«Я был направлен на Западный фронт. В сентябре-октябре 1941 года в Гжатске готовили командиров миномётных расчётов. С этим составом и был направлен в укреплённый район Бородино, где уже был стрелковый батальон. Связь была только личная и через связного. У меня были два 76 мм орудии без передков и без транспорта, то есть они стояли на тачках. В ожидании противника на этом направлении занимались подготовкой. Противник на нашем направлении не появился, а обошёл нас, мы остались в стороне. Стрелковый батальон снялся, мне тоже был дан приказ сниматься с батальоном, но без пушек, так как не было транспорта. Я предварительно снял панорамы, затворы и ушёл с батальоном. После того как оставили пушки, мне со взводом выпала задача разведки; в результате одной операции 4 ноября 1941 года нарвались на пулемётную точку, где меня и ранило в правую стопу. Это было 4 ноября 1941 года под селом Брыкино. На излечении находился в городе Уфе.
После госпиталя я был назначен командиром первой батареи 175 миномётного полка пятибатарейного состава 120 мм миномётов на конной тяге. В феврале 1942 года нас высадили из эшелона на станцию Крестцы Северо- Западного фронта и направили в район Старой Руссы. К этому времени в зимней операции была окружена 16-ая армия немцев.
Война была позиционная, и так как наш полк был РВК, то нам доставалось больше всего. Нас перебрасывали по всему периметру. Время было очень тяжёлое. Нас окружали одни болота. Невозможно было проехать ни за боеприпасами, ни за питанием. Весь апрель мы не получали ничего. Нам отпускали одну мину на миномёт, и командир лично выдавал каждому по одному сухарю на человека. 1 мая 1942 года нам удалось выбраться из болот на сухой клочок земли от деревни Васильевщина и занять оборону. В этот день мы получили плотный паёк и даже фронтовые 100 гр. Были получены и боеприпасы до полного комплекта. Война продолжалась, полк перебрасывали с места на место, а вместе с полком и мою батарею. К этому времени мне уже присвоили звание старшего лейтенанта и за удачную операцию в подавлении миномётной батареи противника был награждён медалью «За отвагу».
12 декабря 1942 года я был послан для получения задачи на поддержку стрелкового полка и был ранен вторично, ранение было осколочное. На излечение меня отправили на станцию Удомля Калининской области. По выздоровлению снова прибыл в свой полк и в свою батарею.
Полк стоял на отдыхе. И вот тут произошло непредвиденное. Материальная часть полка и личный состав был переданы в стрелковое подразделение, а весь командный состав погрузили в Москве в пассажирские вагоны и повезли на Восток. Предположения были разные. Думали получить где-то материальную часть и поехать обратно на фронт, но этого не случилось. Нас привезли в Забайкалье. И заставили подучиться ещё и теории, а в феврале 1944 года я был направлен в нашу дружественную КНР. Опять миномётный полк 120 мм миномётов и до похода в Китай упорные занятия.
В августе наш полк был влит в 17-ую армию. Командовал ею Чойболсан. При уходе в Китай машины были перегружены чуть ли не в двое. Нам дали пулемётную роту станковых пулемётов. Дороги асфальтированы не были. Особенно трудно пришлось при переходе через Хинган. Машины были старые, полуторки и ЗИСы. Во многих местах приходилось выталкивать их солдатской силой. В этом походе мы дошли до города Мукден, кончилось горючее, и по приказу командира дивизии нас направили на прежние места расквартирования. Полк получил звание «Хинганский», офицерский состав был награждён орденами и медалями, солдаты, старшины и сержанты также не были обойдены. Многие получили трофейные подарки.
Так закончилась моя военная эпопея. Однако, служба продолжалась до 1957 года. Пришлось еще многие версты проехать на машинах и поездах от Владивостока до самой Германии.
Службу в армии я закончил и вышел в отставку в 1957 году в звании майора. Хочется упомянуть чёткую организованность в подготовке передислокации войск на Дальний Восток. Полуторамиллионная армия с колоссальной техникой была переброшена от западных границ до восточных и ни один японец об этом не знал. Маршал Василевский в своих мемуарах пишет, что за всю войну о разработках любых операций и о передислокации войск немцы узнавали тогда, когда операция проводилась на практике. Я считаю, что в этом была большая заслуга наших органов разведки. Личный состав моей батареи не терял уверенности в Победе и не роптал на трудности»