Каруш Юрий Павлович
Каруш
Юрий
Павлович
подполковник / артиллерист, гаубичная артиллерия
Дата рождения: 29.12.1919

История солдата

 

БОЕВЫЕ ВОИНСКИЕ

НАГРАДЫ:                          Орден «Красное Знамя»:

                                                        1.1943 г;

                                                        2. 1944 г.

                                               Орден «Красная Звезда»:

1942 г;

1944 г.

Два ордена «Великая Отечественная война» 2-й степени.

Медаль «За боевые заслуги» - 1945 г.

Медаль «За освобождение Праги» - 1945 г.

Медаль «За взятие Берлина»  - 1945 г.

 

ВОИНСКАЯ ЧАСТЬ:

С 1939 – 119 стрелковая дивизия;

с марта 1942 – 17 Гвардейская стрелковая дивизия;

с августа 1944 – 4 АДП РВК (4-я арт. дивизия прорыва резерва Верховного главнокомандования).

 

Регион Приднестровье и Молдова
Воинское звание подполковник
Населенный пункт: Кишинев
Воинская специальность артиллерист, гаубичная артиллерия
Место рождения Великие Луки
Годы службы 1939 1957
Дата рождения 29.12.1919

Боевой путь

Место призыва Красноярск
Дата призыва 12.09.1939
Боевое подразделение 119 стрелковая дивизия
Завершение боевого пути Прага
Принимал участие Оборона Москвы, освобождение Витебска, город Белый, Калинин, Берлин, Прага

Гвардии подполковник в отставке Юрий Павлович Каруш войну прошел от Калинина, Белого, Витебска  до Берлина и Праги. 119 стрелковая дивизия (СД), где он в 1939 г. начинал службу, за «образцы мужества и отваги, проявленные в боях», была удостоена высокого звания и стала именоваться 17-й Гвардейской. Не зря был он прозван и «артиллерийским снайпером»: «в активе» Юрия Павловича  2 ордена «Красного  Знамени»,  2  -  «Красной Звезды», 2 - «Великой Отечественной войны» 2-й степени, а также  медали: «За боевые заслуги», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина»… После войны продолжил службу, обучал сержантов  (Венгрия,  Россия - Дагестан, Чукотка, Краснодар).

 

 

 

Воспоминания

Война мне до сих пор снится…

- Юрий Павлович, всю жизнь Вы посвятили артиллерии. Почему именно этот род войск?



- Вы знаете, настолько она меня заинтересовала, увлекла, что, каюсь, пришлось даже пойти на обман. Уже полгода отслужил, как поступил приказ - в авиацию. «В летчики» ни за что не хотел, а здоровье - хоть куда. Что делать? Спасибо, «знающие» ребята научили, как быть при испытаниях на вращающемся кресле, после которых тебя немного заносит. Так вот. Если нарочно увеличить занос, не возьмут – не годен. Что я и сделал, таким образом оставшись в артиллерии навсегда. К 1940 году был уже помощником командира взвода.



- А каким было для Вас начало войны?



- Вскоре меня направили в школу сержантского состава преподавать арт. стрельбу. В один из солнечных дней решили с курсантами «прогулять» лошадей, выехали в лес. Но немного задержались, опоздали на обед. Тихо, чтоб никто не видел, заезжаем в конюшню. Сдаем лошадей, а нам сообщают - на плацу митинг, началась война. В этот же вечер объявили тревогу. И - наша 119 СД выехала на фронт. Я уже был командиром взвода управления 4 гаубичной батареи. Так начали воевать.



- Наверное, были моменты, бои, которые можно назвать самыми тяжелыми, страшными…



- Нельзя сказать: этот бой был легким, а этот – тяжелым. Война есть война. Но самым, пожалуй, страшным был первый - у истока Днепра. Мы – молодые ребята – тогда и не подозревали, какого масштаба эта война. Между тем на нас двигалась целая армия, свежие силы. Немцы шли как хозяева, применяли психические атаки – пьяные, с автоматами наперевес, ведут неприцельный огонь, идут, не обращая внимания на нашу стрельбу. Мы же еще толком и пристреляться не можем - разница огромная между учениями и реальными боями, отсюда плохие результаты. Буквально на глазах погибают товарищи…



Потом был Калинин, полностью занятый немцами: нам пришлось, форсировав реку, пробиваться через противника и занимать оборону. Затем – Белый, где полгода были в полном окружении, голодали. Духовщина, Рудня, Витебск…



- Что поддерживало силы, помогало идти вперед, к победе?



- В первую очередь – ненависть к противнику, которая рождалась из следов фашистских зверств. Например, в одной из деревень в Калининской области мы стали свидетелями такой ужасающей картины: по дороге вдоль улицы лежит ряд дров, на нем - мертвые наши солдаты, на них – еще дрова, и так в три ряда. Очевидно, немцы хотели их поджечь, но не успели... Еще один пример: фашисты заживо сожгли в деревенском сарае солдат-пленных и местных жителей. Много еще было таких случаев, всего не передашь.



Также поддерживало желание освободить родную землю от этого, не дать продолжиться подобным ужасам - очень сильное чувство, идущее от сердца. Вообще это все сложно выразить словами. Трудно сказать, почему люди не ломались, несмотря на холод, голод, смерть…. Обязательно присутствовал страх, все время нужно было его преодолевать, это спасало. Паника почти всегда - гибель. Да и азарт особый возникал в бою, помогал идти вперед, несмотря ни на что. Вот, например, под Витебском - на нас двинулось четыре танка «Тигр», а у нас ни связи, ни боеприпасов. Стало не по себе. Уйти с тракта нельзя – болотистая местность. Вот они совсем близко, один решился атаковать, съезжает с дороги к нам. А «встретить» его нечем. Вдруг смотрю – солдат выскакивает из укрытия с зажженной бумагой, подбегает к «Тигру» и старается его поджечь. Естественно, так просто танк не загорится! Но проявленную отвагу, пусть даже на таком примере, мне не забыть.



Выручала и солдатская смекалка. Под Белым, полгода в окружении, приходилось туго: голод, люди пухли. Павших лошадей съели (живых берегли). А рядом - река Обша, на другом берегу немцы. Чтоб достать хоть какую-то еду, наши разведчики сообразили заставить их вести минометный огонь по реке. А сами, порыскав в деревне, соорудили снасти, ночью перетащили к немецкому берегу, вырыли окоп и открыли автоматный огонь. Немцы же всегда отвечали минометами. Мины попадали в воду, рыба глохла, плыла к сетям, а там уж попадала к нашим находчивым товарищам. Это помогало продержаться.



- Были ранения?



- Как ни странно, нет. Самому не верится, что, пройдя всю войну, не только остался жив, но и ни разу серьезно не был ранен! И везло всем, кто был рядом. Товарищи мои фронтовые в шутку говорили, что я родился в рубашке. Наверное, так и есть, иначе как объяснить, например, такой случай: иду в штаб, налетает немецкая авиация, начинает бомбить деревню. Я иду спокойно, вдруг что-то в голову «стукнуло» - ложись! Залег, и в 10 метрах от меня падает и рвется снаряд. А если бы не лег? Или еще – сидим в доме, налетает авиация, бомбит. Одна бомба попадает к нам, проходит в подпол и… не взрывается, давая возможность убежать.



Были и просто странные вещи. Например, под Белым. Мне, разведчику и связисту нужно было добраться через ближайшую деревню к нашим. Вышли в поле, прошли с полкилометра – разведчик докладывает: сзади цепь немецкой пехоты. Конечно, они нас видят, но почему-то огонь не открывают. Наверное, посчитали за своих - ведь мы не отстреливаемся, не бежим. Да и смешно было бы стрелять, имея пистолет, два «пустых» карабина и автомат. Взяв себя в руки, спокойно идем. Войдя в деревню, сразу же открыли наш «мощный» огонь в надежде, что противник заляжет до выяснения обстановки. Так оно и получилось. Это дало возможность оторваться, а затем и добраться до своих. Но ведь все могло быть иначе!




- Наверняка после войны оставшиеся в живых друзья-однополчане продолжали встречаться…



- И не только встречаться, но и работать - был образован Красноярский совет ветеранов нашей 17 Гвардейской СД, он работает до сих пор. По всему СССР разыскали выживших солдат и офицеров. Собирали воспоминания, документы, при школах организовывали музеи боевой славы: под Витебском, в городах Рудня, Белый, Калинин, Духовщина, в Сычевке. Мне поручили составить альбом боевого пути 17-й Гвардейской - воспоминания однополчан, выдержки из книг, карты, схемы. Теперь они - часть музейных коллекций. Один экземпляр должен быть в московском, на Поклонной горе, но не знаю, так ли это – сейчас связи оборвались, узнать нет возможности… Центральный музей дивизии - в Красноярске. Раньше проводились юбилейные встречи, мы собирались, вспоминали… Практически со всеми вел переписку. А сейчас, как говорится, иных уж нет, а те далече. Уходят однополчане.

- Много слышала о героизме воинов-сибиряков, с которыми Вы прошли столь славный боевой путь. Их память увековечена?



- Да, в 97 г. в деревне Плоское под Белым был воздвигнут Мемориал Славы всем воинам-сибирякам, погибшим в Отечественную. Там покоятся 12,5 тысяч солдат, а сколько их еще не захоронено! В этих местах практически постоянно ведут раскопки следопыты, спасибо им. Ветераны часто там собирались, я ездил на открытие, но… Сейчас даже для тех, кто еще в силах, поездка туда, да и вообще в «ближнее зарубежье» - дело невозможное, в первую очередь, по материальным причинам. А просить ветераны не привыкли. Поэтому теперь, как правило, торжества проходят без нас.



- Как Вы думаете, достаточно ли сегодня молодое поколение знает о войне?



- Впечатления грустные. Буквально год-два назад я еще ходил на встречи со школьниками, здоровье позволяло. Ребятам интересны рассказы о войне: слушают внимательно, задают вопросы. Но поражался и поражаюсь тому, как мало они знают сейчас. Иногда даже не понимают, почему столько внимания уделяется этой войне, ведь все было 60 лет назад… Но ничего нельзя забывать! Миллионы жертв, преступления фашизма, концлагеря – все меньше остается тех, кто все видел, пережил. Это не должно повториться. А мне до сих пор каждую ночь снится война, засыпаю и просыпаюсь с воспоминаниями о каком-нибудь бое. Как в песне: «Кто хоть однажды видел это, тот не забудет никогда»…

Награды

Орден Красного Знамени - 2, Орден Красной Звезды - 2, Орден "великая Отечественная война"-2, Медаль «За боевые заслуги» - 1945 г. Медаль «За освобождение Праги»...

Орден Красного Знамени - 2, Орден Красной Звезды - 2, Орден "великая Отечественная война"-2, Медаль «За боевые заслуги» - 1945 г. Медаль «За освобождение Праги»...

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: