Воспоминания бывшего старшины административной службы

Круглова В.И.

О военной службе в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г.

Начало войны застало меня на рыбалке с удочкой на озере в районе с. Усть-Уса (в то время центр Печорского округа). Время было теплое, ночи светлые. 21 июня 1941 года мы с товарищами вечером отправились на ночную рыбалку. Возвратились домой в 9 часов утра 22 июня, тогда и узнали, что началась война – в 4 часа Германия напала на Советский Союз. Об этом сообщил по радио Народный комиссар по иностранным делам В.М.Молотов.

Вскоре в окружном центре началась мобилизация в ряды Красной Армии. Для допризывников организовали всеобщее военное обучение по 110-часовой программе и о том, что я прошел это обучение Печорским окружным военным комиссариатом, выдана была 14 января 1942 года справка с общей оценкой «хорошо ВУС №1», (Печорокрвоенком-политрук Чулков).

В конце января 1942 года в Усть-Усе произошло трагическое событие – вооруженный мятеж заключенных из лагерной колонны, располагавшейся в 10 км от Усть-Усы в пос. Ошкурья. В один из последних дней января (точно число уже не помню) после 18 часов в с. Усть-Усу вступили строем примерно две роты «солдат» в белых полушубках и двигались в сторону центра села. Какого-нибудь значения этому мы, работники общепита «Торгречтранса», выйдя из конторы и идя, домой после работы, не придали, потому что тогда широко проводился всеообуч населения, в связи с войной и подумали, что идет военная учеба мобилизованных.

В тот же день позднее, идя к 20 часам на сверхурочную работу решили попутно зайти в узел связи – дать заявку на устранение неполадки в радио (постоянного «писка» в репродукторе). По пути к узлу связи мы с братаном Володей Артеевым слышали стрельбу в районе дома милиции, а, подходя ближе увидели, что все входы в здание узла связи заблокированы «военными» в белых полушубках с винтовками - по два человека у каждого входа. Поняв неладное, мы повернули обратно, но нас нагнали, задержали и завели в операционный зал почты, где уже находились все работники связи и посетители. Зал был набит до отказа. Люди располагались, кто как мог. Изнутри у дверей тоже была охрана. Нас держали там до 23 часов 15 минут. Затем свободно отпустили, объявив при этом, чтоб работники узла связи еще остались.

Жили мы под горой (на угорье) около пристани Усть-Уса. Ночью вдруг услышали пулеметную очередь по поленице дров, сложенной к стене нашего домика со стороны реки. Утром, обследовав поленницу, обнаружили несколько пуль в поленьях дров. Позднее узнали, что очередь из пулемета со стороны реки сделала охрана лагеря, вызванная из пос. Пулякурья и, ехавшая по реке на санях на помощь Усть-Усинской милиции.

В эту же ночь приличная группа вооруженных бандитов покинула Усть-Усу и направилась вверх по р. Печоре, затем по речке Лыжа в ее верховья. Там и было организовано ее уничтожение силами мобилизованных из Усинского, Кожвинского и Ижемского районов.

В результате нападения вооруженной банды в Усть-Усе были убиты начальник милиции, управляющий госбанком, несколько милиционеров, а всего наших 14 человек. Все они похоронены в братской могиле в с. Усть-Уса. Со стороны бандитов было тоже много убитых. Наутро следующего дня, проходя мимо двора милиции, я видел несколько саней (розвальней) с трупами в белых полушубках. Мороз был 40-45 градусов.

На следующий же день я вместе с другими допризывниками был призван как бы на военную службу на казарменное положение в специально созданное караульное помещение в районе КПЗ,  в здании Сплавконторы.

Там я находился до марта 1942 года, в течение месяца на гособеспечении. Пищу для караульных приносили сами из столовой «Торгводтранса». Охраняли мы камеру предварительного заключения (КПЗ), куда привозили и сажали пойманных и арестованных участников вооруженной банды. Часовыми стояли на двух углах здания КПЗ (внутри ограды) и у парадного входа.

Вот с конца января 1942 года по существу и началась моя военная служба.

Но официально меня призвали в Красную армию 2 марта1942 года и, уже 3 марта отправили нас пешком (на подводах везли только наши котомки) до станции Кожва северо-Печорской железной дороги, это 120 км. от с. Усть-Усы, вместе с командой нестроевиков (в основном пожилых), поскольку медкомиссией я был признан годным к нестроевой службе. С прибытием на станцию Кожва нас погрузили в вагон-теплушку. Поезд в то время до станции Котлас (расстояние 740 км.) шел более трех суток, очень подолгу стоял на станциях под забором воды и топлива (дров). Тогда единственным видом топлива для паровозов были дрова. Кроме того, в пути следования поезд часто останавливался из-за снежных заносов. Нам всем неоднократно приходилось с лопатами в руках расчищать ж.д. путь впереди паровоза, после чего поезд снова продолжал движение.

С прибытием на станцию Котлас нас до весенней распутицы определили на работу в лесоучасток «Черная» Лимендского мехлесопункта, что около станции Савватия не далеко от Котласа. Мы всей командой (сколько нас было человек уже точно не помню, во всяком случае, не менее 50 человек) работали на заготовке дров для паровозов. А как открылась навигация нас снова возвратили в Котлас и оттуда пароходом отправили в г. Вологду (с пересадкой на другой пароход в городе Великий Устюг).

С прибытием в г. Вологду (в распор 29й 3СБ) нашу команду распределили по разным воинским частям – часть оставили в г. Вологде, часть направили в г. Грязовец в 68-й  запасной стрелковый полк (ЗСП).  Я попал в последний, где меня сразу,  как нестроевого, назначили писарем роты.

В мои обязанности вначале, как писаря роты, а затем и старшим писарем 68-го запасного стрелкового полка входило:

Ежедневное составление строевых записок для зачисления на котловое довольствие;

Оформление расписаний занятий по строевой и огневой подготовке;

Учет вещевого довольствия (имущества);

Заполнение адресных данных на вкладышах солдатских медальонов;

Оформление красноармейских книжек;

Составление послужных списков личного состава, а затем развернутых списков маршевых эшелонов. На это давалось ограниченное время и, поэтому на составление списков писаря сидели не одни сутки подряд без отдыха и нормального сна.

В задачу 68-го ЗСП 29-й ЗСД входила подготовка и формирование маршевых эшелонов, которые готовились по существу наспех и отправлялись на фронт почти каждую декаду, особенно в 1942-1943 годах. За такое короткое время успевали в основном изучить материальную часть винтовки, противотанкового ружья, автоматов ППД и ППШ, разного рода гранат, учили ползать по-пластунски и бросать гранаты.

Большинство мобилизуемых на войну из северо-восточных районов страны проходили краткосрочную военную подготовку и отправку на фронт через 29-ю запасную стрелковую дивизию (полевая почта 12201) г. Вологда и в частности через 68-й ЗСП (полевая почта 12231) г. Грязовец Вологодской области.

Поезда на ст. Грязовец под маршевые эшелоны подходили замаскированными, ветвями деревьев. Солдатам выдавали новое обмундирование и сухой паек. Провожали на фронт всегда с оркестром.

Из рассказов командиров маршевых рот (часть из которых возвращалась обратно) мы узнавали, что некоторые маршевые эшелоны в пути неоднократно подвергались нападению немецких самолетов, а некоторые с прибытием на фронт сразу же вводились в бой.

И у нас в запасном полку часто бывали воздушные тревоги, около наших воинских казарм были вырыты траншеи, куда мы все укрывались во время налетов.

Работая в штабах полка и дивизии у нас был строгий порядок. Все документы засекречивались и отправлялись только через секретную часть, а использованная копировальная бумага сразу же уничтожалась, а не выбрасывалась, как теперь в урну. Государственной и военной тайне придавалось первостепенное значение.

Помню также как в 1942 году нам всем прямо на плацу 68-го ЗСП (г. Грязовец) зачитывали строгий приказ Верховного Главнокомандующего  о временной сдаче нашими войсками городов Ростова-на-Дону и Шахты. Этот  приказ еще больше поднял военную дисциплину в войсках.

В осенний период, когда поспевал урожай, наша воинская часть помогала своими солдатами соседним колхозам в уборке урожаям картофеля и  капусты. О достатке питания в те времена и говорить нечего. Все мы тогда испытывали недоедание, хотя и было трех разовое питание. Очень часто нас кормили овсяной кашей. А в весенне-летний период щами из молодой крапивы.

Вспоминается и такой каверзный случай. После утомительной трехдневной работы по составлению развернутых списков и других документов к отправке маршевого эшелона, у меня сильно опухла левая нога из-за того, что незадолго до этого строевой группой ходили в баню и, там я наступил на гвоздь, торчавший из решетки на полу – получилось заражение и сильная опухоль, в результате я не смог ходить, а мне необходимо было наряду со всеми идти на станцию провожать воинский эшелон. Тогда помощник начальника штаба полка взял лошадь с тарантасом, перенесли меня и усадили на сиденье и мы с ним поехали на вокзал, и в тот момент, когда поезд уже должен был отправиться, кто-то бросил под поезд ручную гранату, но она к счастью ни какого вреда не причинила, поезд после небольшой задержки отправили, а меня помощник начальника штаба отвез в госпиталь, где сразу же разрезали на мне кирзовый сапог и только так смогли снять его. Пролежал в госпитале две недели.

А еще был случай, когда (в начале лета 1943 года) я был зачислен в маршевой эшелон к отправке на фронт и уже был в вагоне-теплушке, вдруг перед самой отправкой поезда вызывают меня из вагона на перрон и отводят за небольшой сарайчик, приказывают снять новое обмундирование и взамен одеть старое стираное, сказав при этом, что на фронт вы не едете, остаетесь в запасном полку – это приказ командования. И возвратили меня обратно на должность старшего писаря штаба полка.

Командиром 68-го запасного стрелкового полка был полковник Рыбченков, начальником штаба полка капитан Полищук, помощниками начальника штаба полка Зелинский и Базаров.

Командиром 29-й запасной стрелковой дивизии был генерал-майор Синегубко, начальником штаба 29-й ЗСД – полковник Гура, начальником третьего отделения штаба 29-го ЗСД – майор Можаров, помощником начальника третьего отделения – гвардии капитан Кокорин. В третьем отделении штаба 29-й запасной стрелковой дивизии в мои обязанности входило:

Учет и ведение личных дел на офицерский состав;

Подготовка и оформление материалов по аттестации офицерского состава на очередное воинское звание;

Оформление наградных материалов за ранение на фронте (тогда в 1944 году очень массово представляли к наградам фронтовиков за ранение первой и второй степеней).

Ордена и медали для награжденных мы получали из штаба Беломорского военного округа (г. Кемь). Ездил однажды туда по заданию и я, летом 1944 года.  Помню, ездили мы туда втроем, получили каждый по мешку орденов и медалей и, не сумев сесть на пассажирский поезд, поехали на товарных поездах с пересадками в Беломорске и Обозерской, на открытых платформах. Приехали в Вологду, через несколько дней поздно вечером  и чуть было нас не наказали за то, что ехали на товарнике, а не на пассажирском поезде. Ценный груз был доставлен  в сохранности. Поезда в то время ходили редко и чересчур, переполненными, люди вынуждены были ехать даже на крыше вагонов.

В 1944 году я награжден нагрудным знаком «Отличник РККА» (приказ НКО № 0245 от 27.07.44 г.), а 1945 году медалью «За Победу над Германией в великой отечественной войне 1941-1945 гг.». Позднее награжден всеми юбилейными медалями, медалью за доблестный труд, в ознаменование столетия со дня рождения Владимира Ильича Ленина, нагрудным знаком «Отличник социалистического соревнования Министерства речного флота», медалью «300 лет Российскому флоту», медалью «Ветеран труда».

От командования полка, дивизии имел восемь благодарностей и ряд положительных характеристик. Взысканий не имел.

Первое воинское звание «Сержант административной службы» мне присвоили в июле 1943 года, звание «Старшей сержант административной службы» присвоили в сентябре 1943 года, звание «Старшина административной службы» присвоили в феврале 1944 года.

Незадолго до окончания войны по рекомендации командования 29-й ЗСД готовился к сдаче экзаменов экстерном на звание «младший лейтенант административной службы» и должность зав. делопроизводством – начальника секретной части ЗСД. До сих пор у меня сохраняется копия аттестации от 09.04.1945 года. Буквально на кануне дня Победы 08.05.1945 я по направлению прибыл в г. Череповец в Лепельское пехотное училище (куда оно было в начале войны эвакуировано из Витебской области БССР) для сдачи экзаменов. Остановился на ночлег на квартире начальника штаба училища. Ранним утром 9 мая 1945 года, а точнее в 4 часа утра меня разбудили и сообщили об окончании войны и установлении 9 мая – Днем Победы. Стол был уже в честь этого Великого праздника накрыт. И после провозглашения тоста «За Победу!», начальник штаба училища (фамилию его к сожалению не запомнил) меня спросил, мол теперь после победы будешь сдавать экзамены (в этом случае надо будет еще служить не один год) или поедешь обратно в часть и в этом случае скорее демобилизуешься и поедешь домой. Я конечно выбрал последнее – так уж хотелось скорее вернуться домой.

С началом демобилизации в 1945 году, в первую очередь демобилизовали солдат старшего поколения, поэтому на меня с августа 1945года были возложены дополнительные обязанности по получению продуктов из 34-го ЗСП и доставке их в столовую административно-хозяйственной части штаба 29-й ЗСД, которая располагалась по соседству в здании 27-го отдельного батальона выздоравливающих (27 ОБВ) на «набережной 6-ой Армии» г. Вологда. И одновременно заведовать вещевым складом дивизии, располагавшемся в церкви на той же набережной.

 Вот так всю войну и пришлось мне служить в штабах роты, полка, дивизии специалистом штабной службы – старшим писарем, в общей сложности 3 года 9 месяцев, до 25.11.1945. Возвратился на Печору 5 декабря 1945 года, а с 07.12.1945 года уже приступил к работе бухгалтером ОРС-а речного порта Канин.