Нелегкой была и судьба воинов-сибиряков, доставленных в Севастополь в последние дни июня 1942 года. Я долго и безрезультатно разыскивал бойцов из 142-й стрелковой бригады и лишь в 1969 году, после выхода в свет книги «Прорыв», в Издательство ДОСААФ на мое имя пришло письмо. Его написал политрук 1-го батальона 142-й стрелковой бригады Ким Федорович Кусмарцев. Вот что он рассказал.

...1-м батальоном, состоявшим почти исключительно из сибиряков, командовал южанин капитан Аракел Захарьян, комиссаром был уроженец Краснокутского района Саратовской области Василий Гайворонский.

Командир батальона участвовал в боях на Хасане и Халхин-Голе. Вероятно, поэтому он был требователен к себе и подчиненным, учил тому, что нужно знать и уметь в бою.

Сибиряки прибыли в Новороссийск в первых числах мая 1942 года. Бригаде была определена задача: оборонять побережье от Новороссийска до Анапы. [255]

Ночью 25 июня 1-й батальон подняли по боевой тревоге. Марш-бросок в Новороссийский порт, быстро погрузились. Если на переходе в Новороссийск еще думали-гадали, куда путь лежит, то на борту лидера «Ташкент» сразу стало ясно: шли на помощь осажденному Севастополю. По сводкам Совинформбюро знали, что на Севастопольском направлении идут ожесточенные бои.

Соседний, 2-й батальон подняли по тревоге еще накануне, он уже был в Севастополе, где находилось также командование бригады. Батальон, где служил Кусмарцев, шел последним.

Во время перехода солдатская дружба сплотила моряков с воинами-сибиряками. Комиссар «Ташкента» Коновалов и политрук Смирнов рассказывали, что видели накануне в Севастополе, что слышали от раненых, [256]принятых на борт лидера. Бойцы клялись защищать Севастополь до тех пор, пока будет биться сердце.

За время перехода было несколько налетов авиации противника. Мощный корабельный огонь да и огневая поддержка сибиряков не позволили гитлеровцам прицельно сбросить бомбы. Сибиряки видели, как поглотило море сбитый Ю-87, видели и уходящие с черным шлейфом дыма самолеты противника.

Был и такой момент, когда сибиряки наблюдали за идущей на «Ташкент» торпедой, видели след за ней, белый бурун...

«...Но и на этот раз спас всех командир «Ташкента» Василий Николаевич Ерошенко. Мы все были восхищены действиями командира и экипажа», — пишет Кусмарцев.

Несмотря на то, что затишья были недолгими, Ким Кусмарцев вспоминает, как всех сибиряков накормили флотским обедом.

Ночью ошвартовались в Камышевой бухте. Батальон быстро сошел и сгрузил свое снаряжение.

Представитель командования 142-й бригады сообщил командиру и комиссару, куда нужно следовать.

Переход по направлению к Балаклаве, высота у лесочка. Она и стала боевым рубежом 1-го батальона. Сразу же приступили к дооборудованию траншей, ходов сообщения — грунт был трудный, лишь к рассвету батальон врылся в землю.

Справа окопался 2-й батальон, прибывший накануне.

Той же ночью базовый тральщик «Трал» доставил усиленную роту и боеприпасы для 142-й стрелковой бригады.

Противник, видимо, не предполагал, что вместо разрозненных малочисленных групп отходящих частей встретит организованное противодействие. [257]

«Я никогда не забуду, — вспоминает Ким Кусмарцев, — первую встречу с гитлеровцами. В пилотках, рукава засучены по локоть, они шли во весь рост, держа в руках автоматы»...

Сибиряки встретили их достойно. Никто из шагавших на высоту не вернулся, все были скошены огнем.

Противник понял, что на его пути оказался крепкий орешек. Следующие атаки врага поддерживали авиация, артиллерия и минометчики. Бой длился до вечера, гитлеровцы понесли большие потери, но нигде не прошли.

И у сибиряков потери были немалые...

Ночью захоронили убитых. Большинство раненых после оказания первой помощи и перевязок остались строю. Красноармейцы и сержанты писали заявления o приеме в партию, а некоторые просто обращались к политрукам и к комиссару Гайворонскому с просьбой считать их коммунистами.

Второй день был еще труднее. С утра авиация противника сбрасывала пустые железные бочки с просверленными дырами. При падении звуки, которые они издавали вместе с установленными на самолетах сиренами, создавали такой невообразимый вой и свист, руки невольно поднимались, чтобы закрыть уши. Все это делалось для подавления духа, нагнетания страха. Но поколебать стойкость и самоотверженность, внести смятение в ряды сибиряков врагу так и не удалось.

От разрывов бомб и мин стояла сплошная пелена пыли, дыма. Случалось даже, что танки, не видимые в дыму, проскакивали через траншеи. Тогда вдогонку им летели бутылки с горючей жидкостью. Танк, пересекший траншею, не возвращался обратно... [258]

Но силы сибиряков таяли. Ночью стали отходить к 35-й батарее. В одной из атак Кима Кусмарцева тяжело ранило и немцы захватили его в плен...

Трудный путь был у Кима Кусмарцева по фашистским лагерям, но политрук остался верным сыном своей Отчизны.

                                                                        Азаров, Илья Ильич. 
    Прорыв : [очерк] / И. И. Азаров. - Москва : Изд-во ДОСААФ, 1968.

Севастополь, оборона 1941-1942 гг., 1941-1945 гг.
   Черноморский военно-морской флот в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.