Помню как с мамой и папой я шла по Невскому проспекту с Московского вокзала на улицу Рубинштейна, где мы все жили до 1964 г. Вспоминаются поездки в Пушкин, когда папа посадив меня на шею сказал, что это руины Екатеринского дворца. Они были закрыты сплошным деревянным забором. Отец был уверен в том, что дворец будет восстановлен. Купаясь на озере в Пушкине, я вдруг обратила внимание на многочисленные осколочные шрамы.Ими было покрыто все тело моего папы. Он так и умер с осколками в ногах, которые ему периодически причиняли сильную боль. Папа говорил, что эти осколки в ногах ему напоминают о войне.Где-то в 70-тых годах мне удалось получить садовый участок в Синявино. Мой папа категорически потребовал отказаться от него. Отец сказал, что в этих местах местах не было произведено перезахоронение погибших бойцов и что там одни кости и металл. Эти места были для него связаны с тяжелейшими боями, с большими человеческими жертвами, с потерей друзей. Папа рассказал, что когда его взрывная волна накрыла землёй его бойцы его откопали. Тогда папа сказал, что до сих пор помнит все лица своих погибших бойцов. Я отказалась от этого участка.
Мой папа был замечательным человеком, мужем и отцом.