И он повел рассказ о своей судьбе солдатской.
«Семилетнюю школу я закончил в родном селе, после чего поступил в политпросветительнный техникум в городе Анна Воронежской области. Оттуда в 1939 году и был призван в Красную Армию, попал на Северный Кавказ в создаваемые десантные войска. Хорошо помнию свой первый парашют, не спортивный, а именно десантный под номером ПД-6, свой первый прыжок. А всего их успел совершить одиннадцать.
В том же 1939 году 1 сентября гитлеровская Германия напала на Польшу и оккупировала ее. Так началась вторая мировая война. А граница с агрессором теперь приблизилась к нашей. И не случайно пришел приказ отправить солдат на запад. Два эшелона с солдатами проходили через железнодорожную станцию Бирюч, но побывать дома не было никакой возможности...Наконец прибыли в так называемое украинское полесье, а конкретно в город Овруч Луцкой области, который называли форпосом у границы. Близ него находилось два аэродрома, на которых базировались «Петляковы» и тяжелые бомбардировщики. Там и формировался батальон первой бригады военно-десантных войск, в который я был зачислен.
Один за другим переворачивались на календаре невыносимо жаркие июньские дни, с рассвета до заката наполненные боевой подготовкой. Двадцатого числа того памятного 1941 года закончили учения, стали на довольствие в лагере возле Луцка. Весь следующий день собирали парашюты, надеясь назавтра возвращаться в Овруч.
Вечера там были чудесные. И ночь решено было провести на лоне природы в разбитых палатках. Посмотрели на площадке кинофильм «Балтийцы», после чего отправились на покой. Многим не спалось в эту ночь. Кто-то вспоминал дом родной, кто-то невесту... Находясь в полудреме, я все же различил нарастающий гул моторов. В небе волна за волной стали проноситься самолеты. Послышались разрывы бомб на аэродроме, железнодорожном вокзале. Заполыхали первые пожары, леса и, сбросив свой страшный груз, мчались за новым.
Уже все вокруг было охвачено огнем, дымом. Но совершенно нетронутыми остались только палатки, которые, как потом догадались, не успела засечь разведка врага и они не стали целями на картах штурманов бомбардировщиков.
Опомнившись, бойцы бросились к оружию. Но ни патронов, ни гранат не оказалось. Все это было израсходовано на учениях. Не было и командиров, которые находились на своих квартирах. Тогда сами решили идти пешком на свою базу к Овручу.
С рассветом от границы уже двигались беженцы. В большинстве это были женщины, дети, старики, держались ближе к вымощенной камнем стратегической дороге, надеялись найти спасение у Южного Буга. Многие везли наспех собранные вещи на повозках, другие - в сумках, котомках на плечах. Некоторые вели в поводках коровенок, телят, коз.
Но вот на этих беззащитных людей ринулась стая «юнкерсов» с черными крестами на боках, сбрасывая бомбы. В считанные минуты эта колонна взлетела в воздух, превратилась в кровавое месиво.
Бомбардировщиков сменили «мессершмиты», которые начали добивать чудом оставшихся в живых в этом огненном аду беженцев, буквально гоняясь за каждым человеком. Страшно было видеть, как обезумевший от ужаса ребенок побежал к деревьям, но тут же был изрешечен пулями...
Мне с другими бойцами удалось невредимыми добраться до Овруча. Здесь запаслись боеприпасами. Был получен приказ защищать город, аэродромы.
Вскоре по позициям батальона был нанесен очень сильный бомбовый удар. Погибло немало бойцов. Были также уничтожены наши самолеты на аэродромах, зенитные установки.
В ярости наши солдаты начали стрелять по фашистским стервятникам из винтовок, пулеметов. Вдруг один из «юнкерсов» выпустил шлейф дыма, из-под крыла, резко пошел вниз и буквально пополз по картофельному полю. Из него выскочило пять фашистов - здоровенных, откормленных. Только один прихрамывал, наверное его зацепила пуля.
На подбежавших солдат они смотрели надменно, хотя под дулами винтовок все-таки побросали пистолеты. Один из летчиков на ломаном русском языке потребовал:
-Спасайтесь машина!
Никто не знал, что делать с этими немцами. Бойцы еще не понимали, что это уже идет Великая Отечественная война.
Между тем гитлеровец жестами показывал, что нужно тушить горящий самолет, потом заорал:
-Вы есть рабы! Все будете работать на Великий Германия!
Непрошеных гостей все-таки доставили в штаб.
Третий день нападения фашистской Германии на Советский Союз начался здесь с танковых атак врага и в центре, и в особенности по флангам. Они рвались все к той же каменной дороге, но она уже во многих местах была завалена деревьями. Путь им преградила и наша артиллерия, тоже нанося немалый урон.
Почти одновременно с бомбежкой последовала первая атака фашистов. Вражеская пехота двигалась быстро, уверенно. Но по ней ударили подоспевшие к этому бою минометы, а бойцы забросали наступающих гранатами, которые тоже подвезли.
Я с тревогой ждал дальнейших событий. И он не ошибся в своих предчувствиях. Ещё трижды немецкие автоматчики пытались сломить сопротивление наших бойцов, но в критический момент они сами поднялись в контратаку, сходились врукопашную и враг был отброшен. На том рубеже батальон сумел продержаться целую неделю. Но ¬когда враг прорвал оборону южнее, положение стало опасным.
-Мы ждали, что подойдут наши танки, что подвезут автоматы, - вспоминает ветеран. - Но не было ни того, ни другого. С боями мы сдали позиции и стали отступать к городу Малин, который затем три раза переходил из рук в руки.
Опять отступали с тяжелейшими боями. И все это в течение целого месяца, сдерживая натиск врага хоть на час, хоть на день, и это был вклад в будущую победу над врагом.
Последовала оборона города Буча.
-Только там, - говорит Андрей Федорович, - мы сняли ржавые от своей и чужой крови гимнастерки, помылись, получили новое обмундирование и впервые за это время ели горячий суп. Там вы¬дали даже табак... До Киева оставалось каких-то 15 километров. Значит от границы прошли с боями где-то 600. А число боев не поддается счету.
Начался еще один за небольшой населенный пункт под красивым названием Песковка. Привычно закружились самолеты, ударила с обоих сторон артиллерия. В огородах, в садах стали опять сходиться с врагом врукопашную.
Ко мне - командиру первого взвода, подскочил ординарец с приказом продвинуться вперед, ликвидировать пулеметную точку врага, которая сдерживала всю роту. Андрей Федорович взял у бойцов гранаты, подозвал Кудряшова и Касымова с ручным пулеметом, стали подбираться к цели, ведя огонь по вражеским автоматчикам. И тут встречная очередь..
В меня попало сразу две пули, одна разорвалась на выходе из его тела, оставив рану 7 на 10 сантиметров, оголив пучок лучевых нервов. Руку сразу же искорежило.
Меня подобрали быстро, но очнулся, только в медсанбате. Возле меня суетилась вся в слезах молоденькая медсестра, которая не знала, как остановить кровь при таком страшном ранении. Все-таки решилась что-то делать, заложила в нее весь индивидуальный пакет.
Далее меня положили в кузов автомобиля - полуторки на солому и повезли в медсанбат. Восемь месяцев я находился на излечении, после чего вернуля домой инвалидом.
С 1 марта 1943 года он был назначен военруком Веселовской средней школы, где началась моя многолетняя работа на ниве просвещения. При этом он успешно закончил сначала Россошанский учительский институт, затем Курский педагогический. И вся моя трудовая деятельность проходила в Веселовской средней школе.