Кейзер Сергей Александрович (05.07.1922 – 01.08.1994)

Гражданин СССР и России. Русский. Подполковник. Профессор, доктор медицинских наук. Был членом КПСС.

Предки его отца из Франкфурта на Майне обрусевшие со времён Петра I немецкие специалисты «средней руки» из множества привлечённых в дела во благо Санкт-Петербурга. Закордонным иностранцам оставляли тогда «заморские» фамилии…. Так постепенно врастали корнями их поколения, отдававшие свой опыт знания и силы для процветания и могущества России. Родственники Сергея Александровича Кейзер по отцовской и материнской линиям коренные Санкт-Петербуржцы.

Сам Сергей Александрович упоминал как-то, что его мать (1891 г. р.) Надежда Андреевна (Соколова) из служащих. Отец (1885 г. р.) Александр Робертович почтовый работник пошёл по стопам отца телеграфиста. Традиции питерской интеллигенции, проявлялись среди потомков сами собой, потому они усматривались и в поведении Сергея Александровича. Он был всегда учтив, вежлив, улыбчив, он непременно вставал навстречу входившей женщине не только в кабинете, подавал пальто всем посещавшим его студентам-практикантам, всегда помогал поднести сумки попутчице по электричке, или просил племянника помочь женщине, идущей рядом. А что можно было сказать ротозеям о любезных поцелуях при встрече с родными, при расставании с женой и домочадцами перед уходом на работу. Конечно, для советского человека такое непринуждённое проявление привычек в коммунальной квартире было по меньшей мене странным. Такие петербургские особенности мужского поведения естественно были следствием семейного воспитания. Сергей Александрович не мог не знать своё фамильное древо, но условности того времени не позволяли делиться с нами нюансами судеб его предков. Однако он напоминал, что надо всякому знать свою родословную: «В каждом древе есть люди, которыми можно гордиться или стыдиться. Знание родословной определяет благоприятный климат в семье. Каждый, кто входит в такую семью понимает, что должен задуматься о своей репутации»

Курсантом Военно-Морской Медицинской Академии Сергей Кейзер стал с первой попытки, потому говорил дочери и племяннику: «Человек счастлив тогда, когда сполна реализует свои замыслы. Планируйте самое нереальное, но желаемое. Без суеты продумывайте поэтапное выполнение этой мечты. А помогут вам: 1 – уверенность, 2 – последовательность, 3 – настойчивость».

Его выпускной курс был эвакуирован ближе к Уралу и Сергей заканчивал бучение в г. Кирове не миновав адекватного участия в системе военных обязанностей. Страницы курсантской жизни этого периода ярко описаны в книге его однокурсника С. Баренбойма «Доктора флота». (Рига «Лиесма» 1981 г). Тогда то на кировских железнодорожных путях и повстречалась Сергею блондинка с зелёными глазами Тоня Смирнова. Настойчивость, романтичность, необычность ухаживаний Сергея за младшим лейтенантом медицинской службы Санитарного поезда № 148 п/п 8012 увенчались успехом:

«Послушать историю как он догонял поезд, собралось человек десять. – Пишет С. Баренбойм – Пожаловала и сама начальница поезда, капитан медицинской службы Софья Ильинична… Оказывается о женихе в поезде знали многие. Одно его письмо с разрешения Тоси даже было напечатано в стенной газете «Медик на рельсах».

… Когда он умолк, Софья Ильинична подумала, что ей уже скоро сорок, но никто никогда не догонял её, как этот милый юноша и, наверное, никогда не будет. А жаль. Очень жаль. Она закурила, долго смотрела в окно, сказала:

 - Передайте, Антонина, дежурному, что я разрешила товарищу курсанту ехать в нашем поезде и стать на довольствие.

 - Большое спасибо, - поблагодарил юноша, - Я не долго. У меня уже кончается отпуск.

Он решил, что выйдет в Москве и, оттуда будет добираться в Киров.

Наконец все ушли, и они остались с Тосей в купе вдвоём. Тося сидела на нижней полке напротив, чуть повернувшись к окну, обхватив колени. Вся она, с загорелыми голыми руками и шеей, с распущенными по плечам пышными светлыми волосами, освещённая солнцем, казалась ему прекрасной. Он точно впервые видел, какое у Тоси лицо. Серые глаза смотрели открыто, доверчиво, над верхней губой темнела маленькая родинка.

-Я уже не надеялся догнать ваш неуловимый поезд. Ещё полдня и нужно было бы ехать обратно, так и не увидев тебя.

Тося продолжала сидеть молча, не двигаясь. Она чувствовала, что он неотрывно, восхищённо смотрит на неё, и ей это было приятно. Ободрённый её молчанием, он тихо проговорил:

 - Как ты смотришь на то, чтобы стать моей женой?» (Е. Баренбойм «Доктора флота». стр. 313 – 315; 345 – 351; 395 - 398). Спустя годы, после встречи однокурсников Военно-Морской Медицинской Академии договорились проводить совместные отпуска на Рижском взморье у Евсея Львовича Баренбойма. Один такой семейный отдых в санатории ДКБФ (Дважды Краснознамённый Балтийский флот) был отмечен авторским подарком книги «Доктора флота» семье Кейзер с надписью: «Дорогим друзьям Тосе и Серёже Кейзерам – на добрую память, с неизменной дружбой. Е. Баренбойм. Майори. 6. 02. 1982 г.»

По окончании войны Сергей узнал, что остался один. Блокада унесла с собой всех его родственников. И с Антониной ему в тех условиях встретиться не предоставлялось возможности, так как для Тосеньки война ещё не окончилась, для неё она продолжалась уже на Дальнем Востоке. Её быстрый, подвижный военный железнодорожный Госпиталь направили на восток поближе к Японии, которая ещё не вышла из войны. Только в октябре после выпускного вечера в медицинской академии Сергей получил радостное известие, что 148-й мед. поезд расформировали в городе Чкалове. Сергей тут же выехал в Иваново, куда Тоня Смирнова обещала приехать к родителям с женихом, благо в запасе у офицера было две недели. Официально молодая пара расписалась уже в Ленинграде.

За пять лет учёбы в академии Сергей трижды был Сталинским стипендиатом – ему пророчили удачную научную деятельность, а он, как и большинство курсантов стремился «окунуться в морскую стихию» понять, что такое Корабль. Однако комиссия признала его не годным к прохождению службы непосредственно во флоте. Его направили сначала в некую береговую воинскую часть …. Антонина без колебаний последовала за ним в необычное свадебное путешествие. Пришлось долго и сложно добираться до школы корабельного оружия, где ему предстояла новая дислокация. Из этих впечатлений у них остались в памяти обрывочные картинки: «Не припомнить деталей как добирались до Кислой губы, что в заливе Баренцева моря на северной части Кольского полуострова. Глубоко осел в памяти лишь неожиданно громкий арест молодожёнов». Задержали их потому, что «академик» С Кейзер был подозрительно молод, да и рисковая, хрупкая девушка А. Кейзер, ехавшая с ним в такую глухомань не вызвала доверия, к тому же фамилия немецкая…. Главной причиной стал номерной груз. С молодыми переправлялся непонятный груз – 12 подозрительно упакованных небольших ящиков. Пока разбирались в нюансах молодая пара мёрзла на открытом ветру скалистого берега. Убедившись, что в ящиках медикаменты, снаряжение и домашний скарб тут же поторопили скопившихся у причала догонять морячков, прыгавших через борта восьми стоявших бок о бок, качающихся на волнах катеров. Так до самого вечера по несколько ходок туда и обратно они переносили весь груз предназначенный для отправки. Стремительно темнело, но моряки успели перетащить все ящики в целости и сохранности на крайний Борт, что последним в эту путину уходил в Североморск.

Долгие нечеловеческие мытарства привели их наконец в закрытый городок. Затем предстояла крайняя точка предписания Соловецкий архипелаг…. Когда видишь на оборотной стороне стандартной фотографии надпись: НКВМФ СССР (Народный Комиссариат Военно-Морского Флота Союза Советских Социалистических Республик) Учебный отряд северного флота, и круглую гербовую печать, фантазия невольно рисует жуткие картины, службы на Соловецких островах.

Антонина всё-таки рискнула родить ребёнка в келье монастыря, после чего Сергей решительно настоял, чтобы Тося с новорождённым Сашенькой отправилась к своим родителям, но младенец не перенёс экстремального пути. Супруги встретились в Ленинграде спустя год, когда Сергей осуществил свою мечту – поступил в аспирантуру родной Военно-Морской медицинской академии. Теперь воспитывать дочерей сначала Людмилу, потом Надежду помогала тёща Елизавета Алексеевна. Сам Сергей Александрович, будучи доцентом, настоял на обследовании в клинике академии Труженикам тыла тестя Якова Григорьевича. Так все собрались в Ленинграде.

Новоиспечённые молодые «академики» кандидаты наук, будущие доктора, профессора встречались по праздникам в квадратной комнате Сергея Александровича в центре длиннющего коридора коммуналки. При полном параде, всегда внутренне гордясь своими кортиками, и жёнами, сидящими по левую руку, они размещались за столом парами, соблюдая положенный этикет званых приёмов. Стол накрывали согласно исторически сложившимся принципам «офицерского собрания» не обильно, но вкусно. Шутки, розыгрыши, воспоминания курсантской жизни. Алексей Фокин ударял по струнам гитары и все подхватывали популярные студенческие песни:

Эх! Пьёшь, не пьёшь,

А всё равно помрёшь,

А выпьешь, закусишь

И снова запоёшь:

Коперник столько лет трудился,
Чтоб доказать Земли вращенье.
Дурак, он лучше бы напился,
Тогда бы не было сомненья

Приговорка:
По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,
По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!

— А я не пью! — Врешь — пьешь!
— Eй-ей не пью! — Врёшь, пьёшь!

 
Так наливай, брат, наливай!
И всё до капли выпивай!
Вино, вини, вино, вино —
Оно на радость нам дано.

Колумб Америку открыл,
Страну для нас совсем чужую.
Дурак! Он лучше бы открыл
На нашей улице пивную!

Приговорка.
 

Так наливай студент студентке!
Студентки тоже пьют вино,
Непьющие студентки редки —
Они все вымерли давно.

А Ньютон целый век трудился,
Чтоб доказать тел притяженье.
Дурак! Он лучше бы влюбился,
Тогда бы не было б сомненья

. Приговорка.

Так наливай сосед соседке!
Соседки тоже пьют вино,
Непьющие соседки редки —
Они все замужем давно.

Чарльз Дарвин целый век трудился,
Чтоб доказать детей рожденье.
Дурак, он лучше бы женился,
Тогда бы не было б сомненья.

Приговорка.

Эх! Пьёшь, не пьёшь,

А всё равно помрёшь,

А выпьешь, закусишь

И снова запоёшь:…

Или звучала, почти забытая, уходящая в прошлое, забавная Питерская молодёжная:

… Через тумбу, тумбу раз

Через тумбу, тумбу два

Через тумбу, три – четыре

Спотыкается.

А Исаакий святой

С головою седой

На нас смотрит

И нам улыбается….

В такие вечера они конечно больше пели, чем пили, танцевали под патефонные пластинки и, вспоминали, обсуждали, спорили, мечтали…. Постепенно любой их разговор сводился, к профессиональным проблемам и когда дебаты заходили слишком далеко женщины, как было условлено, разом щипали их за бока. Раздавалось громкое мужское – А-А-А! Все смеялись, обстановка разряжалась, непринуждённое веселье продолжалось. Эти аспиранты совсем не походили на киностереотипы наукообразных, рассеянных очкариков, это были счастливые молодые одухотворённые добрыми идеями эскулапы военной медицины.

Никогда не унывающий, с удивительно позитивным чувством юмора, целеустремлённый Сергей Кейзер после защиты кандидатской диссертации сразу принялся за написание докторской. Но с ней пришлось повозиться дольше. Защита произошла лишь со второй попытки. Он всегда осуществлял задуманное и непременно доводил до конца любое начатое дело.

 - Как вы смотрите на жизненный девиз: «Не хандрить»? – Спрашивал он при встречах свою дочь Людмилу и племянника жены Валеру. – Можете предложить другой девиз, свой? Нет?! Потому мы пока будем жить по этому принципу. При любых обстоятельствах без хандры! Договорились?

Советы его были всегда толковы, вразумительны и своевременны. Сергей Александрович активно без особого труда вёл деловую переписку, а так же поддерживал письмами в грустные минуты племянника Валерия в период его студенчества в Вильнюсе. Эта переписка проходит сквозь всю книгу написанную впоследствии его племянником. («Актёрская копилка» В. Смирнов-Рыжалов. Санкт-Петербург 2004 г)

В 1970 году отмечался юбилей Военно-Морской медицинской академии. На основании опросных листов Оргкомитет выпустил небольшой буклет «Коротко о нас – выпускниках 1945 года». Оказалось, что академию окончило всего 290 человек. На юбилейном вечере присутствовало лишь 193 выпускника. Разбросала судьба «однополчан» по союзным республикам, в города Балтийского побережья, в Севастополь и места Черноморского побережья, во Владивосток, Петропавловск-Камчатский и города Тихоокеанского побережья, в Мурманск и под Архангельск, в Челябинск. Москва и пригороды, Киев, Минск, Харьков, Волгоград. «Отставники» и «запасники» имели звания от лейтенанта до полковника. Служили по ведомственной принадлежности: Военно-морской флот, Военно-медицинская академия им. С. М. Кирова, Министерство Внутренних Дел и погранвойска. Гражданские: Минздрав, Академия мед. наук им. Кирова, Академия наук СССР, Министерство путей сообщения, ДОСААФ, Комитет по делам физкультуры и спорта, Министерстве химической промышленности, Министерство сельского хозяйства, Министерство высшего и среднего специального образования. Затем перечислялись специальности и специализации, должности и профили.

Особым списком были выделены кандидаты наук и доктора. Среди 18-ти профессоров значится Кейзер С. А. и его друг Колесник Ф. А.. тут же прилагался список правительственных наград полученных после 1945 г., кроме юбилейных и за выслугу лет, потом число опубликованных работ каждого (в том числе в закрытой печати), это монографии, учебники, авторские свидетельства за изобретения.

Среди бывших сокурсников С. Кейзера, отдельного внимания заслуживают такие творческие личности как: Е. Баренбойм и М. Фрадкин (каждый опубликовал более 50-ти литературных произведений), Г. Аптинин (свыше двадцати), С. Ботвинник, издал 5 книг поэтического жанра. На встрече он читал своё новое стихотворение «20 ноября 1970 года»:

Четверть века немалая дата,

вот уж серебрятся виски…

Повстречались мы снова, ребята,

одногодки, врачи, моряки.

В повседневном круженьи и шуме,

В быстролётном движеньи годов

Подошло уже время раздумий,

Время зрелых и главных трудов.

Но отринем сегодня заботы,

Соберёмся, друзья, как тогда –

Три курсантские дружные роты,

Породнённые наши взвода.

Пусть, как прежде, встаёт за плечами

Путь, что в сердце у всех сохранён:

И разрывы зениток ночами,

И нелёгкий наш марш до Кобон…

Не в чехлах ещё наши знамёна –

Мы в душе сохраняем сполна

Профессуру свою – поимённо,

Командиров своих имена…

По морям мы прошли и по суше,

Нас далёкие помнят края –

Но курсантские, флотские души

В нас живут и поныне, друзья.

Эти души по-прежнему с теми,

Кто делил с нами Север и Юг, -

Так попросим же быстрое время,

Чтоб не трогало наших подруг…

Годы делают гнусное дело,

И потерь череда тяжела…

Наша роща уже поредела,

По-осеннему стала светла.

Ветер круче – но сердце упорней,

И надёжен штурвал под рукой –

Так подымем бокалы за корни,

Что окрепли на службе морской!

За дороги, что шире и краше,

За горячую юность свою,

За содружество давнее наше,

За единую нашу семью!

Надо пояснить: «… марш до Кобон… » - имеется в виду их этап эвакуации – где начинался узкий путь задуманной «ДОРОГИ ЖИЗНИ» на восточном берегу бухты Петрокрепость Ладожского озера в устье реки Кобона.

Давно ли это было, и вот уже отмечаются не даты, а юбилеи. В сентябре 1972 года Филиал Института биофизики Министерства здравоохранения СССР отмечал пятидесятилетие со дня рождения и двадцатисемилетие врачебной, педагогической и научной деятельности заместителя по науке, заведующего клиническим сектором профессора Сергея Александровича Кейзера. Вечернее застолье было в кафе напротив их четырёхкомнатной квартиры в новостройке, после чего весёлую ночь продолжили у новосёлов. Утром Антонина Яковлевна радостно воскликнула, увидев вздыбленные после танцев полы комнат: Замечательно! Сам собой решился вопрос - менять серый госпаркет на новый буковый!

Уйдя в отставку, Сергей Александрович продолжил работать в области медицины связанной с контролем здоровья сотрудников особых объектов. (Флагман-ледокол «Ленин» на атомном реакторе, подводные лодки, электростанции такого же типа). Филиал Института Биофизики МЗ СССР скромно называли «Научно исследовательским институт гигиены морского транспорта», но все знали, что там проходит контроль, обследования и лечение персонал контактный с радиацией. Не случайно для них был построен огромный комплекс на проспекте Культуры, который назвали ещё скромнее: «Медсанчасть 122». В наше время это наиболее оснащённый очень востребованный Оздоровительный Центр Санкт-Петербурга.

Понимая, что «медицинский» почерк Сергея Александровича, мягко говоря, непереводим, Тося ещё в годы написания кандидатской диссертации купила ему портативную пишущую машинку Continental. Прекрасный переносной инструмент давал возможность в любую минуту доверять бумаге свои учёные мысли. Не расставался он с машинкой и в командировках, когда перешёл на работу в Институт биофизики. Научные симпозиумы, конференции требовали конспектов, докладов, моментальных откликов, статей. Наиболее интересными впечатлениями от поездок он делился с детьми, племянниками, внуками.

Эти воспоминания всплыли, когда он вернулся из Обнинска, что недалеко от Калуги известной не только благодаря Циолковскому. Ещё в 1946 году там был заложен Физико-энергетический институт (ядерной физики), были приглашены немецкие специалисты из лабораторий Кайзера-Вильгельма Лейпцигского университета…. Там же появилась первая в мире атомная электростанция (1954). Среди 14-ти научных организаций: Ц. Радиологический Мин. Здрава РФ, и учебный центр Военно-Морского Флота, где проходили подготовку экипажи атомных подводных лодок. Держу в руках фотографию, где Сергей Александрович среди участников этого симпозиума в Обнинске (10. 01. 80), вижу у него на воротничке артистический галстук-бабочка, подаренный мной (тем самым племянником Валерием) как символ окрылённости в творчестве и научной деятельности прекрасного человека.

Следом рассматриваю его уже не машинописные, а мелко простроченные от руки письма, обращённые к жене, дочерям, внучке.

«Усть-Каменогорск – Ленинград.04. 03. 81. Дорогая Тося! Пишу на десятом этаже гостиницы «Иртыш». Смотрю на горы в тумане и на город в полусне. Погода всё это время удивляла, вдохновляла. Поэтому работаю сверхактивно. (Всё для Родины). Отношения хорошие, но очень сложные. Работа действительно очень напряжённа и ответственна. В Москве всё тоже было хорошо организовано, хотя поезд опоздал на два часа. С питанием здесь отлично и настроение хорошее.

Береги себя, Тося. Надеюсь, что сейчас ты бросила курить. Уверен, что бициллин ввели… (Боюсь ошибиться, далее неразборчиво врачебные нюансы «профессионального» почерка.) Берегите Илону. Ей строго надо соблюдать диету и весь курс лечения. Давай пустырник не помешает. Пусть Аркадий сделает ей велосипед, Илона быстро научится кататься. Как можно больше ей надо кататься, двигаться….

Дорогая Илоночка, здесь вообще нет интересных игрушек, но что-нибудь я всё-таки найду и привезу тебе, если будешь послушной девочкой. Ты у нас молодчина. Спи крепко по ночам.

Надюша, взрослей и хорошей. Я очень надеюсь на тебя. Думай над поступками и будет счастье. Не верь словам, верь делам. Крепко целую. Ваш папа Серёжа».

Культура города Белых ночей его художественная и театральная жизнь всегда были в поле зрения офицерства Столицы на Неве. Семья Сергея Александровича не редко посещала театральные премьеры, участвовала в зрительских конференциях и не раз видели спектакли Ленинградского театра им. Ленинского комсомола с участием племянника Валерия (В. Смирнова-Рыжалова) которому в результате реальных, предложенных жизнью обстоятельств Сергей Александрович стал воистину названным отцом.

И снова открываю приглашение на юбилей…. В нём находится адрес-вкладыш Ресторана, где будет вечернее дружеское застолье…. На другой страничке коротко информация о юбиляре:

Сергей Александрович Кейзер в 1945 г. окончил с отличием Военно-морскую медицинскую академию, а затем аспирантуру при клинике факультетской терапии, руководимой проф. А. Л. Мясниковым; много лет сотрудничал с проф. Г. А. Зедгенидзе и проф. С. С. Жихаревым. Пройдя, таким образом, прекрасную школу научной и клинической подготовки 25 лет посвятил службе в Военно-Морском флоте. … Участник Великой Отечественной войны. Член КПСС с 1944 г. Имеет правительственные награды, среди них орден Красной звезды, орден «Знак почёта»…

Увы, годы улетают неминуемо. Сергей Александрович, рано овдовев, не нашёл замены своей жене среди многочисленных поклонниц. (Для них он был похож на актёра Тихонова из фильма «17 мгновений весны» в роли Штирлица). Ни одна претендентка ничем не могла заменить ему Тосеньку – первую и единственную любовь на всю жизнь.

О себе он как-то сказал: «Я никогда не уйду из жизни, лёжа в больничной постели». Так и произошло. Смерть настигла его в кресле за письменным столом в его домашнем кабинете.

Со всеми воинскими почестями подполковник Сергей Александрович Кейзер кремирован на Пискарёвском мемориале. Урна с его прахом захоронена на Южном кладбище Санкт-Петербурга в одной могиле с женой Антониной Яковлевной Кейзер. На огромном полированном гранитном памятнике, под барельефом жены он попросил поместить в скобках слова: урождённая Смирнова. Сергей Александрович был всегда благодарен её отцу – тестю Якову, потому решил оставить в памяти всех, кто будет посещать их могилу ФАМИЛИЮ своего второго отца - основателя большого рода прекрасных представителей своей Отчизны.

Санкт-Петербург.

Смирнов Валерий Алексеевич. (В. Смирнов-Рыжалов).

СПБ тел. 7728782; e-mail v-smirnovryzhalov@mail.ru