« ….. В то суровое время осени 1943 года Днепр был хмур и неласков. Его мутные, неспокойные от разрывов снарядов и мин воды похоронили уже многих верных защитников родной земли.
Завернувшись в плащ-палатки, разведгруппа расположилась почти на самом берегу реки. Смыкаются веки, хочется вздремнуть. Хорошо бы отдохнуть, но кроме тревожного забытья ничего не получается. Слишком большая ответственность возложена на меня.
Смотрю на часы: два часа сорок минут. Пора.
Отчаливаем. Хлопцы гребут, всем телом наваливаясь на весла. Левый берег уже растаял в тумане. Плывем по самой середине великой реки. На правом берегу неожиданно начали постреливать. В голову лезут беспокойные мысли – неужели нас накроют? Но нет. Свиста пуль над головой не слышно. Видно, фашисты палят в темноту наугад, для самоуспокоения.
Шепотом приказываю:
- Тише на веслах!
В это время с нашего берега, значительно правее, прострочили небо трассирующие пули. Вот и слева то же самое. Молодцы ребята, отвлекают внимание, как и условились. И в то же время в нашем распоряжении прекрасные ориентиры.
Гребцы совсем выдохлись. Кладу им в рот по кусочку сахара. Они благодарно кивают потными головами и снова гребут, гребут, тяжело и прерывисто дыша.
Казалось, еще несколько усилий – и мы были бы на берегу. Но тут вдруг торопливо застучал вражеский пулемет. Пули роем пронеслись прямо над нашими головами. И тут же вспыхнула зеленая ракета, осветив все вокруг призрачным светом. Мы камнем упали на дно лодки и притаились, не подавая признаков жизни. К счастью, ракета быстро потухла и шлепнулась в воду невдалеке от лодки.»
«Первая удача радует. Идем еще тише. Слышим, как днище шуршит по дну. Сидоркин первым соскакивает в воду и тянет лодку за собой. Я иду за ним. Сзади тяжело дышат Федько и Ларин.
Вышли на сухое место и залегли. Сейчас главное – привыкнуть к обстановке, «вписаться» в местность. Если враг близко – он не преминет обнаружить себя. А ты, разведчик, не горячись, знай свое дело – разведывай…
Долго лежать в бездействии мы не можем. Даю условный сигнал. У лодки остается Сидоркин с пулеметом, а мы тихо встаем и, пригнувшись, двигаемся вперед. Совсем близко, метрах в десяти впереди нас, должен быть окоп ракетчика. Вчера я его видел в бинокль. А где он сейчас, в эту минуту?
Гитлеровец сам помог нам определить место его нахождения: выпустил очередную ракету. Мы мигом упали на сырой песок и замерли. При свете взмывшей вверх ракеты я отчетливо различил фашиста в стальной каске, стоящего в окопе. Подняв голову, он беспечно следил за траекторией, рассекающей небо, и не заметил нас.
Вообще нам очень «везло» в ту ненастную осеннюю ночь. Такова уж привычка у разведчиков – всякую свою удачу объяснять «везением».
Опять даю сигнал – и мы по-пластунски ползем вперед. Окоп ракетчика уже рядом. Немец, кажется, дремлет. Его каска торчит над окопом. Я делаю знать Федько. Он понимающе кивает головой, глыбой падает на фашиста и своими железными пальцами хватает его за горло. Тот даже не пискнул, но……
Перестарался наш Федько – ракетчик затих навсегда.
- Как же это ты? – заворчал я на него, а про себя подумал: «Вот тебе и «везение»…..
Федько недоуменно разводит руками:
- Сам не знаю, как получилось. Уж больно быстро он отдал концы…. Ледащий попался….
Что делать? Мучительно ломаю голову над этим вопросом, без «языка» возвращаться нельзя. Столько затрачено усилий и нами, и предыдущими группами… Неужели все пойдет прахом? Руки чесались огреть виновника по голове, но этим фашиста не оживишь...
Пока я раздумывал, на дне окопа зазвонил телефон. Я поднял трубку. Хриплый бас деловито спросил:
- Ефрейтор Виннер? У вас все в порядке?
Я уже немного научился «шпрехать» от Жени Санина и быстро ответил:
- Я, я….Аллес гут!!!
А в сердце – тревога. Вдруг узнает этот тип, что отвечает ему не ефрейтор Виннер? Поймет по голосу. И тут же у меня возникает дерзкий план: поскольку нас до сих пор не обнаружили, можно углубиться в расположение немцев дальше и взять кого-нибудь поважнее, чем этот ефрейтор.
Сказано – сделано. Я послал Федько за Сидоркиным.
- Садись в окоп, - приказал я ему, - и через каждые пятнадцать минут пускай ракеты. В общем, будешь нести службу вместо немецкого ефрейтора.
И вот мы двинулись вглубь обороны противника, придерживаясь телефонного провода.»
«…Нам удалось добраться до землянки, в которой сидел офицер, его-то мы и захватили. Пока мы возились с пленным, немцы обнаружили наши следы и, кинувшись вдогон, открыли ураганный огонь по лодке из автоматов, но этого им показалось мало, и вскоре в пальбу включились минометы. Если можно говорить о счастье, то мы действительно оказались счастливыми. Мины падали впереди, сзади, слева, справа, но ни одна не могла накрыть лодку, лишь время от времени нас окатывало фонтанами воды. У самого берега разорвавшаяся рядом мина опрокинула лодку. От удара я потерял сознание, но холодная вода привела в чувство, но самое главное – пленный был с нами.
Течением нас отнесло далеко вниз, и мы попали не в свою дивизию, а к соседям. Нас напоили горячим чаем, чаю дали и немцу, он даже улыбаться начал…
Соседи помогли нам связаться со своим штабом дивизии.
Телефонный диалог был предельно кратким:
- Докладывает сержант Колесниченко. Задание выполнено. «Языка» взяли.
За выполнение этого задания вся группа была представлена к правительственным наградам. Меня, с учетом других действий, представили к званию Героя Советского Союза, о чем я и мечтать не смел… Что греха таить, приятно, радостно и … неловко пред товарищами: ведь все трудности и опасности делили между собой поровну.
Награды нам вручили уже на правом берегу Днепра и далеко от него.»