В жестоком бою под госплемзаводом «Придонский» сражались воины второго стрелкового батальона, 1049 стрелкового полка и пятой батареи 822 артиллерийского полка, входивших в состав 300-й стрелковой дивизии. Комбатом был старший лейтенант Тихон Иванович Фирсов, который в том бою был смертельно ранен и скончался на поле боя. Командир пятой батареи, старший лейтенант Антон Васильевич Ковальчук тогда чудом уцелел и сейчас полковник в отставке. Он кавалер орденов, живет в городе Киеве.
У нас с ним завязалась переписка. В одном из писем Антона Васильевича были такие строчки:
- Уж очень перекручены события тех давних времен. Историю надо добросовестно, честно, правдиво отразить». Постараемся правдиво рассказать прежде всего о самом Антоне Васильевиче, его боевых товарищах и событиях, свидетелями которых они были и в которых непосредственно участвовали.
Кстати, у Антона Васильевича сохранился фронтовой блокнот, в котором на пожелтевших от времени листах записаны главные собы-тия тех далеких лет - правда о тех тяжелых, кровопролитных боях за «Придонский». Родом Антон Васильевич из трудовой крестьянской семьи Хмельницкой области. Будучи еще школьником мечтал: стану морским инженером - судостроителем. И подал-таки документы в Николаевский судостроительный институт. Война все перевернула в его жизни. В первые же дни ушел добровольцем на фронт. По чистой случайности его семья — мать, отец и две сестры - не были расстреляны по доносу фашистами.
Умение метко стрелять очень пригодилось Антону Васильевичу в боях с врагами, недаром еще до войны на груди постоянно красовался значок «Ворошиловский стрелок». В первые дни войны были тяжелые бои в Бе-лоруссии и отступление на Восток под ударами мощной танковой группировки врага. В ходе этих боев гибли боевые товарищи, друзья. Как ни тяжела была скорбь по ним, приходилось продолжать сражаться, не поддаваться врагу. За находчивость и героизм командир орудия А. В. Ковальчук был награжден орденом Красной звезды, с присвоением звания младшего лейтенанта и назначением командиром батареи. Так в 17 лет он стал комбатом.
А дальше — снова бои и лишения, ранение, выход из окружения. 7 ноября 1941 года в составе 93-й стрелко-вой дивизии Антон Васильевич прошагал на знаменитом параде по Красной площади в Москве и сразу после парада снова в бой. Новые сражения, в ходе которых были и героизм, и ранения.
Затем ожесточенные бои на Дону. 12 января 1943 года воины 300-й дивизии перешли по льду реку Дон и атаковали станицу Раздорскую. В ходе пятичасового ожесточенного боя, в котором участвовали с трех сторон воины стрелковых полков дивизии, Раздорская была освобождена, но через три часа немцы со стороны хутора Каныгин и Пухляковский начали контрнаступление на Раздорскую. В нем участвовали танки, авиация, артил-лерия. Четыре контратаки отбили воины дивизии, но утром 13 января они возобновились.
Таким образом, плацдарм, захваченный на правом берегy Дона, мог быть ликвидирован, так как справа и слева со стороны хуторов и с северо-запада, со стороны «Придонского» наших войск не было, а были только немцы. Тогда и. о. командира дивизии подполковник К. Я. Тымчик принимает решение направить туда отряд. Командовал отрядом старший лейтенант Тихон Иванович Фирсов и было в нем 200 человек.
Задача стояла такая: к рассвету отряд захватывает рубеж по западной и юго-западной окраине «Придон-ского», закрепляется на нем, тем самым обеспечивает развертывание главных сил дивизии для последующего развития наступления.
Вот что рассказал в письме Антон Васильевич: «После непродолжительного по времени уточнения походного порядка отряд двинулся к «Придонскому», обходя Раздорскую с юга скрытно, ввиду того, что часть станицы удерживалась немцами, там шел бой. Усилился ветер, началась вьюга, крепчал мороз. Полевую дорогу, по которой мы двигались, окончательно замело снегом. Разведчики и бойцы боевого охранения, а за ними основ-ные силы отряда с большим трудом, барахтаясь в снегу, шаг за шагом продвигались вперед. Кругом, куда ни глянь, голая степь. Только небольшие, иногда встречавшиеся по пути движения невысокие кустарники да бурьян с обеих сторон дороги являлись единственными ориентирами. Пушки с лошадьми, повозки с боеприпасами утопали в глубоком снегу и дальше продвигаться не могли. Я попросил помощи у Фирсова, и он выделил стрел-ковый взвод.
Итак, общими усилиями пушкарей и стрелков тащили орудия волоком на своем горбу. Добрались мы к утру до высоты, что в 400—500 метрах восточнее хутора. Приняли решение — стрелковому батальону с имеющимися в его распоряжении огневыми средствами закрепиться на западной и северо-западной окраине племзавода,
а пятой батарее занять открытые огневые позиции на склонах высоты в 300 - 400 метрах восточнее населенного пункта. Огнем прямой наводки вместе с батальоном отражать возможные атаки противника на «Придонский» и высоту.
Попытки окопаться хотя бы на два лопатных штыка, зарыть орудия и боеприпасы в землю, оборудовать щели для укрытия боевых расчетов не увенчались успехом. Грунт вмерз настолько, что никакие ломы и кирки его не брали, поэтому ограничились снежными валами вокруг орудий и тщательной маскировкой боевых порядков батареи. Боевые порядки батальона и батареи были построены по принципу круговой обороны, так как отсутствие соседей обязывало нас к тому...
Примерно в 10 час. в непосредственной близости от хутора появилась вражеская разведка: впереди двухколесный, а за ним трехколесный мотоциклы. Боевое охранение батальона открыло по ним огонь. Экипаж первого мотоцикла в составе двух человек свернув в сторону, замертво повалился в снег, экипаж второго мотоцикла сумел развернуться и скрылся за высотой. Всем нам стало ясно, что скоро начнется бой. Через пару минут слышу по телефону знакомый голос Фирсова: «Ты видишь, что происходит?»
«Как не видеть, все как на ладони, — отвечаю я. — СКОРО начнется».
И действительно, через 30—40 минут западнее «Придонского» развернулись боевым порядком танки и самоходные артустановки, а за ними густые цепи пехоты устремились на боевые порядки батальона и батареи. Их главный удар был нанесен по левому флангу нашей обороны. ПРИ массированном ударе артиллерии и авиации.
Батарея открыла огонь по танкам врага, а затем застрочили пулеметы и автоматы. Горели танки, редели ряды вражеской пехоты. Первая атака была отбита. Но вскоре последовала вторая. В батарее появились убитые и раненые. А помощи нет ниоткуда. Весь оборонительный район батальона и батареи заволокло дымом: было трудно дышать, резало в глазах. От грохота орудий, от взрывов мин и снарядов врага на батарее не было слышно человеческого голоса...
Прорвавшись через боевые порядки батальона, немцы мелкими группами появились перед батареей, часть обошла батарею слева, намереваясь взять ее в кольцо. Старший лейтенант Тимофей Фадеевич Фролов, зам. комбата по политчасти, в ходе боя не один раз побывал то в одном, то в другом боевом расчете, теперь в критическую минуту, видя и понимая сложившуюся обстановку, по собственной инициативе возглавил не-большую группу разведчиков, связистов и ездовых, быстро занял оборонительный рубеж и огнем из ручного пулемета, автоматов и карабинов прикрыл левый фланг батареи.
Особенно свирепый огонь врага обрушился на боевые расчеты сержантов Р. А. Корниловича и П. И. Мар-ченко, которые храбро и мужественно сражались. Вдруг орудие Корниловича замолчало... Несколько прыжков, и я оказался у панорамы его орудия, чтобы стрелять по врагу. Один выстрел, другой... и взрыв немецкого тяжеловесного снаряда или мины накрывает меня. В глазах желтые круги, искры, падаю, теряю сознание... Сколько пролежал без сознания, точно сказать не могу. Очнулся, когда был уже закат. В голове невероятный шум, головокружение и боль. Верхняя одежда, особенно шинель, пропитана грязью, от нее несет зловонной пороховой гарью. На правом рукаве гимнастерки и шинели запекшаяся кровь. Возле орудия, в нескольких шагах от меня, неподвижные тела двух батарейцев. Рядом со мной на снегу отпечатки немецких сапог: значит, сочли и меня убитым. Кругом зловещая тишина...
Что делать? Надо пробиваться к своим, но руки и ноги обморожены, меня не слушаются, не прекращаю-щаяся боль в правой руке, в голове трещит. Достаю чудом уцелевший компас, проверяю пистолет, в кармане нащупал «лимонку» и где в рост, где на четвереньках, а где и по-пластунски двинулся к Дону. Вскоре попалась палка, которая мне очень помогла. Расстояние в 9 километров я еле-еле преодолел в течение длинной зимней ночи. Вышел к Дону где-то между Раздорской и Пухляковской и перешел его по льду. Бойцы боевого охранения подобрали и доставили меня в батальонный медпункт, а санинструкторы потом переправили в полковой медпункт, где и была оказана мне медицинская помощь...».
И снова были боевые сражения, бои за освобождение Донбасса и Крыма, Белоруссии и Прибалтики, военные дороги Восточной Пруссии, штурм Кенигсберга. К восьми боевым орденам был представлен за годы войны Антон Васильевич Ковальчук.
Закончилась Великая Отечественная война, и Антона Васильевича посылают на учебу в Высшую офицерскую школу, а через несколько лет в Военную Академию. Затем он становится командиром полка, заместителем командира дивизии в звании полковника. Но подорванное на войне здоровье, ранения и контузии, послевоенные операция по извлечению пуль и осколков дали о себе знать. Пришлось уйти в запас.