Михаил
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Всю свою жизнь мой дед Михаил Васильевич посвятил железной дороге, как до войны так и после Победы. Проработал на станции Шилка в должности весовщика, вырастил и воспитал трех сыновей и двух дочерей.
Боевой путь
Мой дедушка Комогорцев Михаил Васильевич начал свой боевой путь с декабря 1941 года в составе знаменитой 116 стрелковой дивизии, которая была сформирована в поселке Антипиха возле Читы. Боевое крещение дед получал в битве под Москвой в марте 1942 года. В составе этого забайкальского соединения Михаил Васильевич воевал за Сталинград за что и был удостоен медали «За оборону Сталинграда», участвовал в Курской битве, а после освобождения Харькова дивизии было присвоено почетное наименование Харьковской. Вскоре после этого в декабре 1943 года дед получил свою медаль «За боевые заслуги», будучи телефонистом под сильным артиллерийским огнем противника доставил на себе кабель на линию, тем самым обеспечив связь командования с передовой. Сохранилась справка от 30.10.1943 года, в которой имеется запись, что красноармейцу Комогорцеву М.В. за отличные боевые действия по освобождению города Кременчуга от немецко-фашистских захватчиков Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза товарищ СТАЛИН приказом от 29 сентября 1943 года объявил БЛАГОДАРНОСТЬ.
Вместе со своими однополчанами-земляками Михаил Васильевич форсировал Днепр, участвовал в Берлинской операции, а день Победы встретил под Прагой, но боевые действия для бойцов 116 стрелковой дивизии продолжались и после Победы до 12 мая 1945 года. Также Михаил Васильевич был награжден медалью «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов».
Воспоминания
Внук Комогорцев Андрей
Я часто вспоминаю один из рассказов деда – в одном из боев, когда начался артобстрел, он прыгнул в воронку от снаряда, в другую соседнюю воронку прыгнул его друг земляк, где укрыться - решали доли секунды, но после артобстрела оказалось что соседнюю воронку накрыло прямым попаданием и его друг погиб. У деда каждый раз при воспоминании об этом случае слезы наворачивались на глаза, потому что он считал себя виновным в гибели своего товарища, не прыгнул сам в ту воронку и не сберег друга.