Махмуд Матмурадович Казаков

в возрасте 73 лет (фото 1979 года)

Дедушка моего мужа  Казаков Махмуд Матмурадович был простым колхозником в далекой Хорезмской области Узбекистана.  К  началу Великой Oтечественной войны ему было 35 лет. Он имел семью – жену, маленькую дочку и пятилетнего сына (моего будущего свёкра). Дедушка обладал огромной физической силой, легко носил на плечах быка и был чемпионом района по национальной восточной борьбе кураш.

Нашего дедушку призвали на фронт в 1941 году.  С ним вместе ушли и два его младших брата –  Уразбай, которому было 27 лет, и  Розимбай 23 лет.  Попали они  в Сталинград, на оборонительные работы.  Все братья  выросли в семье председателя колхоза  в  Хорезме, до войны работали на рисовых полях, растили скотину, писать умели только по-арабски и  почти не умели  говорить по-русски.  Оружия для новобранцев не хватало, и поэтому винтовки выдавали только половине взвода – одну на двоих солдат. Предпочтение отдавали тем солдатам, которые умели хоть как-то  говорить  по-русски.

Те, кому оружия не досталось, должны были копать окопы и траншеи, строить оборонительные  сооружения,  выносить с поля боя  раненых и убитых. Этим  и приходилось заниматься  дедушке Махмуду и его братьям.   Но  в атаку они ходили наравне с теми солдатами, которые держали  в руках оружие. Не имеющие оружия воины подбирали  винтовки и автоматы у убитых на поле боя  – у своих или врагов.  Уже после, в затишье между атаками, спрашивали у однополчан,  как обращаться с этим трофейным оружием, учились стрелять.

Когда началось сражение под Сталинградом братья очутились в самом пекле той страшной битвы.  Там небо было перемешано с землей, свет был похож на тьму, текли реки солдатской крови. Била артиллерия, бомбила авиация, стреляли танки и пехота. В этой кровавой кутерьме братья потеряли друг друга из вида.  Средний брат Уразбай пропал без вести в боях за Сталинград.  В младшего брата Розимбая прямой наводкой попал артиллерийский снаряд, а затем по этому месту прошли вражеские танки. Все это спустя годы рассказал односельчанин,  который воевал рядом с нашим дедом и его братьями и у которого  на глазах погиб дедушкин младший брат Розимбай.

После Сталинграда наш дед попал на Закавказский фронт. Все так же пехота продолжала рыть окопы.  Трижды начиналось наступление на запад, и каждый раз его волна откатывалась назад, в те же самые окопы.  После решительного наступления остатки подразделения,  в котором служил прадедушка, были присоединены ко 2-му Беларусскому фронту. Они стали помощниками связистов. С мотком кабеля вокруг шеи и пехотной лопатой в руках, солдаты по-пластунски ползли и копали траншеи для проводов.  Фашисты, отступая, отравляли колодцы, и командование запретило пить из них воду. Пехотинцы, истомленные долгими путями, пили дождевую воду из дорожной колеи, заваривали из этой же воды полынный чай.

Дедушке посчастливилось выжить в этих страшных боях.  За 4 года войны пехотинцем он со своими однополчанами прошел пешком от Сталинграда  до Польши.  В польском городе Кракове дед был тяжело ранен и впал в кому.  Последнее, что он видел – это танк с надписью «СССР» и номером на корпусе. Его сначала приняли за убитого и лишь потом поляки, собиравшие трупы солдат, обнаружили, что он жив.  Восемь месяцев он провел в коме в польском госпитале и ничего не знал о Победе.  В себя он пришел только в декабре 1945 года. У него была нарушена речь и он знаками попытался выяснить, где находится его часть.

Долго не мог понять, что же  пытается объяснить ему на незнакомом  языке старенькая медсестра: нема войны, сыну, нема войны… Тюркоговорящий переводчик никак не мог добиться от дедушки:  кто он, из какого подразделения, откуда родом.  Дед умел писать только по-арабски, но боялся это делать, чтобы его случайно не приняли за врага. Переводчик говорил ему: понимаю, что ты мусульманин – ведь ты рисуешь полумесяцы… но кто ты? Откуда? А дед слабой еще рукой рисовал и рисовал на листке четыре буквы:  СССР и номер танка, которые запечатлелись в сознании в последний миг перед ранением.

Но все-таки переводчик сумел выяснить имя нашего дедушки и в январе 1946 года Махмуд Матмурадович вернулся домой. На родине он числился в списках погибших, и ему пришлось заново восстанавливать все документы. После войны в его семье родились еще две дочери. До конца жизни носил он в своем теле несколько осколков от немецких снарядов. Речь, и то неполноценная, вернулась к нему только через пять лет. По воспоминаниям родных, у нашего дедушки были боевые награды. В их числе – орден Отечественной войны, медали «За отвагу», за оборону Сталинграда, за оборону Севастополя, за освобождение Крыма. От имени  деда-фронтовика пошла фамилия его внуков – Махмудовы.

 Махмуд-ата никогда не любил рассказывать о войне и даже спустя много лет сердился, если внуки приставали к нему с расспросами – так были тяжелы для него эти воспоминания.  И лишь молча слушая разговоры деда с однополчанами, внуки и правнуки узнавали о героических путях, пройденных их Махмудом-ата.

Наш дедушка Махмуд Матмурадович Казаков прожил 89 лет и умер в 1995 году, окруженный большой заботливой семьей, не дожив одну неделю до 50-летия Великой Победы.