ДНЕВНИКИ

КОТОВА ПЕТРА БОРИСОВИЧА

участника Советско-финской (1939-1940 г.г.)

и Великой Отечественной войн (1941-1945 г.г.)

На советско-финляндском фронте

Третий добровольческий легко-лыжный батальон формировался в г. Свердловске в начале декабря 1939 года. По замыслу командования нужно было срочно отправить на советско-финляндский фронт хорошо подготовленных лыжников. Рядовой и сержантский состав батальона в основном был укомплектован из комсомольцев и коммунистов, ранее прослуживших в кадрах Российской Красной Армии. Свердловские заводы, фабрики и учреждения выделили своих лучших представителей для защиты родных рубежей. Весь личный состав батальона был размещен в средней школе у железнодорожного вокзала г. Свердловска. Я был назначен командиром стрелкового отделения в первую роту. Время боевой подготовки было ограничено. Зима 1939-1940 г.г. была очень суровая, и мы при 40- градусном морозе старались интенсивно заниматься лыжной подготовкой.

После нашей кратковременной подготовки, командующий Уральским военным округом генерал-лейтенант Ершаков проверил готовность батальона для отправки на фронт, и мы в полной боевой готовности погрузились в эшелон для следования в Карелию. Наш эшелон следовал через город Пермь, Киров, Вологду, Череповец, Волхов, Петрозаводск и прибыл на конечный пункт г. Беломорск. В пути следования мы не тратили время зря. Командиры и политработники батальона проводили с нами большую политико-воспитательную работу. Местом дислокации был определен небольшой остров Онежской губы, где мы разместились в казармах, чтобы привести подразделения в полную готовность для вступления в бой. Основательно подогнали лыжные крепления, проверили оружие, боеприпасы, получили продовольствие - сухой паек, провели тренировки по лыжной подготовке.

В последних числах декабря нас погрузили на автомашины, и мы двинулись на запад к Советско-Финляндской границе через станцию Кочкома, населенный пункт Реболы. Прибыли на передовую к населенному пункту Химики, покрыв расстояние около 300 километров. Командир роты капитан Иваренко поставил перед ротой боевую задачу: проникнуть в тыл противника, уничтожить подкрепления финской армии, продвигающейся из глубины страны на передовые позиции, уничтожить опорные оборонительные пункты противника, а также уничтожить отдельных автоматчиков, которые сидели на деревьях и вели стрельбу по нашим воинам.

Мы продвигались по тылам противника на запад по лесным массивам, резко холмистой местности с глубоким снегом. Встречались довольно высокие сопки, обросшие густым кустарником. Вооружены мы были винтовками СВТ, по два автомата ППД на взвод, ручными пулеметами, а также на вооружении были 50-миллиметровые минометы. На пути следования мы встречали мелкие группы финских автоматчиков, но они не оказывали нам серьезного сопротивления, большей частью уклонялись от боя. Как потом выяснилось, это были передовые подразделения разведчиков. Проникнув в тыл до 30 километров, наша рота расположилась на привал на высокой сопке, окруженной со всех сторон густым ельником. С северной стороны в низине сопки озеро, а за озером тоже высокие хребты, покрытые лесом.

На рассвете 30 декабря наше боевое охранение было обстреляно с западной стороны, рота поднялась по тревоге, заняла круговую оборону, открыв ответный огонь. И тут со всех сторон, кроме северной стороны от озера, начался обстрел. Оказалось, что мы встретились с превосходящей частью противника. Наш взвод и мое отделение прикрывали левый фланг расположения позиций нашей роты. Чем дальше, тем больше разгорался бой. По нам с трех сторон вели огонь со всех видов оружия: автоматный, пулеметный, в том числе интенсивный минометный огонь обрушился на наши позиции. Бой шел целый день, мое отделение - 16 активных штыков, вело прицельный огонь по отдельным солдатам противника и по автоматчикам, сидящим на деревьях. С правой стороны сопки противник неоднократно поднимался в атаку, но наши бойцы успешно отбивались. Выход был один, нужно было прорвать кольцо окружения. Многие выбыли из строя. В моем отделении осталось 9 человек. В других подразделениях так же были большие потери. По команде командира роты капитана Иваненко мы поднялись в атаку в самом центре обороны противника, мое отделение атаковало противника с левого фланга, нам удалось преодолеть нейтральную зону и мы завладели оборонительным рубежом противника, противник нес большие потери, кольцо окружения было прорвано, остатки солдат противника бежали. И наши потери были велики. Командир роты погиб, он шел в атаку впереди. Наш командир взвода лейтенант Рудаков погиб. В южной стороне сопки, оказывается, остались еще отдельные очаги сопротивления - вторая линия обороны. Нас обстреляли из минометов, я был ранен. В моем отделении осталось пять человек, четыре из них раненые. Мы, раненые, вынуждены были отойти в сторону озера, нам была оказана первая помощь. Всего нас из 1-го и 2-го взводов оказалось 18 человек, из них 2 человека не раненных. Бойцы моего отделения Шантарин, Корешков, Беляев легко раненные помогали друг другу, но двигаться по глубокому снегу мы не могли. Ивановский легко-лыжный батальон, санитарный взвод этого батальона оказали нам медицинскую помощь, а затем на специальных санках нас повезли к своим позициям. Пока мы с помощью санитарного взвода двигались в обратный путь, нас несколько раз обстреливали автоматчики «кукушки», но потерь не было, мы, кто мог, отстреливались. Около полутора суток мы добирались до своей передовой, где нас принял санитарный пункт, а затем после соответствующей медобработки нас на автомашинах доставили в госпиталь на ст. Кочкома. Со 2-го февраля по 28 февраля я находился на излечении в госпитале. Вместе со мной в госпитале лежал Гавриил Дмитриевич Корешков. Нас направили в батальон выздоравливающих в г. Кандалакшу, а затем на фронт в направлении Алакурти, это около 100 километров от города Кандалакши. А 12 марта было заключено перемирие, война закончилась. В апреле 1940 года я, как студент Свердловского института иностранных языков, был демобилизован из армии и продолжил учебу в институте. Мирная жизнь длилась только до июня 1941 года.

Битва за Воронеж

В июне 1941 года весь советский народ узнал о коварном, разбойничьем нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Коми-Пермяцким окрвоенкоматом я был призван в армию и направлен на учебу в Смоленское артучилище, которое эвакуировалось в г. Ирбит Свердловской области.

Мы курсанты училища занимались по 12 часов ежедневно, овладевали артиллеристскими науками. С нами проводили занятия опытные офицеры- преподаватели, некоторые из них имели опыт боевых действий на фронте. В декабре 1941 года я окончил артучилище и получил звание лейтенанта. В январе 1942 г. направлен в распоряжение Архангельского военного округа, назначен на должность начальника разведки второго дивизиона 1031 артиллерийского полка 100 (сотой) дивизии. Дивизия формировалась на ст. Кущуба Вологодской области. Нам предстояло овладеть науками современного боя и по зову Родины отправиться на фронт. Началась упорная подготовка, получили материальную часть, полностью вооружились и были готовы к отправке на фронт. К нам в дивизион прибыло пополнение, в основном из молодежи Вологодской и Архангельской областей, а также из Коми АССР. Кроме того, часть прибывших были вышедшие из окружения.

В один из февральских дней к нам прибыла группа для пополнения второго дивизиона. Оказывается, в их числе большинство уже участвовало в боях. К моему удивлению в строю оказалась знакомая личность, заметив меня, он вышел из строя, обнял меня: «Это вы товарищ лейтенант, мой однополчанин по советско-финляндскому фронту и по госпиталю в Кочкоме?».

Какая это была теплая и трогательная встреча с Гавриилом Дмитриевичем Корешковым. Мы вспоминали, как были окружены в тылу противника на финской территории, как выбирались из тыла в госпиталь...

И вновь нас связала судьба боевых действий, но только уже на фронтах Великой Отечественной войны и до мая 1945 года. Впоследствии Корешков стал бессменным старшиной управления дивизиона и отлично справлялся со своими обязанностями. Был заботливым, чутким к своим подчиненным, требовательным к себе и бесстрашным в бою.

В июне 1942 года 1031 артиллерийский полк был поднят по тревоге и прибыл на станцию Кущуба. Второй дивизион погрузился в эшелон, в вагоны размещен командирский состав, фураж, продовольствие, боеприпасы, личный состав и вооружение. Несколько дней в пути. Эшелон прибыл на станцию Анна Воронежской области. После выгрузки, в течение 2-х дней проводилась окончательная подготовка к боевым действиям. Предстояло совершить марш-бросок на передовые позиции фронта. В начале июля вся дивизия пешим ходом прибыла на станцию Давыдовка и заняла боевые порядки по левому берегу р. Дон. Второй дивизион 1031 артполка вместе с 460 стрелковым полком оборудовал оборонительный рубеж непосредственно у левого берега р. Дон. После кратковременного пребывания в обороне, дивизия была переброшена на защиту города Воронежа. Два фронтовых марша вдоль фронта явились для воинов Сотой своеобразным боевым крещением, которое они выдержали с честью. В первых числах июля наш дивизион вместе со стрелковыми подразделениями занял оборону в районе Мосоловки на левом берегу р. Воронеж. По замыслу командования необходимо было выбить противника с правого берега р. Воронеж и выйти на рубеж с. Шиловки. Начался штурм правого берега р. Воронеж. С левого фланга действовали подразделения 472-го стрелкового полка Героя Советского Союза подполковника П. С. Березина. С правого фланга действовала рота 454 стрелкового полка майора И. Г. Семижока. Мне, как начальнику разведки второго дивизиона, была поставлена задача: вместе со своими разведчиками и связистами поддержать штурмовую группу 454 стр.полка, создать плацдарм на правом берегу р. Воронеж. Рота 454 стр. полка переправилась на правый берег, атаковала переднюю линию обороны противника, овладела им и закрепилась на пятачке правого берега. Противник оказал упорное сопротивление и неоднократно контратаковал наши подразделения. Он (противник) занимал выгодные позиции на высотах к подступам с. Шиловки. Наша незначительная территория - маленький плацдарм подвергался обстрелу со всех видов оружия. Автоматный, пулеметный и минометный огонь накрывал подходы к реке и весь маленький плацдарм. Нужно было принять контрмеры. Разведчики 2-го дивизиона - командир отделения разведки сержант Е.В. Докучаев, рядовые Черных, и Б.Б. Никитин перебрались к оборонительному рубежу немцев, сумели разведать огневые точки, определили координаты узлов сопротивления. Радист Богданов был готов передать команды на батареи 2-го дивизиона. Я корректировал стрельбу. 6-я батарея старшего лейтенанта Арнаутова и командира 5-й батареи старшего лейтенанта Мартынова открыли огонь по огневым точкам противника. Они были подавлены, однако спустя некоторое время, фашисты подтянули силы и снова попытались выбить наших бойцов с плацдарма. Стрелки 454 стрелкового полка предприняли новый штурм, продвинулись вперед, тем самым расширили занимаемый плацдарм. Противник неоднократно контратаковал наши позиции, и каждый раз мы открывали мощный огонь из орудий 2-го дивизиона. Наши подразделения окончательно закрепились на правом берегу реки Воронеж, имея выгодный рубеж. Но дальнейшее наше продвижение на Шиловку нам не удалось осуществить, поскольку противник имел большой перевес в живой силе и в основных средствах. Благодаря мужеству, стойкости бойцов и офицеров 454 с.п. и интенсивного прицельного огня артиллерии второго дивизиона 1031 артполка, плацдарм остался в наших руках.

Курская дуга

После освобождения г. Воронежа части 100 стрелковой дивизии в результате успешных наступательных действий, в конце января, в феврале 1943 г. продвинулись более, чем на 400 километров на запад и вышли к городам Лебедин и Годяч Сумской и Полтавской областей. Наступательный порыв наших воинов был велик. Наши части могли развивать наступление дальше на запад, если бы в достаточном количестве были обеспечены боеприпасами. Осталось минимальное количество патронов, гранат, снарядов, а средства механической тяги остались без горючего. Достигнутый успех не был закреплен. В конце марта противник подтянул свежие силы и мощными контрударами оттеснил наши части. Мы вынуждены были оставить занятые позиции и отступить до рубежа Рахитянского района Курской области (ныне это Белгородская область). Ценой больших усилий противник был остановлен и нами была занята оборона на рубеже Солдатское, Лаптевка, Трефиловка, километров 50-60 севернее города Белгорода. Мы начали вести тщательную подготовку к возобновлению наступления. Во время нашего отхода на новые рубежи мы имели значительные потери в боях.

В апреле моя 6-я 122-х миллиметровая батарея пополнилась новыми орудиями. Получено 2-3 боекомплекта снарядов. Батарея была полностью укомплектована рядовым, сержантским и офицерским составом. Прежде чем занять и оборудовать оборонительные рубежи, а так же получить пополнение личного состава, вооружение, боеприпасы, малыми силами в упорных боях мы остановили превосходящие силы противника.

Вот один из многих боевых эпизодов на юго-восточной окраине с. Солдатское. Батальон 460 стрелкового полка, имея в своем составе не более 50 % личного состава, занял оборону на юго-восточных скатах, примыкающих к селу. Противник в течение двух суток по нескольку раз атаковал наши боевые порядки, но благодаря стойкости, упорству и героизму наших солдат и офицеров атаки противника были приостановлены, а фашистам причинен значительный урон в живой силе. Однако немцы не унимались, они сосредотачивали свежее пополнение на южной окраине березовой рощи, в 2-3-х километрах от наших позиций.

В этот район боевых действий я попал по вызову командира дивизии генерала Перхоровича. Он позвонил по телефону командиру 1031 артполка майору Абрамову, чтоб тот выслал к нему толкового офицера-артиллериста для выполнения особых поручений по координированию артогнем. Я, с моим разведчиком Ивковым И.В., явился к генералу и доложил, что старший лейтенант Котов из артполка прибыл в его распоряжение. Он приказал находиться при нем на его командном пункте, имея в виду, что в любую минуту я буду нужен.

Командный пункт находился на восточной стороне главной улицы села Солдатское в домике, скрытом за постройками от обзора с неприятельской стороны. А его наблюдательный пункт находился в нескольких метрах на возвышенном месте - на крыше заброшенного дома.

С командного пункта генерал руководил боевыми действиями полков по обороне занятых рубежей. Положение было критическое. На правом фланге северо-восточной окраины села Солдатское, где оборону занимал 454 стрелковый полк, противник также неоднократно возобновлял свои атаки. По данным разведки, противник сосредотачивал свои резервы живой силы и техники на окраине березовой рощи, недалеко от населенного пункта Березовка.

Командир дивизии решил произвести огневой налет по скоплению противника. Но ввиду того, что артиллерии было мало, и не хватало снарядов, он вынужден был применить необычный прием артналета. Вызвал танк Т-34, мне приказал выбрать выгодную, закрытую огневую позицию для танка, подготовить данные и открыть огонь по заданной цели. Мы с разведчиком Ивковым выбрали удачную закрытую огневую позицию, оборудовали НП на крыше полуразрушенной животноводческой фермы в непосредственной близости от танка, провели связь, согласовали с командиром танка подробности относительно необычной стрельбы и доложили командиру дивизии о нашей готовности открыть огонь. Танк имел полный боевой комплект снарядов, обзор цели с НП был хороший. Получив приказ от командира дивизии открыть огонь, мы не замедлили с выполнением приказа, обстрел оказался удачным, снаряды ложились точно по намеченной цели, выпустив три десятка снарядов, мы, безусловно, произвели соответствующий урон противнику. В стане врага запылал огонь, сопровождающийся черными клубами дыма. Этот эксперимент - стрельба из танка Т-34 с закрытой огневой позиции - оказался удачным.

Немного спустя противник активизировал свои действия на правом фланге - на северо-восточной окраине с. Солдатское, на позициях 454 стрелкового полка. К счастью для подкрепления прибыл 112-й гаубичный артполк 122-х мм орудий резерва главного командования. Командир дивизии отправил меня на правый фланг обороны 454 с.п. Нужно было ознакомить разведку и командование вновь прибывшего артполка с обстановкой, показать расположение наиболее опасных целей противника и основные направления сил противника, предпринимающих атакующие действия, а затем произвести массированный огневой удар по атакующим немецким подразделениям. Огневые позиции батареями 112-го Гаубичного артполка были уже заняты, связь на НП в срочном порядке протянута. После кратковременной подготовки данных для стрельбы, мы произвели мощный огневой налет из гаубиц 112 артполка и тем самым отбили всякое желание атаковать наши позиции, пехота противника понесла большие потери, а наиболее опасные цели подавлены. Оборонительный рубеж остался прежний, пехота фашистов не продвинулась ни на шаг.

А вот еще один боевой эпизод, случившийся, перед тем как занять оборону в с. Солдатское. Я дословно воспроизвожу воспоминания командира взвода 5 батареи 2-го дивизиона 1031 артполка лейтенанта Савченко Александра Борисовича - (в конце войны капитан, начальник штаба второго дивизиона).

«Ямное»

Несмотря на то, что со времени этого эпизода из истории Великой Отечественной войны прошло около 37 лет, населенный пункт Ямное, что недалеко от Грайворона, запечатлелся в моей памяти так, как будто это происходило вчера. Наша 5-я батарея 76 мм пушек, состоявшая тогда всего из 2-х орудий, и которой командовал старший лейтенант Геннадий Шалаев, находилась в селе, из которого накануне были выбиты упорно сражавшиеся фашисты. Командование дало нам кратковременный отдых, видимо, обстановка позволяла и мы привели себя, как могли, в некоторый вид и порядок. Кое-кто сумел даже помыться слегка подогретой в чугунах водой, сменить белье и тем самым избавиться от вшей, которых было предостаточно за период нашего наступления 1943 года, подкрепиться имеющейся фронтовой пищей, и выспаться в тепле.

Утром командир нашего второго дивизиона 1031 артполка капитан Ломтадзе, грузин по национальности, ставил боевую задачу командиру батареи старшему лейтенанту Шалаеву: немедленно выслать один орудийный расчет в Ямное, расположенное в 3-4 километрах от нашего ночлега, для поддержания огнем одной из рот 460 стрелкового полка нашей сотой 100 стрелковой дивизии. Командир батареи вызвал меня, поставил задачу, объяснил вкратце сложившуюся обстановку и указал, где и какую задачу он будет выполнять со вторым орудием.

Я, командир огневого взвода, отправился выполнять приказ командира батареи. Прибыв в Ямное, отыскал командира роты, который уточнил обстановку, расположение роты и ее задачу, и указал предполагаемое направление, откуда следует ожидать появление танков противника. В отведенном нам, артиллеристам, районе мы занялись оборудованием НП и выбором огневой позиции с учетом всех вариантов, в зависимости от появления противника. Рота занимала оборону на небольшой возвышенности, занятой огородами и садами, на которой стояла ветряная мельница, а перед фронтом роты простирался луг. На противоположной стороне луга был расположен какой-то населенный пункт, соединенный грунтовой дорогой с Ямным. Вот за этим населенным пунктом мы и вели тщательное наблюдение с правого фланга роты. Это направление было наиболее вероятным в появлении противника. (Схема нашего расположения). Прошло 4-5 часов, с тех пор как мы прибыли в Ямное. Гнетущая тишина, отсутствие выстрелов, ожидание неизвестного удручающе действовало на нашу психику. Солнце поднялось высоко и как на ладони осветило всю местность. Так как расстояние через луг (а скорее всего это было болото, покрытое снегом) было около 800-1000 метров, то населенный пункт, откуда по нашим предположениям должен был появиться противник, просматривался отчетливо. День подходил к концу, вечерело. Наблюдатель находившийся на НП, заметил появление головы колонны противника в населенном пункте за лугом. Машин шесть направились по дороге в обход леса, направляясь в Ямное, но, пройдя, метров 100-200 остановились, а к домикам на площадь все подходили и подходили машины с пехотой. Поскольку противник появился в одном из предполагаемых направлений неопределенность в ожидании, откуда его можно ожидать, исчезла...

Я даю команду выкатить пушку на кромку луга, и открыть прямой наводкой огонь самым правым головным машинам, чтобы закрыть дорогу сзади идущим. Грунт был болотистый, непромерзлый, времени для закрепления станин было в обрез, и наша пушка от первого выстрела сильно откатилась назад: станины на метр вошли в землю. Первый выстрел дал перелет, но вторым выстрелом наводчик Алексей Соколов поразил одну машину. Колесо подбитой машины высоко поднялось вверх, а сама машина загорелась. Теперь на постоянном прицеле, внося коррективы только угломером, Соколов в течение считанных минут поразил еще две машины, которые находились слева от пылающей. Среди фашистов поднялась паника, машины пришли в беспорядочное движение, наезжая друг на друга, а из крайних домиков поселка на луг выскочила машина с шестиствольным минометом и, отъехав метров 200, остановилась. Фашисты спешно стали устанавливать миномет на огневую. Чтобы замедлить установку миномета и тем самым замедлить открытие огня, я даю команду перенести огонь орудия на фашистов, устанавливающих миномет. И тут я допустил ошибку - новая цель находилась дальше от подбитых машин и прикрывалась небольшим бугорком, прямой наводкой стрелять было нельзя, цель не была поражена. Снарядов у нас было всего 15 штук. Как жаль, что их было так мало!

Пехота, занимавшая оборону у ветряка, была свидетелем меткой стрельбы наводчика Соколова и от души торжествовала. Дав несколько залпов из стрелкового оружия и не причинив никакого вреда немцам, рота снялась и сосредоточилась на восточной окраине Ямного. Последние три снаряда хотелось выпустить снова по немецким машинам, но тут прибыл сапер от командира роты и передал приказ: немедленно сниматься и следовать за ним, он проведет нас через минированную дорогу и снова заминирует проход. Мы сняли пушку с огневой и последовали за ним к месту сосредоточения пехоты. За этот скоротечный бой Алексей Соколов был награжден орденом Красного Знамени, а я орденом Красной Звезды. Не успели проехать и двухсот метров от огневой, как по Ямному произвел залп немецкий шестиствольный миномет, и вся площадь, занимаемая пехотой и нами, артиллеристами, покрылась множеством взрывов. Выехав с Ямного, нужно было подниматься в гору градусов на 40-45. Наши лошади, изнуренные продолжительными переходами при наступлении и истощенные от недоедания, как мы их не заставляли и не помогали им сами, преодолеть это препятствие не смогли. Видя это, пехотинцы, усталые, несущие на себе боевое снаряжение, без чьей-либо команды выкатили пушку на гору. Я был потрясен этой непредвиденной помощью и от всей души благодарил их. Только тут до моего сознания дошел смысл мудрой пословицы: «Сам погибай, а товарища выручай». Если бы не они, я наверняка вместе с расчетом и пушкой был бы захвачен немцами, вступившими к этому времени в Ямное. Немецкие автоматчики находились недалеко от нашей колонны, которую мы замыкали.

Наступила уже ночь, когда мы, преодолев гору, продолжали путь. В середине ночи мы всей колонной добрались до деревни и сделали привал. Командир роты, видимо рассказал о результатах стрельбы нашего орудийного расчета капитану Ломтадзе (командиру дивизиона), он лично нас встретив, когда мы подъехали к нему, поблагодарил, справился, нет ли потерь и от радости чуть ли не прослезился. Специально или уж так получилось само собой, он выделил для нас ужин и предложил выпить за наши успехи. Это меня очень тронуло, и я по-другому стал смотреть на своего командира. Я понял, что он не просто умный человек, а человек, знающий военное дело и психологию солдата, что это командир, умеющий

подбирать такие слова, которые заставляют подчиненных уважать его как командира и как человека. Жаль, что его в скором времени куда-то перевели, и я о нем больше ничего не знаю.

Во время преследования противника в районе железной дороги, соединяющей Харьков с городом Сумы, в феврале 1943 года произошел скоротечный, но жестокий бой. Вот что рассказал командир пулеметного расчета учебно-резервного батальона 100 с.д. ст. сержант Сергей Григорьевич Дуганов:

- Наш учебный батальон наступал на станцию Белка, занятую противником. По железной дороге на запад следовали эшелоны немцев с продовольствием, оружием, награбленным имуществом и с личным составом отступающих гитлеровцев. На подступах к ж-д. станции Белка мы заняли огневые позиции. Нас поддерживала четырех  орудийная  артбатарея 76 мм- х. пушек 4-й батареи 2-го дивизиона 1031 артполка. Батарей командовал ст. лейтенант Шкодин. Мы приготовились атаковать очередной эшелон немцев, следующий на запад. И вот он появился. Батарея прямой наводкой открыла беглый огонь по составу и с первых же снарядов вывела из строя паровоз. Эшелон остановился. Наш учебный батальон открыл интенсивный пулеметный огонь по гитлеровцам, которые высыпали наружу. Артиллерийским и пулеметным огнем, при малых потерях мы полностью разрушили ж\д состав, штурмом овладели станцией, захватили пленных, и забрали все имущество. В бою из моего пулеметного расчета отличились рядовой  Кодыкин  (татарин по национальности) и рядовой Аксименко  (сибиряк). В бою погиб младший лейтенант Гусаров.

Прорыв на Курской дуге

5 августа 1943 г. части 100 стрелковой дивизии совершили прорыв обороны противника в районе населенного пункта Почаево Курской (ныне Белгородской) области. Первая линия обороны противника была прорвана, и 460 стрелковый полк вместе с артиллеристскими подразделениями продвинулся на 5-6 километров, не встретив особого сопротивления. Однако фашисты оказали отчаянное сопротивление на 2-й линии обороны. Впервые против наших наступающих подразделений в контратаку были брошены мощные танки ТИГР. Шестая гаубичная батарея 2-го дивизиона 1031 артполка, которым я командовал, мощным огнем встретила атакующие танки. Но и они не оставались в долгу. Из строя выбыли командир орудия и наводчик 2-го орудия. Я сам был вынужден сесть за орудие и прямой наводкой расстреливать танки. Загорелся идущий впереди танк, потом второй, третий. За успешное отражение танковой атаки я был награжден орденом Отечественной войны второй степени. Наш успех был обеспечен благодаря тому, что накануне мы получили новые коммулятивные снаряды, которые при малейшем соприкосновении с танком были способны прожигать броню любой толщины.

На этом записи Петра Борисовича Котова заканчиваются. А дальше вновь строчки из биографии.

Закончил войну в Чехословакии в 1945 году. Награжден: орденом Великой Отечественной войны первой степени, 2-мя орденами Великой Отечественной войны второй степени, орденом Красной Звезды, а также медалями «За взятие Праги» и «За Победу над Германией», «За Победу в Великой Отечественной войне».   Многими юбилейными орденами и медалями.

Вернувшись домой, в 1946 году стал работать учителем английского языка в средней школе № 2 города Кудымкара и в педагогическом училище.

В 1958 году уехал с семьей в Казахстан. 20 лет работал в должности директора средней школы в с. Каратальское  Талды-Курганской области. Жена - Котова Надежда Лаврентьевна - учитель русского и литературы скончалась в 1980 году.  Петр Борисович переехал в Краснодарский край, где живет один из сыновей, и еще в течение четырех лет продолжал трудиться в Старокорсунской средней школе Краснодарского края учителем труда. Скончался Петр Борисович Котов 13 декабря 1997 г. Многие годы ко дню Победы 9 мая он ездил на встречу в Москву со своими однополчанами, вел большую общественную работу в военно- патриотическом воспитании молодежи и учащихся.

Вырастил и воспитал 3 сыновей. Старший - Александр Петрович Котов- Глава городского поселения Горки Ленинские. Средний - Николай Петрович Котов, окончил Пермский политехнический институт - инженер по образованию - проживает в Краснодарском крае. Младший - Владимир Петрович Котов окончил Пермский медицинский институт, хирург по специальности, умер раньше отца в 1987 г.