Александр Егорович Коряжкин родился и был крещен 13(26) мая 1903 года в селе Спас-Загорье Малоярославецкого уезда. Рос в многодетной трудолюбивой крестьянской семье. Его детские юношеские годы пришлись на смутное тяжелое время. Он смог получить только начальное образование. Трудовая жизнь Александра началась с 11-ти лет. По примеру старшего брата Петра, он со временем уехал на заработки в Москву и стал рабочим специалистом по деревообделке. В марте 1921-го голодного года, когда 10 губерний Центральной России и Поволжья оказались осенью в тисках небывалого голода, Александр устроился на работу в Перовские вагонные мастерские.

           В 1923 году был объявлен призыв на трехгодичную службу в армии юношей, рожденных в 1902-1903 годах. Александр Егорович пользовался отсрочкой от призыва до 1933 года, когда по приказу Наркома обороны его возрастная категория была перечислена в запас первой очереди.

           В 1929 году он женился на Прасковье Петровне Колобовой, уроженке деревни Софьино, Красно-Паховской волости, Подольского уезда, Московской губернии. Деревня Софьино – бывшая вотчина царевны Софьи. Прасковья была из семьи казенных крестьян, которые пекли хлеба для дворцовых нужд, в том числе излюбленные на Руси колобы и караваи. В браке Александра Егоровича и Прасковьи Петровны было рождено пятеро детей. Четверо первых скончались в раннем возрасте. Основные причины смерти – ослабленность из-за недоедания (до октября 1935 года действовала карточная система снабжения населения продовольствием), антисанитарные условия жизни, низкий уровень медобслуживания и профилактики заболеваний, а также частые ошибки в постановке диагноза и в лечении. Род  Коряжкиных продолжил пятый ребенок – Алексей, рожденный 27 марта 1937 года.

          В марте 1930 года мастерские переименовали в Перовский вагоноремонтный завод (ПВРЗ). Александр Егорович работал в деревообделочном цехе, был кадровым обойщиком, одним из квалифицированных специалистов-практиков. Со временем он стал бригадиром. Активно отстаивал интересы своей бригады, умело распределял и организовывал работу, обеспечивал перевыполнение производственных заданий. В апреле 1934 года Александр Егорович как передовик производства  был выдвинут администрацией на должность мастера обойной категории. На этой должности тоже зарекомендовал себя как высококвалифицированный специалист. Как рабкор, Коряжкин неоднократно писал в газету»ЗБТ» короткие заметки о работе убойного участка, о его передовиках. Писала многотиражка и о нем, отмечая перевыполнение производственных программ, стахановско-кривоносовскую работу, выдвижение его на Доску почета завода, получение благодарностей от руководства с занесением в Трудовую книжку.    Александр Егорович состоял членом ВКП(б). Он много читал, занимался самообразованием, участвовал в субботниках, митингах и демонстрациях, выполнял партийные поручения.

            Между тем, власти исподволь готовили население страны к возможно мировой войне. С 1931 года на заводе проводилась обязательная военная учеба по руководством партвоенноргов, в процессе которой рабочие овладевали знаниями и опытом противовоздушной и химической обороны (ПВХО), нормами ГТО и ГСО, приобретали навыки владения оружием. В 1940 году газета активно призывала выполнять указание т.Сталина о постоянной мобилизационной готовности. Завод работал напряженно в три смены. Шла упорная борьба за перевыполнение планов и повышение производительности труда. В подготовку к войне были вовлечены даже школьники, которые должны были следовать призыву плаката: «Запомни, пионер, что собранный тобой железный лом любой, вплоть до консервной ржавой банки, заводы превратят в снаряды, пушки и танки».

            15 мая 1941 года в Перове началась двухдневная учеба с целью отработки взаимодействия всех служб города и поведения населения в случае налета вражеской авиации. В 10 часов утра по местному радио объявляли «угрожающее положение», на второй день учебы в 9 часов утра была объявлена «воздушная тревога». До начала Великой Отечественной войны оставалось 37 дней…

            7 июля 1941 года Александр записался в ополченцы-добровольцы завода, но так как перед войной ему исполнилось 38 лет, в райвоенкомате вернули документы в связи с возрастом с разъяснением, что в тылу тоже нужны опытные и квалифицированные специалисты, организаторы производства. Его трудовой стаж составлял к этому времени 27 лет.

           15 октября 1941 года в цехах ПВРЗ проходили собрания, на которых коротко и ясно говорилось – кто идет добровольно защищать Москву, выходи направо, кто эвакуироваться – налево. Так 16 октября Александр Егорович Коряжкин  по призыву ЦК ВКП(б) и партийного комитета завода встать на защиту столицы, ушел добровольцем-ополченцем в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Сборы был недолги. Оставив четырехлетнего сына на попечение жены, он покинул родной дом с вещевым мешком за плечами. О событиях тех дней свидетельствует мемориальная доска на стене   проходной Московского Локомотиворемонтного завода: «На нашем заводе в октябре 1941 года формировался отряд коммунистов для защиты Москвы, вошедший в состав 110-й Московской стрелковой дивизии народного ополчения, впоследствии переименованной в 84-ю Гвардейскую Карачевскую стрелковую дивизию».

             Объявили приказ поступить в распоряжение военного центра в Гороховецких лагерях недалеко от Владимира (в устье реки Клязьмы). Все приходилось схватывать на лету – обучаться стрельбе, строевому шагу, борьбе. Из Гороховца отряд направили на подмосковную станцию Апрелевку московско-Киевской железной дороги, где он влился в составе 245-го стрелкового полка в 110-ю ополченческую дивизию Куйбышевского района Москвы. Здесь бойцов вооружили полуавтоматическими винтовками нового образца СМТ системы Токарева и передислоцировали в район вблизи станции Нара. По пути из военного лагеря в Апрелевку ополченцы имели кратковременную остановку в Подольске, где состоялась последняя встреча Прасковьи Петровны с мужем…

             В дни октябрьского наступления на столицу гитлеровское командование рассматривало Наро-Фоминский участок фронта, как одно из важнейших направлений, открывавшее выход на автостраду Москва-Киев. Первые эшелоны 110-й стрелковой дивизии 33-й армии прибыли для усиления защиты Наро-Фоминска еще 11 октября с приказом закрыть  врагу путь к реке Нара… 22 октября в Наро-Фоминск ворвались части пехотной дивизии противника, но им преградили путь  прибывшие силы 33-й армии под командованием ген.-лейт. М.Г.Ефремова.  Река Нара разделила город на две части:северо-восточную, не оккупированную вражеской армией, и юго-западную, находившуюся в руках противника.

           Московский батальон на марше в составе 1237 человек, в том числе и рядовой красноармеец Коряжкин А.Е., прибыл в 23 часа 27 октября в распоряжение штаба 110-й стрелковой дивизии II формирования в Шеломово (в 10 км на восток от Наро-Фоминска). После комплектования отряд занял позицию на левом фланге обороны в 8 км к югу от Наро-Фоминска на восточном берегу Нарыв районе деревни Атепцево. Здесь Александр Егорович и его однополчане приняли свой первый бой и стояли насмерть, накрепко закрыв стратегическую дорогу на Москву.

             С 15 ноября начался второй этап наступления немецко-фашистских войск на Москву. На истринском и клинском направлениях им удалось подойти к столице почти на расстояние выстрела дальнобойной артиллерии. Нашим войскам тогда удалось удержать оборонительные рубежи (Химки – Дмитров – Яхрома - восточнее Красной Поляны – западнее Кубинки – Наро-Фоминск – западнее Серпухова – восточнее Алексина – Тула) и 6 декабря перейти в контрнаступление, которое безостановочно продолжалось до февраля 1942 года на огромном фронте от Калинина до Ельца. Только 29 декабря Наро-Фоминск снова стал советским.

              В послевоенные годы на 75-м км Киевского шоссе благодарными потомками был увековечен героический подвиг защитников Наро-Фоминска установлением 152 мм пушки-гаубицы. На бетонном постаменте мемориала укреплена металлическая пластина с надписью: «Здесь на берегу реки Нары в конце октября 1941 года славные воины 33-й армии и московского ополчения остановили немецко-фашистские полчища. Перейдя в решительное контрнаступление, они 26 декабря освободили от врага г.Наро-Фоминск».

            С начала января 1942 года 33-я армия согласно планам командования начала развивать Ржевско-Вяземскую наступательную операцию. Освободив от захватчиков Боровск, Верею, многие населенные пункты Московской и Калужской областей, она 20 января вступила в Смоленскую землю и устремилась к Вязьме, важному узлу шоссейных и железных дорог. Преследуя неприятеля, ударная часть 110-й дивизии вместе с другими частями 33-й армии 23 января вышла в район Вязьмы и вклинилась в тыл противника. Так начался трехмесячный героический рейд 33-й армии во главе с командующим М.Г.Ефремовым по тылам врага. Уже 25 января наши войска были окружены немцами, но даже в этих условиях они ни одного дня не давали покоя врагу. Армия постоянно вела бои в окружении при поддержке огнем дальнобойной артиллерии и авиации, которая кроме выполнения боевых задач, сбрасывала горючее, боеприпасы, продовольствие и медикаменты в районы ее дислокации.

               В ожесточенных боях уничтожалась живая сила и техника противника, разрушались важнейшие коммуникации врага, захватывались необходимые трофеи, добывались разведывательные данные, осуществлялись совместные операции с другими армиями фронта и партизанами. При этом,  неизбежно некоторые отряды окруженной армии, по заданию командования, прикрывавшие перемещение основных сил, предпринимавшие отвлекающие врага тактические маневры, или выполнявшие разведку боем, оказывались отрезанными от своих и вынуждены были в дальнейшем действовать в тылу противника самостоятельно.  В одном из таких отрядов оказался Коряжкин А.Е.  Испытывая нужду во всем, не имея в достаточном количестве боеприпасов, они вынужденно прибегали к рукопашным схваткам с врагом, к смертоносным штыковым атакам, вели снайперский огонь на поражение оккупантов. Бойцы, не вышедшие из окружения к этому времени, числятся пропавшими без вести. А вышедшим тоже пришлось не сладко – проверки НКВД, штрафбат или встреча с истребительными заградотрядами.

               Впереди в 40 километрах по Киевскому шоссе в Спас-Загорье в оккупации находились его мать, отец, младшая сестра, а позади в Москве жена Прасковья и 4-х летний сын Алексей.
              Александр Егорович внес свою лепту в оборону Москвы и наступление 33 Армии 1941-1942гг. под Москвой. Пропал без вести в августе 1942 года у населенного пункта Шанский Завод Износковского района Калужской области в районе ожесточённых боёв. Его фамилия выбита на обелиске Московского локомотиворемонтного завода у станции Перово. Восемь месяцев Александр Егорович в кровопролитных сражениях на подступах к главному городу России защищал от фашистских захватчиков Родину, Свободу и наши жизни. Советские воины, несмотря ни на что, выстояли и не «отдали» Москвы. 

              К двадцатилетию Победы советского народа над фашистской Германией, 21 сентября 1965 года на сквере у проходной МЛРЗ был открыт Мемориал Славы. На трех гранях четырехгранной колонны из черного мрамора  высечены фамилии 135-ти воинов, бывших работников завода, не пришедших с полей сражений. В их числе упомянут Коряжкин Александр Егорович.

             Пусть будет вечная память защитникам Отечества в памяти последующих поколений!

   Александр Твардовский   написал замечательное стихотворение    Я убит подо Ржевом

За Медынью, если говорить о Коряшкине Александре Егоровиче, ушедшем на фронт в октябре 1941 и пропавшем без вести в августе 1942 в боях у поселка Шанский завод

Я убит за Медынью,

В безымянном болоте,

В пятой роте, на левом,

При жестоком налете.

Я не слышал разрыва

И не видел той вспышки, -

Точно в пропасть с обрыва -

И ни дна, ни покрышки.

И во всем этом мире

До конца его дней -

Ни петлички, ни лычки

С гимнастерки моей.

Я - где корни слепые

Ищут корма во тьме;

Я - где с облаком пыли

Ходит рожь на холме.

Летом горького года

Я убит. Для меня -

Ни известий, ни сводок

После этого дня.

Подсчитайте, живые,

Сколько сроку назад

Был на фронте впервые

Назван вдруг Сталинград.

Фронт горел, не стихая,

Как на теле рубец.

Я убит и не знаю -

Наш ли Ржев наконец?

Удержались ли наши

Там, на Среднем Дону?

Этот месяц был страшен.

Было все на кону.

Летом, в сорок втором,

Я зарыт без могилы.

Всем, что было потом,

Смерть меня обделила.

Всем, что, может, давно

Всем привычно и ясно.

Но да будет оно

С нашей верой согласно.