 года Красносулинским РВК Ростовской области я был призван в ряды РККА и направлен на курсы подготовки специалистов войск связи в 48-й отдельный запасный телеграфный батальон связи.
Обучение я проходил с 10 августа по 17 ноября 1941 года курсантом по телеграфной аппаратуре БОДО в г. Ростове-на-Дону. В период обучения в сентябре или октябре, ко мне приезжала моя молодая и уже к тому времени беременная жена. Меня отпустили на несколько часов в увольнение. Мы погуляли по городу, походили по магазинам, купили детский комплект для будущего ребёнка, даже зашли в фотографию и сфотографировались на память.
После окончания курсов весь учебный батальон погрузили в вагоны и отправили куда-то на юг. По пути наш эшелон разбомбила немецкая авиация. Много курсантов погибло, а меня контуженного взрывом авиационной бомбы и засыпанного землей, случайно спасли сослуживцы (как они потом рассказывали – рука торчала из земли и зашевелилась, когда они проходили мимо). Очнулся я в больничной палате госпиталя в городе Нальчик. Примерно в это время 23 ноября 1941 года моя супруга родила дочку, которую назвали Валентина (но я об этом узнал позже).
После выздоровления меня в составе команды направили телеграфистом в 135 роту узла связи НКО СССР в городе Куйбышев, где я служил до сентября 1942 года. Дело в том, что немцы подошли к Москве и все органы государственного и военного управления, в том числе и Ставка Верховного командования, планировались к эвакуации в Куйбышев. И, естественно, там готовили командные пункты управления и разворачивали узлы связи. Так вот, прибыв к новому месту службы на узел связи ставки ВГК, я был очень удивлен тем, что мы, молодые подготовленные ребята – красноармейцы стали заменять пожилых женщин и даже старушек, работавших день и ночь на телеграфной аппаратуре, обеспечивая бесперебойную связь нашему верховному главнокомандованию. Куйбышев хоть и был в глубоком тылу, но поначалу немецкие самолёты прорывались и бомбили важные объекты. Попало и нашему узлу связи. В одну из таких бомбёжек мне опять «досталось». Опять получил контузию, правда, в этот раз полегче, обошлось медсанчастью.
Когда миновала опасность захвата Москвы и отпала необходимость деятельности узла связи в Куйбышеве примерно в середине сентября 1942 года меня перевели в Москву, но пробыл я там всего недели две-три. Однажды пришел генерал (уж и не помню фамилию) и сказал: «Нечего здесь штаны протирать» и отправил всех нас по разным фронтам.
В октябре 1942 года я попал опять практически на свою родину, на юг – в полевое управление Сталинградского фронта в 400-й отдельный батальон связи резерва Сталинградского фронта (с 1 января 1943 года фронт был переименован в Южный, а с 20 октября 1943 года Южный фронт переименован в 4-й Украинский фронт), в котором я прослужил всю войну телеграфистом аппарата БОДО.
Располагался узел связи фронта примерно посередине между городами Ахтуба и Ленинск (это недалеко от Сталинграда).
Прибыли на место, а самой аппаратуры нет. Тогда командир взвода л-т Слонина посадил нас в полуторку и мы поехали в Сталинград. В городе мы нашли центральный телеграф и сняли аппаратуру, находящуюся там. Погрузили в машину и вернулись обратно, правда маршрут, по которому мы ехали уже был выведен из строя немецкой авиацией и мы вынуждены были переправляться по Волге через остров.
Войска, которым я в числе многих других связистов обеспечивал надежную телеграфную связь со ставкой ВГК, освобождали: Сталинград (Волгоград), Батайск, Азов, мои родные города Ростов-на-Дону, Новочеркасск, Шахты и Новошахтинск, Юг Донбасса, Крым, Южные Карпаты, Южную часть Польши и Чехословакии. В мае 1945 года войска фронта участвовали в Пражской операции, а меня еще 12 декабря 1944 года направили на фронтовые курсы младших лейтенантов в городе Хуст на Западной Украине, где я проучился до Победы (по 25.05.1945 года) и только потом я догнал свою часть в Чехословакии. Хотя и после победы там шли бои с остатками фашистских частей, не признавших капитуляцию Германии.
Один раз, сразу после освобождения от гитлеровцев ростовской области в конце февраля 1943 года, меня отпустили на побывку домой. А было так. Войска после Ростовской наступательной операции перешли к обороне. Штаб фронта расположился в станице Большекрепинская. И когда на машине мы перевозили нашу телеграфную аппаратуру и ехали по дороге, я сказал командира роты майору Теслеру, который ехал с нами, указывая на видневшиеся шахтные терриконы, что вон там мой дом. И надо же, он пообещал, что когда прибудем в Большекрепинскую, разгрузимся, развернём и оборудуем узел связи, отпустит на сутки местных. А местными были я, наш водитель Гриша Дубченко из Новошахтинска и такой же «бадист» Сергей Косарев из Новопавловки (сейчас это Кошкино). И точно, отдежурил я свою смену на узле связи и нас троих отпустили. Шли мы пешком. Дошли вместе до Ильичёвки, а затем разошлись в разные стороны, кому куда надо. Я пошёл напрямки в Алексеевку, где должны были быть все мои родные, а ребята дальше на Новошахтинск. В хутор пришел я под утро. По пути проведал своего учителя Ивана Петровичу Ренскова. Он был дома с супругой Улитой Филипповной. Оба сильно обрадовались. Пока шёл по селу все односельчане задавали только один вопрос: «А моего не встречал?». Конечно, это очень тяжело, ведь всем хочется, чтобы я сказал: «да, встречал, живой, воюет». Но, к сожалению, такие ответы я давал очень редко.
Подошёл к своему дому, стучу в дверь, а мне не открывают. Долго стучал. К двери подошла мама. А когда услышала, как я сказал: «Мама это я…» потеряла сознание и упала. Я с трудом открыл дверь, поднял маму, положил её на кровать и привел в чувство. Когда я пришел в дом к теще, оказалось, что жена моя, Леночка, узнав, что в Шахтах (это бывший Александр-Грушевский) остановились наши войска, развернулся госпиталь, быстро собралась и с другими односельчанками отправилась искать меня. Пошел я на встречу. Подошёл к шумкову мосту (мост назвали в честь дворянина Шумкова). Присмотрелся, вдалеке появились фигуры нескольких женщин возвращающихся из Шахт. В одной из них я узнал свою Леночку. Так мы и встретились.
Позже я зашел к связистам полка, который стоял на постое в Алексеевке, и попросил связаться со своими. Попросил задержаться до утра, мне разрешили. Конечно, совсем не спал, мама накрыла на стол, пришли все соседи и друзья. Посидели, повспоминали, поплакали.
В часть вернулся к утру. Уставший, не выспавшийся, но счастливый.
Войска продолжили наступление, очищая от фашистской нечисти родную землю. И пошло перемещение нашего телеграфного батальона вместе со штабом фронта по югу страны.
Трудно вспоминать, что приходилось переживать простому советскому солдату на войне. Наверное, мне очень повезло. Я служил в войсках связи, да ещё и при штабе фронта. Сейчас только я понимаю, как мне повезло, хотя опасность погибнуть была везде, но тогда я об этом даже не задумывался. Мы служили там, куда нас назначало командование. С другой стороны, я воочию убеждался в важности и ответственности тех задач, которые мы выполняли. Ведь волею судьбы я оказался причастен к управленческой деятельности целого фронта. Мы тогда понимали, что от качества и быстроты передачи или приёма всей информации тоже зависели успех в подготовке и проведении войсками нашего фронта операций. Да и не только нашего фронта. Часто обрабатываемая нами информация касалась и соседних фронтов, приданных объединений и соединений, с которыми организовывалось тесное взаимодействие.
А опасностей все равно хватало.
Помню один раз в марте или апреле 1944 года на Западной Украине из освобождённого Станислава меня со взводом связи направили в посёлок Делятин обеспечить связь 18 армии. Мы, двигаясь по указанному нам адресу, заехали прямо к немцам, не зная, что они Делятин недавно отбили. Первое, что бросилось в глаза – это пешая колонна наших бойцов. Это нас и ввело в заблуждение. Оказалось это немцы вели советских пленных. Просто чудом нам удалось выскользнуть. Быстро «пришли в себя», сориентировались. Видимо немцы сильно растерялись, не поняли кто мы, ведь автомобиль у нас был трофейный, может быть решили, что это очередная партия военнопленных разгружается из машины. Тут старшина Алексей Кузьмин стал быстро давать всякие команды на немецком языке, который он немного знал, я сориентировался и дал команду «всем в машину», правда на русском языке, но очень тихо, что б не привлечь лишнего внимания немцев и водитель наш быстро среагировал, развернул машину и надавил на педаль газа… . Немцы, конечно, хоть и поздно, но открыли огонь по нам, но мы уехали. В общем, повезло. Но, это ещё не всё. После этого приключения мы ехали «со всех ног» или точнее «со всех колёс» в сторону наших войск. Проехав через горную речку Ясиновец (правый приток Прута) сразу за мостом по нам открыли огонь наши автоматчики. Машина то трофейная и тут уже она нам сослужила дурную службу – чуть свои не подстрелили. Пробили переднее колесо, но в целом – обошлось без жертв. Конечно, разобрались, поругались (не без этого). И тут повезло, хоть обстрелянные, но живые. Далее отправили нас в пехотный полк (уже и не помню какой), в общем, в тот полк, бойцы которого нас и обстреляли. Там нам подремонтировали машину и мы направились в штаб 18-й армии, который, как оказалось, располагался уже в Коломые. А от Делятина до Коломыи всего то – 37 километров по дороге. Вот такие курьёзы бывали на фронте. Как говориться, и смех и грех.
В декабре 1944 года меня отправили учиться на фронтовые курсы младших лейтенантов в приграничный городок Хуст, так что победу я встретил, будучи курсантом. В мае 1945 года, после успешного окончания этих курсов, всем курсантам – выпускникам было присвоено воинское звание «младший лейтенант». Так что к радости от долгожданной и выстраданной Победы прибавилась неожиданная радость от присвоения офицерского звания. Вот так, сам того не предполагая, я стал офицером Советской Армии. Однако – почётно, и я этим по праву гордился.
После войны
Моя жена, Лена, в 1943 году попросилась на фронт и её определили в тыловые части вольнонаемной. В городе Николаев, что на Украине, она работала вначале поваром, а затем заведовала перевалочной базой, которая снабжала войска фронта всем необходимым: продовольствием, обмундированием и автотранспортом. А в 1944 году Лена с дочкой и сестрой Лидой переехали в Куйбышевскую область. Там на ст. Безенчук Лена работала на вещевом складе им. Левоневского. В конце года жена с дочкой заболели малярией, так что по выздоровлению они вернулись домой, в Алексеевку. Я относительно часто общался с семьёй, поскольку всё-таки я связист и всегда у меня была возможность узнать, где они и как они.
Так что, супруга моя тоже внесла свою лепту в изгнание немцев из нашей земли и их последующий разгром.
После победы из Праги я с колонной своего 400 отдельного батальона связи прибыл в город Черновцы. Там формировался Прикарпатский военный округ из войск 4-го Украинского фронта. Штаб округа как раз и находился в Черновцах. В период этих переформирований я был демобилизован, но через несколько дней меня неожиданно вызвали в военкомат, опять призвали на службу и 15 августа 1945 года меня назначили командиром взвода полковой школы 42-го отдельного полка связи. Сам полк находился во Львове, а полковая школа была в Черновцах.
В августе же мне вручили орден «Красная Звезда» за боевые отличия. Представление отправляли давно, а наградили уже после войны.
Пробыл я в Черновцах до 1 августа 1946 года, а затем был отправлен в город Станислав командиром взвода БОДО в 130-й отдельный Винницкий Краснознамённый ордена Александра Невского отдельный полк связи 38-й армии уже сформированного Прикарпатского военного округа (к этому времени Прикарпатский и Львовский округа были уже объединены в один со штабом во Львове).
А почти через год, 21 июля 1947 года я стал командиром взвода БОДО 678-го отдельного батальона связи 38 армии ПрикВО там же – в Станиславе.
В этом году к нам приехала Лидия Степановна Громакова – младшая сестра моей Леночки. Она во время войны находилась под Куйбышевом. А после войны приехала к нам, да и осталась у нас жить. Я почти всё время пропадал на службе, и конечно им было легче и веселее втроём (имею в виду и маленькую ещё Валю). Лида была девушка вполне серьёзная, ответственная и самостоятельная. Чтобы не быть зависимой она почти сразу поступила на работу в бухгалтерию в магазин. Да так в и проработала всю жизнь по финансовой линии в сфере торговли.
25 февраля 1948 года мне присвоили воинское звание «лейтенант».
13 января 1949 года меня снова назначают командиром взвода БОДО 130-го полка связи. Опять я обучал личный состав работать на аппарате БОДО и обслуживать столь хорошо себя зарекомендовавшую аппаратуру телеграфной связи.
Хочется отметить, что всё это время после Победы и до начала 1950 годов в Закарпатье шла упорная борьба с бандеровцами, которые находились и в лесах и среди мирного населения.
Послали нас как то за картошкой в колхоз. Приехали в колхоз, а нам говорят, чтобы мы ехали на поля. Мы поднялись выше в горы. Приехали на поле, а там картошка выкопана и присыпана и вдалеке люди ходят вооружённые пистолетами и винтовками. Я дал команду солдатам (а со мной было ещё двое и водитель) набрать по несколько крупных картофелин в карманы для имитации гранат. Вскочили в машину и рванули по просеке ЛЭП. Приехали к переправе на реке Быстрица-Солотвинская и быстро въехали на паром. Когда были уже на середине несколько бандитов вышли на берег и стали целиться в нас из винтовок. А у нас был только один автомат с десятком патронов и у меня табельный ТТ. И мы тоже стали целиться из автомата и черенков лопат в них. Солдатам я дал команду огонь не открывать первыми. Удивительно, но бандеровцы так и не начали стрелять. Может быть ждали, когда мы начнём первыми, может по другим причинам. Ну, в общем, мы удрали благополучно, правда, задачу начальства я не выполнил, вернулись без картошки. По возвращении меня сразу вызвали в контрразведку и опросили, как было дело. Я рассказал всё по порядку. Они удивились и сказали, что нам очень повезло, что вышли «сухими из воды». Видимо, опять моя Богородица постаралась, уберегла. Хотя, конечно, тогда я об этом и не задумывался.
А вообще с бандеровцами борьба шла не шуточная, не на жизнь, а на смерть. Мы, офицеры, ходили всегда с оружием и старались ходить не по одному, а по несколько человек. Но, часто с дежурства приходилось возвращаться домой самостоятельно, а в Станиславе мы тогда жили на окраине. И иногда вынужден был и постреливать для острастки, пистолет всегда был взведён и наготове. Из тёмных дворов бросали металлические пруты, на дверях квартиры писали «Ты ще живий?». Страшно было, конечно, за семью. Но ничего, обошлось.
В декабре 1950 года меня направляют в Германию (ГСОВГ) командиром взвода БОДО в 66-й отдельный Познанский орденов Кутузова и Александра Невского полк связи. Батальоны располагались в разных местах: и в Вюнсдорфе, и в Тройенбритцене и в Лоссе. Я служил в пригороде Потсдама – Бабельсберге (да-да, как раз там, где в известном фильме жил Штирлиц). Очень скучал за своими Леной и Валечкой. Тогда семьи с собой ещё не разрешали привозить. Я часто писал им письма.
В октябре 1951 года приказом начальника войск связи мне присвоили воинское звание «старший лейтенант».
В это время моя Лена серьёзно заболела и я, написав рапорт по команде попросился служить в обратно в Станислав. Мою просьбу удовлетворили и, прослужив в общем в Германии год, я вернулся домой. С марта 1952 года я – начальник аккумуляторно-генераторной станции в 42-м полку связи во Львове.
Во Львове мы сняли квартиру в красивом районе у горы «Высокий замок» или ещё её называли «Замковая гора». Там мы стали сообща бороться с желчно-каменной болезнью, мучившей супругу. Наша Валечка ходила в школу. А Лида осталась в Станиславе, жила, работала, частенько навещала нас, всё-таки это не так далеко.
В 1953 году Лида вышла замуж за Ивана Михайловича Плотникова. Хороший мужчина, работал таксистом. Вскоре у них родился сын Мишка, а ещё через шесть лет дочка Наташа. У нас были замечательные тёплые, родственные отношения. Мы очень часто встречались и проводили время вместе. К нам в гости приезжали родители. Бывала и моя мама, Татьяна Тихоновна и отец Лены и Лиды, Степан Захарович.
5 августа 1955 года меня направили в Пятигорск – слушателем на межокружные курсы усовершенствования офицерского состава войск связи Северо-кавказского военного округа. Курсы располагались в корпусах у подножия знаменитой горы Машук, поэтому мы полгода вдыхали горный воздух кавказских минеральных вод, пропитанный духом великих русских поэтов – А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова. Почти всё время со мной были там и моя жена и дочка. Жили мы на съёмной квартире, Валя ходила в школу. Естественно, мы поднимались на Машук, посещали «провал», гуляли по лермонтовскому парку и парку на горе «горячей», посмотрели все достопримечательности этого удивительнейшего города. Попили и целебной минеральной пятигорской водички.
После окончания мною курсов мы вернулись во Львов. С 13 января 1956 года я – начальник склада «НЗ» в 42-м полку связи. Участвовал в событиях в Венгрии. На самолёте связи возил в Будапешт секретную почту. А обратно помимо почты в самолёт загружали раненых и убитых. Прилетал я во Львов. Вот такое было моё участие в этих событиях.
В мае 1957 года мне было присвоено воинское звание «капитан», а уже в октябре меня назначили на должность помощника начальника технической части по снабжению и артвооружению этого же полка.
Дочечка наша успешно окончила школу во Львове. Затем она отучилась на курсах машинописи и устроилась на работу машинисткой в окружной дом офицеров, где и познакомилась со своим будущим мужем и нашим зятем лейтенантом Михаилом Колгановым. Он после Киевского училища связи им. М.И. Калинина служил в 42-м полку связи командиром взвода. Ухаживания были недолгими, но довольно настойчивыми. В августе 1959 года они поженились и через короткое время уехали в Киев. Михаила отправили на учёбу на курсы переподготовки офицерского состава. И 4 апреля 1960 года в Киеве у них родился сын Сергей. Так мы стали дедом и бабушкой. Деду тогда было 37 лет, а бабуле и вообще – 35 лет. После окончания киевских курсов нашего зятя направили для прохождения службы в Группу Советских войск в Германии. Поскольку семьям уже можно было находиться по месту службы офицера, Валя с Серёжкой поехали вместе с Михаилом в Германию.
7 апреля 1962 года меня назначили начальником связи кадра для развёртывания зенитно-артиллерийской дивизии в Станиславе. Надо сказать, что большинство соединений и частей 38-й армии были сокращённого состава. Кстати, именно с 1962 года город Станислав был переименован в Ивано-Франковск. В августе этого же года мне присвоили очередное воинское звание майор.
Через год, 25 июня 1963 года я стал начальником связи 205-го гвардейского мотострелкового Ясловского Краснознаменного ордена Суворова полк, 70-й Гвардейской Глуховской, ордена Ленина, дважды Краснознамённой, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого стрелковой дивизии. Вот в таких заслуженных частях я служил. 70-я дивизия одна из немногих пяти или шести дивизий, которые имеет на своём знамени шесть орденов. Служба моя проходила вполне нормально. Везде где я служил, у меня был достаточно высокий авторитет, я был на хорошем счету, обязанности исполнял исправно. Обучал личный состав, сам работал на всевозможной аппаратуре связи. Конечно, в первую очередь сказывался мой фронтовой опыт. Регулярно ходил в наряды дежурным или помощником дежурного по части. В войсках тогда ходил такой стишок про дежурного:
В Ивано-Франковске получили своё жильё. Хотя квартира была коммунальной, но мы и этому были рады. У нас была одна комната, большая и светлая, с высоченными потолками.
Леночка моя очень часто болела и требовала к себе внимания. Конечно, мы часто ездили по различным санаториям. Лечились в Моршине, - это самый к нам ближний санаторий – курорт, знаменитый своими минеральными водами. А в отпуск мы ездили частенько дикарями в Трускавец. Купили себе автомобиль «Запорожец» (ЗАЗ 965) и, загрузив его под завязку, приезжали в известный курорт Трускавец, ставили палатку, отдыхали и ходили пить знаменитые «Нафтусю» и «Юзю».
В начале 1964 года (12 января) наша Валечка родила нам второго внука Андрея. Миша (зять) тогда служил в Германии в городе Лейпциг.
Здоровье Лены оставляло желать лучшего. У неё были частые приступы, часто лежала в больницах, перенесла уже несколько операций. В начале 1965 года я решил уволиться из Вооружённых Сил и написал рапорт. 8 марта 1965 года я был уволен из кадров Советской Армии в запас по ст. 59 п. «а» по выслуге установленных сроков службы (приказ МО №018 от 10.02.1965 года).
У меня был очень большой опыт работы в системе связи, который позволял не беспокоиться по поводу своего трудоустройства. Так и получилось, сразу после увольнения я поступил на работу вначале на городской узел связи, а в октябре 1967 года на городскую телефонно-телеграфную станцию – инженером по эксплуатации телефонно-телеграфных средств связи.
Конечно, работа на «гражданке» была поспокойнее, и я стал больше внимания уделять семье. К нам часто стали приезжать Валя с Мишей и ещё чаще гостили внуки – Серёжка и Андрюшка, которые росли как на дрожжах. Мы все садились в наш горбатый «Запорожец» и отправлялись путешествовать по Карпатам: Яремча, Трускавец, Моршин, водопады и пороги Прута и Быстрицы. Объездили все достопримечательности и природные красоты Карпат. А их здесь немало.
Гостили у нас и другие родственники: мой брат Александр, брат жены Иван с супругой, племянница Нина, двоюродный брат Лены Кузнецов Валерий Фёдорович, да всех и не упомнишь. Регулярно у нас собирались друзья, однополчане, родственники. Была музыка, танцы. Записывали наши посиделки на магнитофон. Мы с Леной старались идти в ногу со временем. Был у нас магнитофон «Днiпро», радиола «Ригонда», телевизор. Хотя жена моя и болела часто, тем не менее, мы старались жить весело и быть всегда оптимистами.
Зятя в 1966 году перевели из Германии в Закавказье, в Армению, в город Кировакан.
Летом 1968 года, мы с Леной собирались выезжать в отпуск. Уже загрузили машину, как вдруг прибежал посыльный из военкомата с повесткой – срочно явиться в военкомат. Я бросил машину, решил, что вернусь – и поедем, и пошёл в военкомат. Да не тут-то было ….
К середине 1968 года серьёзно обострилась обстановка в Чехословакии. Это то мы знали из газет, да и радио я как связист слушал разное, поэтому был в курсе событий, происходящих там. Но то, что СССР решил оказать военное вмешательство мы, конечно, не знали. И вот я прибываю в военкомат и мне объявляют, что согласно директивы Командующего Прикарпатским военным округом от 22 июля 1968 года меня вновь призывают на военную службу с целью формирования развёрнутого до штатов военного времени батальона связи 130-го отдельного полка связи (раньше я писал, о том, что почти все части 38-й армии были кадрированными). Меня даже не отпустили домой переодеться. Только удалось позвонить Лене, чтобы она подошла в военкомат и забрала ключи от машины. И то, под строгим секретом.
Я сразу принялся за работу. В лесу под Ивано-Франковском, в одном из районов сосредоточения мы принимали прибывающее из военкоматов пополнение, сортировали людей по специальностям, званиям, опыту и т.д., переодели и начали боевое слаживание подразделений и расконсервацию снятого с хранения техники и вооружения. В общем, сформировали батальон в установленные сроки и стали заниматься боевой подготовкой. 20 августа наш полк пересёк границу с Чехословакией в Ужгороде. Задача была – без остановок пройти маршем до Праги. Мы бы и прошли без остановок, но некоторые чешские «друзья» постоянно выставляли нам какие-то препятствия. То закроют железнодорожный переезд и, приходилось разбивать шлагбаумы радиаторами машин, то на переезд поставят товарный состав и грузовые машины и наши танкисты расчищали дорогу танками, то выставляли на дорогу коляски или выводили детей, а пока наши воины выносили коляски, которые оказывались пустыми, в них стреляли. Забрасывали камнями наших регулировщиков, которые были при полной экипировке, но стрелять не могли. В одном из заторов, когда я вылез из кабины автомобиля разобраться с ситуацией, получил удар чем-то тяжёлым по голове. Видимо что-то тяжёлое удачно бросили и попали. Последнее, что я слышал, было – «майора убили». Ну, убить не убили, но опять моей бедной голове досталось. Оказался в медсанбате. На этом моё участие в этих событиях закончилось.
Вот так меня дважды демобилизовывали и дважды снова призывали в армию.
А в 1969 году решили совсем уехать из Ивано-Франковска. Это решение зрело у нас давно. Нас всегда тянуло на родину, в Новошахтинск. Но сложности были в том, что на Западную Украину ехать никто не хотел, во всяком случае, из Ростовской области. И мы вынуждены были ехать на родину вокруг, через Урал. Так мы оказались в Закамске, пригороде Перми на правом берегу реки Камы, на улице им. маршала Рыбалко.
Потихоньку жизнь наладилась. Я устроился на работу электромехаником генераторной АТС-5 на Пермской городской телефонной сети.
В 1971 году наша мечта и наши планы, наконец-то, исполнились. В августе мы переехали в Новошахтинск, на ул. Харьковскую, дом № 121, кв. №6 на втором этаже, в двухкомнатную квартиру. Квартира была, правда с местным отоплением, т.е. отопление было паровое, но в доме стояла печь, которую зимой надо было топить углём. Но, это была – РОДИНА. Поэтому нашей радости не было границ.
На работу я, конечно, устроился сразу. Стал работать на городском узле связи инженером АТС. Затем мне предложили возглавить гражданскую оборону города и я стал начальником штаба ГО. Работал в горисполкоме. Вскор эту должность передали в горвоенкомат, а это, кстати, оказалось ещё ближе к дому. В 1978 году я перешёл инженером по гражданской обороне городской автоколонны (АТП № 1722). И на этом месте я проработал без малого 10 лет. Оттуда 20 февраля 1987 года я и уволился совсем, накопив уже на гражданке более двадцати лет трудового стажа.
Весной 1984 года я ездил во Львов на сорокалетний юбилей освобождения города от немецких оккупантов. Более 250-ти ветеранов 70-й дивизии и других соединений приехали на этот праздник. Почти неделю длились торжества. К приезду ветеранов 70-й гвардейской дивизии одна из улиц города была переименована в Сталинградскую. Побывали ветераны в разных местах боевой славы. Но горчинка всё же осталась. Когда колонны ветеранов проходили по улицам города, от некоторых жителей исподтишка звучали нехорошие изречения в адрес освободителей города. Хотя всем известно, что львовское гетто было третьим по величине, после Варшавского и Лодзинского и уничтожено в нём было более пятидесяти тысяч евреев. А созданное с приходом немцев во Львов украинское национальное руководство вскоре немцами же было арестовано и расстреляно. Но, вернёмся в Новошахтинск ….
Лена моя продолжала болеть. А к середине 80-х её состояние снова ухудшилось и ей пришлось опять лечь под нож хирурга. Я уволился, дачу продал и стал выхаживать свою Леночку. И «довыхаживался», что через год она уже сама предложила купить новую дачу. Ну, дачу не дачу, а купили дом с землёй и ни где ни будь, а в нашей родной Алексеевке, где мы родились (это в 14 км от Новошахтинска). Вот и вернулись мы туда, откуда вышли почти пятьдесят лет назад.
Дом купили недалеко от места, где стояла когда-то наша каршинская усадьба. Земли было соток двенадцать, сейчас уже не помню точно. Опять таки собирали хорошие урожаи и фруктов и овощей и ягод. Под картошку я ещё выкосил от камыша некоторую площадь у речки. И весной, когда наш Малый Несветай разливался, этот участок оказывался в воде на некоторое время, но и этого хватало, чтобы как следует удобрить почву. Конечно, самая хорошая картошка была именно здесь. Над двором рос замечательный чёрный винный виноград. И мы делали из него домашнее вино. Но не только из него, в дело шло всё – и абрикосы, и фрукты и ягоды. Вино было очень вкусное, ведь делалось – с душой.
Кстати, наши дети Валя и Миша в самый олимпийский год подарили нам ещё одного внука – Володю, он родился 7 февраля 1980 года. И для него, конечно на этой «фазенде», как мы все её называли, было раздолье. Каждый год половину лета он проводил у нас, а вторую половину лета у родителей Миши в Заветенском районе. Туда, на родину Михаила, мы с Леной ездили ещё в 60-х годах, знакомились с роднёй. И в середине 70-х тоже уже на своём новом «Запорожце» из Новошахтинска возил я наших детей и внуков. Места там тоже замечательные, степные, простор на всю глубину зрения. Куда голову не поверни – везде степь. Природа тогда ещё была первозданная: орлы, тушканчики, суслики, сайгаки. У свата во дворе стояли два верблюда (он возил работников на совхозный огород и для них же питьевую воду). Всегда к столу были раки и рыба, не говоря уже обо всех других, домашних, кушаньях.
Вообще, мы жили здорово. Рядом почти все наши родственники. Мои: брат Александр в Новошахтинске (жена Татьяна и дочери Нина и Тамара), сестра Нина жила со своей семьёй в Миллерово (дочь Ольга), т.е. недалеко, Анна жила в Алексеевке (муж Иван и дети – дочери Валентина и Татьяна и сын Александр). Родня Лены: братья Иван (живёт в Риге), Пётр жил в Новошахтинске, сестры – Лида осталась в Ивано-Франковске (муж Иван, сын Михаил и дочь Наталья), Вера (муж Пётр, сын Григорий, дочери Валентина и Наталья) жили в Алексеевке.
Очень часто мы собирались вместе, приезжали в гости к Вере, накрывали стол во дворе или поднимались на скалу над речкой и сидели там, на пикнике и пели песни под баян. Или приезжали к Анне в Алексеевку, там тоже нас всегда отлично принимали. К сожалению все они поумирали, хотя большинство из них были моложе меня.
После моего увольнения из автоколонны сотрудники про меня не забывали. Поздравляли со всеми праздниками. Ежегодно приглашали на празднование Дня Победы, организовывали праздничные столы и участвовали в демонстрации и возложении цветов у «Вечного огня». Но вообще, с Днём Победы меня поздравляли не только мои бывшие коллеги, но и главы города и области, Президент страны, Новошахтинский военкомат, приглашали выступить перед учениками в школе. Без внимания не оставляли.
Сейчас мне приходится об этом только вспоминать, ведь всё это – в прошлом. Лена покинула меня 9 декабря 2005 года. Болезни всё-таки её одолели. Вместе мы с ней прожили чуть более 65-ти лет. Прожили душа в душу, поддерживая друг друга во всём. Мы были единомышленниками и очень любили жизнь и всегда ей радовались. Наверное, поэтому и прожили мы вместе так долго.
Из моих родных в Ростовской области остались только племянники Александр (сын сестры Анны, дочери её живут на Дальнем Востоке) в Алексеевке, Нина и Тамара, которые живут в Ростове и Новочеркасске. У Лены остались племянницы Валентина и Наталья. У них свои семьи и уже давно внуки.
Здоровье и меня начало серьёзно беспокоить. В 2006 году в августе у меня случился инфаркт, который скорая помощь не обнаружила, и я перенёс его на ногах. Спасибо, Андрей приехал в октябре и «насильно» уложил меня в больницу. Там это всё и выяснилось. Поправили меня немного и навыписывали кучу лекарств, как оказалось – пожизненно. Регулярно самочувствие моё ухудшалось, тело отекало, сердце останавливалось, и снова я оказывался на больничной койке, когда приезжал Андрей, он меня госпитализировал.
Видимо, подошло время и мне "собирать камни".
Однако не призвали меня на небеса.
Сейчас я живу в Москве у внука Андрея и его жены Галины. Спасибо им, в июле 2011 года, видя моё состояние, быстро, по-военному они меня собрали, посадили в машину и увезли к себе домой. Продолжатель нашей офицерской династии, Андрей сейчас полковник, служит в Военной академии Генерального штаба ВС РФ. Рядом с нами живёт его дочка, моя правнучка Лена и моим праправнуком Данилой. Данила очень частый наш гость, с ним мы очень быстро нашли общий язык и сдружились.
Таким образом, я оказался во главе большого семейства, ведь все мои внуки с их семьями живут в Москве. У меня сейчас три внука с жёнами, восемь правнуков и четверо праправнуков. Всего в Москве собралась семья в пять поколений из 20 человек.
14 октября 2017 года мне исполнилось 95 лет. Отмечали в ресторане. Выпало на воскресенье и, благодаря этому собрались почти все родственники. Не было только жены Андрея Галины, у неё в Новошахтинске родился внук, и молодая бабуля уехала нянчиться с новорождённым и помогать дочке. На вечере меня поздравляли, пели песни, радовались, веселились, фотографировались. В общем, отметили юбилей старейшины. Спасибо всем, здорово получилось.
Вот такова моя жизнь. Сейчас мне 97. За почти 100 лет на моих глазах совершилось очень много событий. Страна пережила страшную войну и, разгромив фашизм, закончила её Победой. Эта война и мою жизнь изменила кардинально. У себя в Алексеевке я и предположить не мог, что я стану офицером и на долгие годы буду связан с нашими славными Вооружёнными Силами. После тяжелейших испытаний на моих глазах Советский Союз поднялся из руин, наладил экономику, сельское хозяйство.
И на моих же глазах наше государство развалилось на республиканские княжества, часть из которых моментально переметнулись к тем, кто мечтает о нашей гибели. В страну пришли «демократия» и «рынок». А вместе с ними бардак, засилье бюрократического цинизма и полное безразличие к своему народу.
Славо Богу, что во главе нашего государства оказался сильный челове, ратующий за усиление и процветание России. Нам бы всем его поддержать да помочь....
Я желаю всем своим родным и тем, кто меня просто знает, чтобы их жизнь была бы такой же яркой и интересной, как и моя. И здоровья всем вам.
До свидания.
Честь имею.
Ваш Каршин Варлаам Андреевич.