Иван Емельянович Коварда родился в 1920 году (дня и месяца установить не удалось, но когда его призвали в Армию, он указал 12 июня) в деревне Брян-Кустичи. Его родители происходили из казённых крестьян. В семье было шестеро детей, двое умерли в раннем возрасте. У него было сложное детство. В 1932 год прадедушка пережил бедность, голод, дизентерию, от которой в возрасте восьми лет умер его родной брат.  

В 1928 году поступил в первый класс. В этом классе были не только восьмилетние, но и лет на пять старше. Образование только начало охватывать широкие слои населения. В 1932 году он закончил четыре класса начальной школы, следующей ступени образования в деревне не было. Семилетняя школа была  в соседней деревне Лыщичи, в ней класс был переполнен, дедушка сидел на табуретке возле учителя, за это над ним издевались все дети, впоследствии он бросил ходить туда. Эту ошибку он исправлял в течение многих лет уже будучи взрослым.

Официально начал работать в колхозе с 14 лет, помогал отцу в его работе конюхом. В 16-17 лет он уже был полноправным колхозником: пахал на лошадях, косил сено. В возрасте 16-ти лет вступил в комсомол. Комсомол тогда вершил большие дела на селе: кружки, самодеятельность, лёгкие кавалерии. В 1937 году был выдвинут на работу Заведующим Брянкустичской Избы-читальни (клуба). На следующий год избран депутатом сельского совета. В мае 1938 года был избран делегатом на областную комсомольскую конференцию от Унечской районной комсомольской организации. После этого ему предложили продолжить образование, но для поступления в школу в городе Клинцы требовалось образования семи классов, которого у дедушки не было, он сдал формальные экзамены, а в документах указали, что он имеет необходимое образование, так он и попал в эту школу. Она многое дала Ивану Емельяновичу, она определила его будущее. Проучился он там около восьми месяцев, получил удостоверение об окончании и поехал домой, где опять работал секретарём сельского совета до призыва в Советскую Армию. После этой школы он стал политруком.

20 ЛЕТ В СТРОЮ

18 октября 1940 году был призван в Красную Армию. Через десять дней он уже ехал в эшелоне сначала в Брянск, а затем в сторону Смоленска в город Белосток, от которого он ещё шёл 16 километров пешком до города Супрасль, где был дислоцирован в №4 мотоциклетный полк 6-ой танкового дивизии, там и учился военному делу. Там его примерно через месяца полтора избрали кандидатом партии в состав полкового комсомольского комитета. В первых числах апреля 1941 года из полка отобрали 60 человек и отправили в сторону города Бельска в деревню Дубяжина, где солдатыжили в землянках. Они должны были стать основой нового формируемого мотоциклетного полка, который должен был войти в 13-ий тоже формируемый мотомехкорпус. Полковый комиссар предложил Ивану Емельяновичу поехать учиться в Ленинградское военно-политическое училище имени Энгельса, по окончании которого он бы стал армейским политруком. Его отправили в Минск. Где проводились вступительные экзамены. После успешной сдачи его отправили в Ленинград, и там он стал курсантом Ленинградского, дважды краснознамённого военно-политического училища имени Энгельса. Занятия в училище начались с середины апреля 1941 года.

ВОЙНА

22 июня 1941 года был выходной, в этот день радио молчало. Где-то в 10 часов утра был объявлена боевая тревога, в училище объявили военное положение. Командиры скомандовали направо и шагом марш, учащиеся уходили из лагеря, пройдя 7-8 километров они подошли к аэродрому. Оцепили его в целях предотвращения высадки воздушного десанта и захвата противником аэродрома. Окопавшись, сидели они там около недели, тренировались стрелять по воздушным целям. Когда их сняли с охраны аэродрома, они вернулись в лагерь и продолжали учёбу. Заниматься в лагере пришлось недолго, по тревоге приняли батальон и ночью отправили на погрузку. Прибыли в Тарту, где продолжили обучение. На третью ночь пребывания в городе дом, в котором они проживали, он заходил ходуном, посыпались стёкла из окон. Немцы бомбили аэродром, находившийся рядом. На следующий день было объявлено, что немецкие танки прорвали фронт и движутся в сторону Тарту. Было приказано занять оборону на окраине города и держать её до подхода войск. Однако воевать прадеду не пришлось, так как мотомехдивизия атаковала колону противника с фланга и разгромила её. После этого была отдана задача навести порядок в тылу наших войск (убрать диверсантов). За десять дней справились с этой задачей, затем собрали батальон, построили его и приказали следовать на Ленинград пешком, так как железные дороги были перерезаны противниками. В Ленинград прибыли на пятые сутки. Въехали снова в свой лагерь в Красное село и начали заниматься. Где-то в середине августа начали собираться в эвакуацию, в городе обучаться былоневозможно, по пять раз за день воздушная тревога. Был отдан приказ приготовиться к выезду из города, учеников отправили на восток в город Шуя в Ивановской области, где учащиеся приступили к нормальной 12-тичасовой боевой и политической подготовке. Во второй половине ноября 1941 года прадедушке присвоили звание политрука и отправили в действующую армию, поехал в город Волжск.

В Волжске, где готовили солдат на фронт, он был определён на должность политрука третьей стрелковой роты 2-ого Отдельного стрелкового батальона. в то время только формировалась 107-ая Отдельная стрелковая бригада. В апреле их отправили на  Брянский фронт. Они влились в состав 61-ой армии, которой командовал генерал Белов. Бригада сменила войска на переднем крае, через два дня был отдан приказ перейти на другое место, на 15 км правее фронта, ночью, когда они переходили, немецкая артиллерия начала по ним обстрел. Все кинулись в лес. Майор Буренкоотвёл батальон далеко в сторону. После завтрака во главе с начальником штаба Жуковым отправились через деревню Гаськовку, где был ранен только один солдат, а остальную колонну немцы не заметили, после этого  было решено спрятаться в овраге до утра, на том участке оборонялась дивизия немцев СС «Мертвая голова».На следующий день они смогли снять оборону, она проходила в двух километрах от деревни, напротив этой деревни находился хутор противника Железнинский. Здесь бригада прадедушки простояла в обороне больше месяца. Обороняться на данном участке фронта было удобно. Местность изрезана большими оврагами. На данном участке обороны им не дали долго засиживаться. Как правило, через месяц противник уже знал не только командование части, но и фамилии командиров подразделения, поэтому части менялись одна за другой. Через месяц их отправили накилометров 20 правее, они сменили часть в брянском лесу.  В тылу у них была небольшая деревня Сорокино, а перед фронтом километров в шести в тылу у противника была деревня Крапивня.В мае – июне было приказано беспокоить огнём противника и каждой роте раз в неделю ходить на поиски «языка» на своем участке, так как началось большое, неудачное наступление  наших войск под Харьковом. Трудность достать «языка» заключалось в том, что ночью невозможно преодолеть лесной завал перед передним краем обороны немцев. Он представлял собой полосу леса, спиленного на уровне груди человека и поваленного в разных направлениях. Весь этот хаос сваленных друг на друга деревьев был заминирован.А взорвав хотя бы одну мину противник, находящийся за завалом, сразу открывает огонь. Было принято решение идти днём в дождь, пошло пять человек. 100 метров они преодолевали не менее двух часов, обезвреживая мины. Днём они подготовили дорогу. А ночью в тот же день в составе 17 человек пошли за «языком». Поймали двух немцев, санинструктора роты и связного командира, без единого выстрела и без потерь. Моему прадедушке прислали выписку из приказа по 61 армии, в которой ему объявлялась благодарность за его труд.

На фронте никто не может быть уверен, что проживет благополучно сегодняшний день. В июле 1942 года Главкомом Сталиным был отдан приказ №227, котором говорилось «ни шагу назад». В этот день, когда мой прадедушка сообщал об этом приказе, раздался оглушительный взрыв и Иван Емельянович впервые был ранен в руку. Больше снарядов не последовало, а значит, это был случайный снаряд или как их назвали «шальной».

В августе 1942 года был получен приказа передать свои позиции новой части, прибывшей на участок. Пехота погрузилась в эшелон, а ночью произошёл пожар в одном из вагонов, все спрыгивали с поезда и бежали от эшелона, а через некоторое время раздался колоссальный взрыв. В том вагоне взорвалось 800 снарядов и тысяча ручных гранат.Причиной пожара стала разбитая бутылка с воспламеняющейся жидкостью. Через день снова отправились в путь, на Сталинградский фронт. Не доезжая до Астрахани сорок километров, они выгрузились на берегу Волги. В пути находились три недели. На следующий день к берегу причалил большой корабль, и бригада прибыла в Махачкалу.  

По прибытии на следующий день умерло 2 сержанта. Начальство подняло тревогу. Военные медики прошли к заключению, что это холера. Бригаду повезли в сараи. Между сараями находился гектар виноградников. Позже выяснилось, что всему виной был виноград, а именно его удобрение – медный купорос.

Дальше бригада снова поехала в сторону от фронта, в Сухуми. Там был отдан приказ отправиться на ближайшую гору и разместить лагерь. Жили и занимались на этой горе они две недели.

В сентябре 1942 года отправили маршем батальон в сторону Туапсе. В Гаграх погрузились в эшелон. Приехали на станцию Лазаревская. 12-13 октября до фронта было километров 20, это расстояние они бежали, к вечеру достигли станции Гойтых, где их встретили представители вышестоящего командования (в том числе Л.И.Брежнев) и поставили задачу, сделать роту заградотрядом.  За двое суток выполнения этой задачи они задержали больше людей, чем было в их роте. В первых числах октября у горы Индюк командир бригады проводил совещание, был доведён приказ об отмене института политруков и комиссаров, о замене их на заместителей по политчасти, о введении полного единоначалия в Армии. После собрания, не доходя метров 300 до реки Пшиш, батальон и соседние подразделения первого батальона их бригады втянулись в тяжелый бой с наступающими, превосходящими силами противника. Был отдан приказ форсировать речку и занять высоту. Иван Емельянович скомандовал 1 и 2 взводу переправлять через речку и занимать высоту. Пока они перебирались по ним шёл нескончаемый огонь. Рота атаковала со стороны Островской щели, угрожая флангу наступающего противника, отвлекая на себя его силы.  Противник вел огонь сверху, причем с танковых пулемётов, не давал поднять голову. Взводу приходилось вести огонь по гребню высоты вверх. В результате противник подавил их огонь, было потеряно половина взвода. Прадедушка отдал приказ отступать назад и окапаться, оттащить убитых и раненных в безопасные места. Позже выяснилось, что соседний взвод, который рьяно взялся выполнять приказ по взятию высоты, дальше реки не продвинулся. В итоге Ивану Емельяновичу отдали в подчинение всю роту, теперь он стал зам. по политчасти. На следующий день ему отдали в распоряжение еще одну роту, приказали на рассвете наступать и брать высоту. (приказ был отдан командным пунктом, где находился и сам Л.И. Брежнев, который тогда был работником Политуправления Северо-Кавказского фронта).

На рассвете началась артподготовка. С побережья Черного моря прогремел выстрел крупнокалиберной пушки. Снаряд упал точно на высоту, которую мы готовились снова атаковать. Тут же они поднялись и перешли в атаку. Через полчаса пулемёт противника замолчал и они заняли высоту. Взятие высоты досталось дорогой ценой. Когда роты впервые  атаковала в ней было 170 человек, после взятия высоты в строю было не более 70 бойцов. Заняв высоту, они приступили к закреплению, но немцы начали бомбить по ним с самолётов, а затем пошли в атаку на высоту. После бомбёжки было потеряно половина бойцов. Вскоре прибыл миномётный взвод. Противник нёс потери. Примерно в 12 часов дня осколком мины в левое бедро был ранен мой прадедушка, но это не остановило его, он еще 2 часа руководил боем. Прадедушку отправили в медицинский батальон. А на место, где он воевал вскоре пришло еще подкрепление. После операции  Ивана Емельяновича отправили на железную дорогу. На утро он приехал в Сочи, перевезли в санаторий «Красная Москва». Там он пролежал 3 суток, после чего на судне он отправился к Сухумскому причалу, а оттуда в Боржоми в довоенный санаторий ВЦСПС «Ликани».

12 февраля 1943 года прадедушку выписали из госпиталя. Сначала он прибыл в отдел кадров Закавказского фронта в городе Тбилиси, оттуда направили в резерв в Навтлуги, там он пробыл 1 месяц. Через некоторое время вручили предписание выехать в Ленкорань, где будет формироваться новая бригада. Там он прожил месяц, затем был отдан приказ вернуться в Баку, прадедушку направили в Иран. Вечером погрузились на небольшое суденышко и утром приплыли в Иран в порт Пехлеви.

Иван Емельянович попал в город Зенджан, где был расквартирован второй батальон 90-й стрелковой бригады. Однажды прадедушке было приказано временно командовать ротой в городе Миане и быть начальником гарнизона. В Миане была заправочная станция для автоколонн наших и союзников. В Иране возлагалась задача - охрана коммуникаций, несение гарнизонной службы. Через Иран в основном шла в СССР помощь из США, автотранспорт загруженный продовольствием и другими материалами, в которых нуждалась наша страна и фронт. Боевая подготовка была в центре внимания. Прадедушке довелось посетить много городов в Иране: Тегеран, Казвин, Тавриз, Ноу-Шехер, Пехлеви, Бендершах, Шахи.

В апреле 1944 года прадедушке дали десятидневный отпуск в родные места.

До этого в июле 1944 ему тоже пришлось побывать в СССР, но уже по другой причине: было решено избавиться от тех, кто своим недостойным поведением позорил советские войска за рубежом, отправить их в город Гори.

9 мая 1945 года Иван Емельянович встретил в Зенджане, по радио передали о капитуляции Германии.