Хочу рассказать о своём дедушке. Василий Тимофеевич Кононов родился в 1907 году в деревне Ямок, Новоторжского уезда, Тверской губернии. Семья была многочисленной, 6 человек, и состоятельной, владели мельницей и круподёрней. В 1915 году поступил в церковно-приходскую школу, а по её окончании в 1918 году в школу села Медное, окончив которую в 1926 году занимался сельским хозяйством. К тому времени мельница и круподёрня, конфискованные в 1918 году и вскоре заброшенные, уже семье не принадлежали, и, несмотря на НЭП, не восстанавливались. При семья считалась середняками, поэтому выселению не подверглась, хочется отметить, что прадед Тимофей Тарасович Кононов подстраховался, и даже продал накануне этих мероприятий свой любимый тарантас, так что из роскоши осталась только керосиновая лампа «Молния» и сервиз.
Ирония судьбы, его будущий сват Иван, который поднялся к тому времени из бедняков, был намечен к раскулачиванию и ссылке с семьёй. Спасло то, что будучи на момент кончины отца самым младшим, он не получил никакого образования, и не умел писать. Когда ему дали на подпись документ, что он подлежит ссылке, Иван поставил на нём внизу вместо подписи жирный крест, на этом «ссылка» закончилась: раз не грамотен - значит бедняк, такое было время.
В феврале 1929 года Василий женился на Ане Ивановне Павловой, тоже жительницы деревни Ямок. Свадьба была пышной, из Твери приезжал известный в ту пору фотограф Тачалов, а уже 12 декабря 1929года у них появился первый ребёнок, дочь Серафима.
Коллективизация частично нарушила обычный уклад жизни, доходов стало мало для проживания. Василий встал на биржу труда в с. Медное, и с весны 1930 года был отправлен в п. Осиновая гряда для копки оросительных канав для осушения торфоразработок. Работа продолжалась до глубокой осени, домой приходил только раз в неделю, помыться в бане. Жена в это время устроилась санитаркой в больницу села Медное. Работал хорошо и в 1931 году получил направление на курсы ветеринарных врачей, которые тогда располагались в Манеже (в том старом, не где теперь) и по статусу приравнивались к техникуму. Сколотив сундучок, сложив в него не хитрый скарб, отправился в неизвестность. По приезду был размещён в общежитие и получал стипендию, учился старательно, отпусков не было, только раз в июле 1932 года приезжала жена. Проучившись два года, в 1933 году он вернулся домой, хотя ему предлагали работу в Москве и даже давали жилплощадь. В Москве тогда живности было больше чем на селе, приносили даже кур лечить, что на селе не практиковалось, а коней было куда больше, чем автомобилей. Устроившись в ветлечебницу Медновского района, он получил ветеринарный участок, куда входили деревни Курово, Романово, Кашенцево, Троица (в каждой деревне был отдельный колхоз). Работа была не простая, часто за ним приезжали ночью и в лютый мороз, он никогда не отказывал, говоря жене «как можно подождать, когда там скотина страдает" (спустя 40 лет после его гибели, неожиданно, встретил людей, которые его помнили: когда сказал, что до войны здесь работал мой дед ветеринаром, с удивлением услышал «Как же! Василий Тимофеевич, помню, замечательный был человек!»).
Жизнь шла своим чередом, и в 1935 году дед, продав в Тверь три воза дров и доплатив немного денег, купил свой дом, он тогда уже считался очень старым и небольшим, однако и поныне стоит! К тому времени у него было уже двое детей, 06.04.1933 года родился сын Арсений. Перед покупкой дома советовался со старшим сводным братом Сергеем, тот сказал – «бери,пусть такой, но зато сам себе хозяин будешь». Было Василию тогда 28 лет… Жизнь налаживалась, колхозы поднимались, дед работал, получая оклад 180 рублей и к нему с каждого колхоза шли трудодни, а на них получал всё, что производилось, включая например горох, зерно, сено, картофель, мясо. Вскоре в деревне Курово купил, по совету председателя местного колхоза, хорошую корову, которую за масть назвали «Цыганка», а в 1939 году приобрели почти новый дом, площадью побольше, купленный у тестя Ивана Павловича Павлова и построенный в своё время им же. Всё шло хорошо, но тревога не покидала деда, бабушка вспоминала, как только заводила речь о третьем ребёнке, он говорил: «Нюша, будет война, тебе будет тяжело». По этой же причине он отказался от служебной квартиры, которую ему предлагали в ветлечебнице накануне покупке нового дома. «Своё - это своё, свой дом ещё и внукам, и правнукам послужит, а государственное - сейчас есть, а завтра - нет» - говорил Василий. Жили очень хорошо, ходили смотреть фильмы, на концерт Лемешева С.Я., когда тот приезжал в с. Медное. На работе выдали велосипед, по тем временам роскошь, на котором он не только научился ездить сам и объезжал участок, но и научил ездить жену. Купил в 1940 году швейную машинку, случайно, проходя мимо магазина с работы, увидел что завезли. В общем, после всех событий начала века, семья поднималась и тут началась война…
Василий не служил в армии, у него была грыжа, был, как тогда говорили, «белобилетником», поэтому удивился, когда его 24.06.1941 года вызвали в военкомат и приказали, дав направление в местную больницу, срочно провести операцию и быть готовым к отправке на фронт. Здесь надо отметить, о войне ходило в народе два диаметрально противоположенных мнения: у людей в возрасте и у молодёжи. Хочу привести пример, жил тогда в Ямке умнейший человек, по фамилии Гусев, он был бригадиром, и вот, когда сообщили об объявлении войны, мужики собрались и вели разговор, что будет очень трудно. А его сын, красавец, спортсмен, отличник учёбы сказал: «Да брось отец, мы их в две недели разобьём и прогоним». Ответ всех потряс. «Молчи гавно! - ответил Гусев, тряхнув головой так, что картуз подпрыгнул, - вас всех перебьют, и голову поднять не успеете!» Наступила тишина, все замолчали, задумались. Никто ещё не знал, что из ровесников сына, попавших на передовую, многие домой не вернутся: ни он сам, ни больше половины из тех, кого из деревни призовут на войну, включая служивших в это время срочную военную службу. Вернёмся к Василию, операцию ему сделали, и не успел он оклематься, как 12.07.1941 года его призвали в армию. Уходил он не сильно радостным, но надеялся вернуться, одел новый костюм, даже семилетнего сынишку Арсения просил не будить. Последний, узнав что отца забрали на войну, а его не разбудили, потом долго будет плакать. Опять хочу сделать отступление, в это время Медновским винзаводом заведовал абсолютно здоровый молодой мужик, ему не надо было лечиться, тем более делать операцию, но он остался в тылу, по брони, как «незаменимый». Когда в середине октября немцы подойдут к Медному, он бросит завод вместе с людьми и продукцией, и сбежит с кассой. В райком партии придёт повиниться только через три недели в городе Кашине, сдаст оставшуюся сумму и заявит, что «проявил малодушие, узнав о приближении немцев и запил, пропил семьсот рублей, прошу простить». Его «не простили», дали строгий выговор.
В начале Василий попал под город Иваново, там формировались части для отправки на фронт. Оттуда пришло первое письмо, где он писал что пока всё хорошо, если не считать, что «коллеги по службе умыкнули его новый костюм». Следующее письмо придёт только в январе, где он напишет, что находиться в районе горда Череповца, и что служба идёт нормально, и его повысили в звании, в каком - не написал. Последние письмо придёт из города Малая Вишера, в феврале 1942 года. Написал, что служба его идёт хорошо, надеется, что скоро все вернуться домой, что его опять повысили в звании. Были и проблемы. Он служил в части, где было много личного состава из республик Поволжья, и главной проблемой были не личные отношения, здесь всё было нормально, а языковой барьер. Большинство из них совсем не понимало по-русски: «они не понимают, что им надо делать, а я не понимаю, что они от меня хотят». Больше известий не было… Василий пропадёт без вести, воюя в составе 2-ой ударной армии в начале марта 1942 года, где-то в районе Мясного Бора, в возрасте 34 лет. Жена,Анна Ивановна Кононова, всё равно будет ждать его до самой своей кончины в 1996 году, не смотря на неоднократные предложения о замужестве, последнее из которых было от односельчанина Балыкова в 1975 году, когда ей уже было 66 лет и она жила в Калинине.