КОНОВАЛОВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Рассказ "КОНОВАЛОВ" от части выдуманное произведение, хотя главный герой в нём, Александр Коновалов (1910 года рождения) это настоящий, живший когда-то человек...мой прадед... Он ушёл на фронт в июле 1941 года, более о нём ничего не известно, в донесении от 10.03.1947 года написано "Можно считать пропавшим без вести в августе 1942 года". Установить ещё хоть какие-либо данные о нём, так и не удалось.

Коновалов

Глава 1

 Декабрьский ветер задувал со всех сторон. Снег мелкими иглами бил его по щекам и глазам. Казалось, что в лесу можно укрыться от морозной вьюги, но на деле это было совсем не так.

 В лесу, среди блиндажей и землянок, мир был более спокоен и даже вселял какую-то надежду на то, что скоро это всё закончится. До начала 1942 года оставалось всего тридцать три дня.

 Он шёл с передовой в тыл, в свою землянку. По пути ему встретились трое солдат, шедших ему на встречу.

- Как там? - спросил тот, что шёл по узкой натоптанной тропе первым.

 Коновалов сошёл с тропинки в сугроб встав так, чтоб дать пройти встречным и в тоже время не насыпать себе снега в валенки:

- Холодно там... - сказал он и подождав пока пройдут трое, вернулся на тропу. Он замер и прислушался. Звуки гремящих котелков, которые стучали о приклады винтовок, и морозный хруст колючего снега под их ногами отдалялись. Солдаты шли молча. Ветер гудел лесным шумом по голым деревьям и неохотно покачивал большие заснеженные еловые ветви. Коновалов посмотрел в след удаляющимся и продолжил путь к своей землянке.

Вот из земли показались первые дымящиеся трубы. Крыши выкопанных в октябре землянок, покрытые еловыми ветвями, уже как полтора месяца укрывал снег, делая их менее приметными, виднелись лишь вытоптанные дорожки между этими самыми землянками.

 В расположении была тишина, не смотря на то, что время подходило к десяти часам утра. Запах дыма делал воздух теплее.

 После доклада о возвращении с поста, Коновалов отправился в свою землянку. Из неё белыми, небольшими клубами выходил дым - Тепло должно быть - подумал он. Открыв дверь и запустив порцию морозного воздуха внутрь, он сразу поймал на себе взгляд своих товарищей.

- Заходи быстрее, Саш - сказал Воронов, подкидывая дрова в печь собранную из кирпича, - Как там дела?

- Холодно, промёрз я до костей! Чай есть? - положив винтовку на лежанку с левой стороны, что была при входе, уточнил он.

- Конечно есть, зверобой. Будешь? - вопросительно ответил Кирилов, который расположился рядом с печкой на соседней лежанке.

- Уговаривать меня сейчас точно не придётся, мне хоть соломы заварить для цвета! Давай зверобой! - положив последние вещи из своего снаряжения, добавил Коновалов.

 Землянка представляла из себя сооружение прямоугольной формы, вырытое в земле. Вход в неё был широким, метр с небольшим, по обе стороны от которого располагались такие же широкие лежанки, они начинались со входа и заканчивались упираясь в заднюю стенку. Место у двери как правило никто не занимал из-за того, что там постоянно были сквозняки и тянуло холодом, поэтому при входе, на лежанку как правило складывали личные вещи, саперные лопатки, каски, подсумки с патронами, фляжки с водой. Крыша сооружалась из нескольких деревянных лаг и срубленных тут же в лесу бревен и укрывалась лапником, соломой и дёрном.

 Вытаскивая свою стеклянную флягу из широкого кармана шинели Коновалов заметил, что вода в ней начала замерзать и превращаться в лёд :

- Кристаллизуется - сказал он бросив её на лежанку.

- Не умничай! - сказал Кирилов ища в маленьких свертках из газет зверобой - Кружку давай, или куда тебе насыпать?

 Коновалов взял с лежанки кружку и поднёс Кирилову. Тот отсыпал сухого зверобоя и протянул котелок с горячей водой. - Вроде кипела - сказал он.

 Коновалов налил в кружку горячей воды, сжал её двумя руками и сел на лежанку, устланную соломой. Он смотрел, как в кружке медленно кружатся мелкие стебли и листья сухой травы. Ладонью он почувствовал неровности на кружке, он знал, что там было нацарапано, но невольно убрав руку, снова стал всматриваться в эту надпись "МФ 1941" Матвеев Фёдор 1941 год. Матвеев погиб там, на передовой, откуда утром пришёл Коновалов. Четыре дня назад, немцы открыли артиллерийский огонь по передовым позициям, один из снарядов разорвался рядом с постом Фёдора. Осколки, вперемешку с кусками мёрзлой земли смертельно ранили товарища. Вся шинель была изорвана в лохмотья. Федор призвался добровольно, в сентябре, а в конце ноября погиб... Коновалов хорошо сдружился с товарищем, наверно поэтому, он без какого либо угрызения совести брал подписную кружку Фёдора. Как и водится на фронте, их дружба была не долгой. Коновалов и ещё несколько бойцов из их отделения похоронили товарища у большой пушистой ели, в мёрзлой, сухой земле, неподалеку от этой самой передовой...

 Увидев задумчивый взгляд Коновалова, Воронов решил его отвлечь.

- Ты вот что мне скажи Саш, как думаешь, ежели я дрова в печь кидать перестану, быстро наша землянка выстудится? - потирая руки спросил он.

 Сделав глоток чая, Коновалов усмехнулся:

- Мне б согреться, а там уж и о холоде думать можно!

- Я к чему веду то - продолжил Воронов, - ежели мы так дрова жечь будем, то через неделю, другую мы в поле с пеньками окажемся, прорядим здорово лес.

- Новый вырастет, ещё лучше и краше, ели пушистые будут, а сосны стройные, только корабли и собирать с них, но, до этого дожить бы надо Пётр, а потом дома с хозяйством порядок навести, а там уже и лес взрастёт.

- Взрастё-ё-т! - протянул Кирилов.

 В землянке сладко пахло дымом и свежезаваренным зверобоем.

Коновалов

Глава 2

 Едва начало светать, как разрывы снарядов на передовой, глухими хлопками разнеслись по утреннему лесу.
 Коновалов открыл глаза, но продолжал лежать, как бы убеждая себя, что этого ничего нет и ему это просто слышится.
Воронов также уже не спал, он молча слушал и думал о том, что будет дальше. С каждым раздавшимся глухим и протяжным хлопком он понимал - "началось".
- Началось, Саш... - шепотом сказал Пётр.
- Слышу.
Трое бойцов вышли из землянки и морозный воздух волной накатил внутрь.
Коновалов толкнул Кирилова:
- Степан просыпайся.

В расположении послышалось оживление. "Строиться!". "Строиться!" - команда быстро разнеслась по землянкам.
Воронов вышел первый, поправляя шапку он взглядом пробежал вокруг и заметил, что в командирском блиндаже дверь открыта настежь, - Уходить будем - подумал он.
Коновалов вышел вслед за Кириловым : - Что тут? - спросил он Воронова.
- Не знаю, видимо уходить будем, блиндаж командирский открыт - сказал Воронов кивнув головой в сторону двух больших елей, между которыми находился тот блиндаж.
Морозный утренний воздух щипал щёки.
Разрывы становились всё реже, но направление они явно не меняли.
- В одно место бьют... - добавил Коновалов.
- Слушай мою команду! - раздался звонкий голос командира роты Трофимова - только что сообщили, что противник после трёхнедельного перерыва вновь решил показать себя и начал активно обстреливать передовые позиции, они готовят наступление, где именно, не известно! Наша задача, выдвинуться на передовую и занять позиции для отражения атаки, между пятой и восьмой ротами! На всё про всё у нас две минуты! Вопросы?!
В рядах послышался галдеж, но четкого вопроса не последовало.
- Разойдись! Строится через две минуты! - скомандовал Трофимов.
Народ стоявший и внимательно слушавший командира вдруг оживился и засуетился. Все быстро расходились по своим землянкам и ещё быстрее выходили от туда, но уже со своим снаряжением и с оружием в руках. В воздухе витала какая то неопределенность, опасность... опасность от неизвестности...опасность от оружия и холода...

Идя в две колонны по растоптанной тропе Коновалов видел впереди себя спины своих товарищей, он понимал, что возможно видит их в последний раз... Куда они идут? Что там? Куда пойдут потом? - думал он. Мысли как снег, кружки в его голове, но никакого страха или чувства неуверенности у него не было, была лишь неизвестность, в которую они шли.
Снег громко и протяжно хрустел под ногами. Морозный воздух был наполнен запахом той самой неизвестности вперемешку с запахом махорки и сигарет.
- Как думаешь, Саш, надолго мы? - спросил Воронов.
Коновалов хотело было пошутить что "возможно и навсегда", но понял, что шутка эта очень не уместна, что очень всё напряжено и натянуто. Коновалов лишь пожал плечами и продолжал молча идти вперёд.
- Бегом! Бегом! - раздался голос старшины - быстрее братцы, а то не успеем!
 Коновалов и Воронов переглянулись, они оба поняли, что на передовой что-то не так. Две колонны начали размеренно прибавлять шаг, котелки стали издавать частое "бряконье" и хруст снега под ногами слился в один монотонный звук...

Коновалов
 

Глава III

Стрелковые ячейки Коновалова, Воронова и Кирилова были рядом.
Петр Воронов был мужик хоть и простой, но всегда любил домовитый порядок и чтоб всё было как по книжкам и инструкциям, а если он не знал, какие либо инструкции, то делал всё просто аккуратно и место своё облагораживал делая его уютным. Вот и свою ячейку он старался сделать более уютной, разложил три гранаты РГД-33 с одной стороны, патроны в обоймах готовые для заряжания с другой. Поправив свои черные усы заснеженной рукавицей Пётр посмотрел на Кирилова, тот копашился в своей ячейке, то выкидывая снег с мороженной землёй наружу, то снова ссыпал его на дно своей огнестрельной позиции.
- Да будет тебе уже Стёп! Капашишся там как мышь в норе!
- Да не пойму я что-то - поправляя шинель ответил Кирилов - не удобно мне тут.
- Иш ты! Удобства захотел! Ты слышал, Саш?
Коновалов ничего не ответил, лишь улыбнулся и стал дальше поправлять край своей ячейки.
- Мне и дома то, не всегда удобно, - начал Воронов - всё время вот как ты Степан, как мышь в норе копашусь, копашусь, а это всё помимо работы в колхозе, а колхоз то у нас очень большой и работы там не меньше, а ты Степан тут удобства захотел. Смотри вон лучше и слушай, тишина то какая, - Воронов задрал голову вверх, смотря на небо, по которому одним сплошным серым полотном стелилось большое облако, у которого не было видать ни начала, ни конца.
- Снег должно быть пойдет - сказал он.
- Что же всё так затихло? - спросил Кирилов.
Коновалов задумался и как то пропустил этот вопрос Степана, он вдруг подумал о своей жене Марии, о своих детях. "Как жаль, что у меня нет их фотокарточки" - подумал он.
Наступила полная тишина. Тишина такая, что казалось, будто слышно как первые снежинки с этой грозной, свинцовой тучи опускаются на винтовки, лежащие на краю стрелковых ячеек и смотрящих в сторону противника, как снежинки опускаются на открытые участки кожи и с лёгким шипением тают.
Всё вокруг казалось переполненным жизнью. Будто всё это живёт в последний раз и последний миг и что жизнь пытается отдать всё то, что не сможет отдать потом.
Резким щелчком затвора Воронов оборвал тишину - Мёрзнет, прихватывает.
Коновалов обернулся к нему и хотел было что-то сказать, но промолчал.
Кирилов смотрел куда-то вдаль, через это небольшое поле, которое плавно спускалось вниз, пересекало дорогу и уходило дальше к реке. За рекой поле поднималось на крутой склон с большими елями и глубокими оврагами. Местность в большей степени была чистой и хорошо просматривалась, за исключением нескольких участков поросшими небольшими деревьями и кустарниками. По ту сторону дороги, в заовраженном лесу находились немецкие позиции. На верху того склона, за рекой, немцы соорудили хорошо укреплённую линию обороны, представлявшую из себя два ряда траншей, первая из которой была оборудована пулеметными ячейками, через каждые 50-100 метров. Перед траншеей, кусками было выставлено проволочное заграждение на деревянных кольях. Местность перед их обороной была хорошо пристрелена и подобраться к позициям было весьма сложной, а для кого-то так и осталась непреодолимой задачей.
В небе послышался гул. Коновалов поднял голову, но ничего не было видно, серое свинцовое облако что-то скрывало за собой, что-то прятало от их глаз. - Верно бомбардировщики пролетают прямо над нами...прямо на Москву - подумал он.
Время близилось к двум часам дня. Никакого движения со стороны противника не было.
- Странно это всё, Саш - начал Воронов - сидим тут уже более трёх часов, скоро пади темнеть начнёт.
- Да, Пётр, дело говоришь, и назад нас не отводят, должно быть, что-то они знают, чего не знаем мы. - Ответил Коновалов.

Первые разрывы раздались поодаль, снаряды падали бесшумно, но с резким хлопком и явным недалётом - это были немецкие минометы. Сразу же раздались громоздкие залпы орущих орудий, расположенных сразу за лесом на склоне. Земля комьями стала вздыматься к небу, взрывы были беспорядочными и тем самым наводили жуткий ужас, не понятно было где упадет следующий снаряд и когда всё это закончится. Коновалов как и все остальные укрылся в своей ячейке, он что есть силы прижался к земле, пытаясь вдавить себя в её боковую стену. Что происходило в поле, им было не ведомо. В воздухе запахло сырой землёй и горячим металлом.
Как только разрывы снарядов стали утихать, а частота разрывов стала уменьшаться, послышались звуки моторов - это были танки.
- К бою!
- К бою! Чего вы ждёте?!
- Давайте мужики!
С разных сторон послышались команды и первые винтовочные выстрелы. После разрывов снарядов они казались совсем безобидными и даже какими-то неуклюжими. Справа, из под куста,  сухо застрочил пулемёт.
Немцы улеглись за дорогой. Их легкие танки дальше так же не поехали, встали в кювете так, что торчали практически одни башни.
Коновалов поднялся. Воронов уже вёл огонь по противнику, Кирилов перезаряжал винтовку сидя в своей стрелковой ячейке.
- Щас мы их....щас мы... - приговаривал Воронов.
Коновалов взял винтовку и сразу почти не целясь произвел первый выстрел, за ним второй. Он стрелял в торчащую из-за кювета часть немецкого танка. Руки его дрожали и он не понимал, что именно он делает. Пять выстрелов не заняли много времени, Коновалов присел и начал перезаряжать винтовку. Только сейчас он понял, что стрелял в силуэт танка, которому не причинил ни малейшего вреда. Он поднялся из ячейки и стал искать живую силу противника. Бросив быстрый взгляд в сторону ячейки Кирилова, Коновалов в ней никого не увидел, лишь потом заметил, что Степан пригнувшись бежит к пулеметному расчету с ящиком. Воронов что-то бормотал и производил редкие выстрелы.
Вокруг происходило что-то не понятное, что-то очень быстрое и необъяснимое. На небольшом участке земли рвались снаряды, слышались крики, какие-то команды, стрельба из разных орудий с разной частотой и разными звуками и крики раненых...крики...крики. Кирилов упал в тридцати метрах от пулемётного расчёта, так и не сумев доставить ящик с патронами…
Коновалов испытал страх от происходящего, страх от неизвестности и смерти. Бой длился около трёх минут, но казалось, что он длится вечность. Снова послышался гул самолётов. Редкие залпы наших орудий слышались из-за спины обороняющихся, то была артиллерия.
Коновалов взвёл винтовку и приготовился к стрельбе, но сильный удар в левое плечо выбил её из руки. Рука повисла и Коновалов не понимал в чем дело. Он ее не чувствовал. Он испуганно пытался поднять руку и глядел на неё...с под рукава на дно стрелковой ячейки капала теплая кровь. Второй удар в грудь свалил его на дно этой самой ячейки. Он сел, облокотившись спиной к стене. Винтовка лежала рядом и ствол ее смотрел куда-то в бездонное серое небо. Его грудь что-то сильно сжимало, он не мог сделать вздох. Страх заполнил его глаза : - Мария...Мария...- шептал он - Почему я? Почему сейчас? Ты же не узнаешь…? Дети...наши дети...
Звуки вокруг стали тише, казалось, что вот-вот всё закончится и все пойдут домой. Он почувствовал, как под одеждой по телу течет что-то тёплое, что это тёплое выходит из него, что это тёплое его жизнь... Глаза его что-то быстро искали в сером небе, но так ничего и не нашли... Его тело осталось лежать в стрелковой ячейке, присыпанное грязным снегом вперемешку с землёй. Ледяная тьма опустилась на поле боя, поглотив собою жизни более полусотни защитников своей Родины, своих семей и своего дома.

ЭПИЛОГ

Мало кто будет вспоминать о них спустя некоторое время, а ещё позже и вовсе забудут, упоминая лишь на 9 мая и 22 июня об их победе.

До победы было ещё далеко… Ещё долгих три года будет длится та война, миллионы людей погибнут, жены потеряют мужей, дети отцов…

Война – это страшное и не имеющее никакого оправдания преступление против человечности. Если война это горе, смерть невинных, если она боль для взрослых и страдания для детей, тогда зачем, мы – люди её начинаем…?
.
Роту Коновалова немцы выбили с этих позиций. Но продвигаться дальше не стали, так как на флангах прорвать оборону наших войск не удалось.
У Коновалова осталась жена Мария и трое детей, два сына Николай и Виктор и дочка Галина...
Место гибели Александра Ивановича Коновалова и его товарищей и по сей день не известно... Позже в справке напишут "Считать пропавшим без вести"...

Александр Иванович Коновалов – мой прадед, о котором я практически ничего не знаю, кроме скудных цифр, даты рождения, даты призыва на войну и даты с которой он признан считаться пропавшим без вести…

«ЕЕ88» январь 2019 год.