… Зима 1941-го года. Отец с мешком за плечами стоит, готовый вот-вот уйти. Мама взволнована и озабочена, взгляд тревожный и утомлённый; глаза заплаканы. Витя на руках у папы, теребя его за волосы, спрашивает: "Папа! А ты скоро придёшь?" … "Скоро, сынок, скоро, – говорит он, – расти большой, слушайся маму. Война кончится и я приду…" Я стою рядом, готовая вот-вот расплакаться. Папа гладит меня по голове и наказывает: "Учись, Тоня, ты уже большая…"
Я подаю ему листок бумаги, на котором неровным детским почерком написано несколько не очень складных куплетов стишков. Их я сочинила в эту последнюю, вместе проведённую с нами, ночь.
– "Что это?" – спрашивает он.
– "Стихи. Тебе на память." – отвечаю я и, не выдержав,беззвучно заплакала, уткнувшись отцу в колени.
– "А ты, оказывается, у меня ещё и поэт? А я и не знал…– и я вижу, что он чем-то трёт глаза, прижимая и меня, и Витю к себе…
… Перецеловав всех нас, он уходит. Витя машет ему вслед ручонкой; мы долго стоим и смотрим на его следы в последний раз… Его уже не видно, но никому не хочется уходить в избушку. Не чувствуя холода, я неподвижно смотрю в ту сторону, куда он ушёл. "Увидимся ли мы с ним когда-нибудь? Переступит ли он вновь этот порог?... Папа!.. Вернись!.. Не оставляй нас!!!..."
– "Вот мы и остались одни горе мыкать. – выводит меня из задумчивости голос мамы – Пойдёмте, дети, домой…"
В комнате после его ухода всё кажется неуютным и ненужным. Ещё бедней выглядит обстановка – пусто, голо, холодно…

О Т О М С Т И
(папе).____________

Ты ушёл громить фашистов,
Бить разъяренных зверей!
Отомсти за кровь и слёзы,
За растерзанных детей.
Отомсти за смерть Танюши,
Отомсти за города.
Отомсти за всех героев,
Что погибли навсегда. 1942 год

Об отце.____________
Он на войну ушел солдатом...
И как узнать, в каком бою
С простым солдатским автоматом
Он пал за Родину свою?..
Он был отцом. И стал бы дедом,
Растил бы внуков, будь живым.
И поднял тост бы в День Победы,
И вторил песням фронтовым.
И вспоминал бы те сраженья,
Где, может, ранили его…
Но я пишу стихотворенье,
О том не зная ничего.
Лишь память, полная тревоги,
Хранит последние слова:
«Мы едем в бой… Пишу с дороги.
Нам отступать нельзя – Москва!»
Клубится пыль… А может, пепел?
Я подношу к виску ладонь,
И предо мной – нетленно-светел,
Священный, трепетный огонь.
Отец, отец… Он пал без вести.
Но и у Вечного огня
Он не Солдатом Неизвестным
Сквозь годы смотрит на меня.
Стою. Молчу. Гляжу на пламя.
И было пусть совсем не так,
А вижу:
Он вздымает Знамя
Во имя мира на рейхстаг!

... Он – под Москвой, что всем нам дорога,
Погибнет. Как? – неведомо… Солдатом!..
Чтоб отстоять Отчизну от врага.
Чтоб стать её Победой. В сорок пятом.

БАЛЛАДА О ДЕТСТВЕ.____________

Время старит нас: белит виски,
Наметает в них снежную замять.
Но берёт моё сердце в тиски
Неподвластная времени память.
И несёт, что Конёк-Горбунок,
Вспять, сквозь годы, в былые мгновенья,
И сплетает в горячий клубок
Боль и радость, и явь, и виденья.
И звучит, как набат: «Сирота!»
А сиротство никем не воспето.
Так воспеть бы, отнюдь не спроста,
Каждодневное мужество это.

Вот, как небыль – ещё вдалеке,
Нас ещё разделяет поляна, –
С земляничным букетом в руке
Мне светло улыбается мама.
Я бегу к ней с ромашкой в косе,
Я спешу, я из сил выбиваюсь;
Но, бельчонку под стать в колесе,
От неё, что ни миг, отдаляюсь.
Я ручонкой машу во весь рост,
Я кричу ей отчаянно: «МА–МА!»
Но в крестах наплывает погост,
И рознит нас могильная яма…

Вот отец – так плечист и высок!
До колен доросла я едва ли.
Он манит меня в ближний лесок,
На раздолье весенних проталин.
Я, смеясь, к нему руки тяну,
Я зову его радостно: «ПА–ПА!»
А в ответ… лишь ловлю тишину
И смолкаю пред ней виновато.
Мне ль расти без отцовских плечей?! –
Я во след устремляюсь, вдогонку…
Но, оскаблясь, бессмертный Кощей
Тянет… в черепе, мне... похоронку.

Вот братишка: премилый малец,
На щеках его нежный румянец,
А в ручонке – большой леденец, –
Братик крепко вцепился мне в палец.
Но когда это было, когда?! –
Можно вспомнить – была бы охота.
Нет реальной дороги туда:
Это лишь довоенное фото.
Мы с ним вместе – во времени том;
Но вплотную к нам – чёрная дата,
За которой – холодный детдом
И – глазёнки голодного брата.

И опять – никого… Тишина.
Но в ушах – рокот грозного танка:
Он несётся туда, где война,
И горит, – умирая, как Данко…
Уже некого мамой назвать;
И о папе – ни слуху, ни духу.
И без них уже – сводкам внимать
Да во сне видеть хлеба краюху;
Да любить безоглядно страну,
Да делить вместе с нею заботы,
Да ещё ненавидеть войну, –
Так, как могут одни лишь сироты.

Я в сегодня несу сквозь года
То бесхлебное, стылое детство,
Что бы Память о нём навсегда
Завещать всем живущим в наследство.
Я должна это делать стократ,
Ибо знаю – да в явь, не из сказки:
Нет на свете несчастней ребят,
Чем лишённых родительской ласки,
Чьих отцов поглотила война…
И пусть Вечный Огонь им – по праву,
Но страшна и безмерна цена
За Свободу, за Мир, за Державу.

За сиротство не льют ордена,
Не представят и к званью Героя.
Но постичь, что такое ВОЙНА,
Нам дано целой жизнью, с лихвою.
И от имени тысяч сирот,
В полный голос, – насколько осилю, –
Заклинаю Великий Народ:
Сохраните родную Россию!
Чтобы, с нами судьбу не деля,
Не шагнуть по сиротскому следу,
Берегите планету Земля
И священную нашу Победу! Май 1994 год
_____ _____ _____
Казакина А.М.