Николай Дмитриевич Кондрашов, участник кровопролитных боев за Крым и Новороссийск и многих других наступательных операций конца Великой Отечественной войны, родился в крестьянской семье в 1899 году в селе Анновка Калужской области. Прапрадед жительницы Крайстчерча Елены Краузе, прадед Дениса и Алексея Краузе и дедушка Натальи Краузе, недавно переехавшей из Крайстчерча в Тимару, навсегда остался в памяти своей семьи.

Отец маленького Коли умер, когда мальчику было всего три года. Он учился, работал на местного помещика, в 14 лет начал работать шахтером, а с 18 лет трудился на лесопильне до призыва в Красную Армию в 1919 году. 

Служил в Брянске, Орле и Луганске. Закончил партшколу в 1921 году и был направлен в ВЧК. Затем прошел пехотные командные курсы, школу комсостава, курсы усовершенствования физкультурного образования, и в 1929 году, после окончания школы летчиков в Оренбурге, был направлен в 28 эскадрилью, базировавшуюся в Липецке и, затем, в Уссурийском, ныне Приморском, краю. 

В 1936 году стал командиром 165 отдельного авиаотряда, но в 1938 году по состоянию здоровья оставил летную работу и командовал двумя авиабазами. 

Когда началась война, Николай Дмитриевич был назначен начальником отдела аэродромного строительства 51 Воздушной Армии Крымского фронта. Но приходилось не только строить военные аэродромы. В конце 1941 года он принял участие в Керченско-Феодосийской десантной операции — крупной десантной высадке советских войск на Керченском полуострове, проходившей с 26 декабря 1941 года по 2 января 1942 года. В ходе операции была освобождена от немецко-румынских войск территория Керченского полуострова, где впоследствии были сосредоточены три советские армии и был создан новый Крымский фронт. Было облегчено положение осаждённого Севастополя и созданы условия для полного освобождения Крыма.

 В своих воспоминаниях майор Кондрашов так описал свое участие в операции:

“Это было 31 декабря 1941 года. Командующий 51 Армии вызвал меня к себе, кратко объяснил обстановку, сложившуюся в ходе проведения операции по высадке десанта на Керченский полуостров и занятия нашими войсками города Керчь. Командование фронтом, сказал он, требует от нас немедленной помощи наступающим войскам с воздуха. Командующий дает мне приказание отправиться на самолете на керченский аэродром, определить его состояние, и, главное, не заминирован ли он. Поставленная задача – предотвратить возможную гибель наших летчиков, была ясна, казалась несложной и легко выполнимой. 

Повторив приказание, я отправился на аэродром и вылетел в Керчь. Предновогодний день был удивительно солнечным, тихим, и наш У-2 вскоре был над белоснежным полем керченского аэродрома. И только теперь я понял, что аэродром, возможно, заминирован. Как же нам садиться? Осмотрев сверху летное поле, я заметил пересекающую его по диагонали летнюю дорогу. 

По моему указанию, летчик сбавил обороты мотора. Мы переговорили с ним и решили садиться вдоль этой дороги. Сели благополучно, вздохнули, все в порядке. Но мы выполнили только малую часть задачи, а завтра, 1 января, нужно доложить командующему о состоянии аэродрома. А как же определить его, если даже не знаем, заминирован аэродром или нет. Ни я, ни летчик, такой задачи никогда не выполняли, с саперным делом почти не знакомы. Положение казалось безвыходным.

Ночь мы провели в Керчи в штабе по приему партизан, вышедших из подземелья – керченских катакомб. Мы видели этих мужественных людей, изможденных, голодных, месяцами не видевших дневного света. В тяжелых условиях они не только выжили, они успешно боролись с врагом. Вот тогда-то у меня окончательно созрел план.

Часов в 7 утра пришли на аэродром. Абсолютно сознательно договорились всю площадь летного поля и место стоянок самолетов проверить рулежкой. Подорвемся – значит аэродром заминирован, не подорвемся—значит можно докладывать командующему о готовности аэродрома. Не менее часа наш самолет бороздил территорию аэродрома вдоль и поперек. Невозможно описать чувство облегчения и радости, которые мы испытали, закончив рулежку. 

В 12 часов дня мы вернулись к себе на аэродром на Таманском полуострове. Я по телефону доложил командующему о выполнении его задания. Авиаполк можно сажать на керченский аэродром.

Когда я докладывал, командующий сначала вспылил, начал меня ругать, какое право я имел подвергать опасности жизни летчика и свою. Тогда я спросил его: «Товарищ командующий, а что бы вы сделали, какое приняли решение на моем месте?» «При создавшейся обстановке такое же, как и вы», -- ответил он. 

Третьего января 1942 года самолеты сели на аэродром, а на следующий день авиаполк начал свою боевую работу, нанося бомбовый удар по врагу. Этот эпизод на всю жизнь остался в моей памяти». 

За выполнение этого задания майор Кондрашов был награжден медалью «За боевые заслуги». В наградном листе об этом эпизоде говорится: «В январе 1942 года при занятии нашими войсками Керчи и при посадке на аэродром Керчь и Багерово истребительной авиации и неприбытия туда своевременно БАО [базы авиаобслуживания] лично организовал из отдельных бойцов команду, привлек местное население и работал день и ночь, обеспечив работу до 70 самолетов».

Однако несмотря на первоначальный успех, Керченско-Феодосийская операция закончилось разгромом Крымского фронта, что поставило крест на дальнейшей обороне Севастополя и позволило немцам высвободить значительные силы для летнего наступления на Кавказ. И все же, даже не добившись серьезных успехов, советский десант в Крыму решал две важные задачи: ослаблял давление на окруженный Севастополь и сковывал значительные силы 11-й армии, не давая задействовать ее в летнем наступлении на Волгу и на Кавказ (https://topwar.ru/5817-katastrofa-krymskogo-fronta-1942-god.html).

В марте 1942 года майор Кондрашов был назначен заместителем командующего Вoенно-воздушных сил по тылу Приморской Армии в Новороссийске. Здесь Кондрашову пришлось действовать и под прямым огнем. Именно в Новороссийске, с 19 августа по 26 сентября 1942 года, развернулась одна из наиболее кровопролитных операций первой половины войны.

После срыва советскими войсками замысла немецкого командования по ведению на Кавказе операции «Эдельвейс» правительство Третьего Рейха решило овладеть Новороссийском и далее производить наступление вдоль побережья Чёрного моря по направлению к Батуми. Для выполнения этой задачи предназначалась 17-я полевая армия группы армий «А». На Новороссийск удар наносили 5-й армейский и один кавалерийский корпус румынской армии. В ходе операции эти войска были усилены тремя пехотными дивизиями 11-й армии переброшенными с Керченского полуострова. (https://ru.wikipedia.org/wiki/Новороссийская_операция_(1942). 

Советское командование пыталось построить на этом рубеже прочную оборону, но к моменту наступления противника готовность составила только 20 процентов. Красная армия начала отступать. В наградных документах Кондрашова говорится: «В сентябре 1942 года, при отходе наших частей из Новороссийска, в течение 9 дней, под непрерывными бомбардировками и артогнем противника, самоотверженно работал над выполнением боевого задания и успел эвакуировать: авиамастерские, все боеприпасы, авиамоторы, самолеты, авиатехимущество 5 Воздушной армии и более 12 вагонов боеприпасов других наземных армий, которые скопились там к моменту отхода наших частей».

«В период наступательных операций по разгрому группировки немцев в районе Корсунь-Шевченковский и форсировании рек Днестр и Прут [Кондрашов] непрерывно находился в передовых частях армии, где оказывал всемерное содействие в деле бесперебойного обеспечения боевой работы летных частей, добиваясь улучшения питания и быта летно-технического состава, чем способствовал успеху операций».

В июне 1944 года он был награжден Орденом Отечественной войны II степени. 

В наградных документах отмечается, что по результатам проверок в тыловых частях армии был вскрыт «ряд существенных недостатков в работе, благодаря чему последние были устранены и предотвращены в других частях армии». 

Затем Кондрашов работал начальником нескольких ремонтных авиабаз. 

В течение трех лет РАБы, которые он возглавлял, обеспечивали техническую готовность истребительной бомбардировочной и штурмовой авиации на Ковельско-Люблинском направлении, в Германии (Гойнау) и Венгрии (Будапешт). 

В наградных документах к ордену Красной Звезды, которым подполковник Кондрашов был награжден в мае 1945 года, говорится: «В период подготовки и проведения операции на берлинском направлении части РАБ обеспечивали бомбардировочную авиацию, проводившую напряженную боевую работу. Части РАБ работали образцово и с задачами справились отлично… Частями РАБ за операцию обеспечено 1610 боевых самолетовылетов бомбардировочной авиации без малейшей задержки… перевезено 20615 тонн разного груза, пройдено 1.024.536 км».

Уже после войны он был назначен начальником штаба Военно-воздушных сил тыла Кубанского Военного округа, но вскоре, по состоянию здоровья, был уволен в запас. Затем работал в аэроклубе.

Eго внучка, Наталья Краузе, хорошо знавшая своего дедушку, вспоминает: "Когда я была маленькой, дед Коля вызывал у меня, без всяких на то причин, чувство даже не страха, а какого-то неясного опасения. Он казался мне чересчур строгим и малоприветливым. Когда он начинал говорить со мной, я, по возможности, старалась держаться за бабушкину юбку.  

«Конечно, он и не мог быть весельчаком-балагуром, если принять во внимание, в какой период нашей непростой истории формировался его характер; что его поколению пришлось пережить: первая мировая, революция, гражданская война, нелёгкие двадцатые и сложные тридцатые, а потом - Великая отечественная война. И всё это за какие-то тридцать лет... 

"Уже повзрослев, я поняла, что в душе дед был добрым и отзывчивым человеком. С возрастом он как бы помягчел характером, и особенно это проявлялось в его отношении к правнукам - Денису, а потом Алёше. С середины 50-х годов дед Коля и бабушка Тая жили в Подмосковье в собственном деревянном доме, который дед, в основном, построил своими руками.  Каждое лето их дом наполнялся голосами внуков , а затем и правнуков; и до сих пор он стоит как родовое гнездо. Там сейчас живёт их дочь -  моя тётя Клава".

Праправнучка Николая Дмитриевича, Елена Краузе узнала историю своих прадедушек из семейных архивов, которые бережно хранит Наталья. Ведь оба дедушки Натальи прошли войну (читайте историю о дедушке Натальи по матери Дмитрии Ивановиче Крюкове). Елена пишет: "С большим интересом прочитала истории про своих дедушек. Память о них -- одно из самых главных богатств души! Я мало знаю об этом страшном слове - война... Наш долг - хранить в памяти и бережно передавать из поколения в поколение летопись истории нашей семьи. Я горжусь тем, что у меня такие прадедушки! Спасибо вам и низкий поклон!"