Моя бабушка Левашова Мария Александровна – труженица тыла. Прожила тяжелую жизнь. Такую тяжелую, какую нашему поколению не сдюжить. Из деревни из раскулаченной семьи деда вместе с родителями переехала в город. Отца убили уличные хулиганы за буханку хлеба и зарплату в день получки. Жили на съемной квартире. Хозяйка была зажиточной и каждое воскресенье посылала Маньку к Александровскому собору подавать нищим и наказывала: «Ты, Манька, хлеб не ешь, все раздай, а вернешься, я тебя отблагодарю (накормлю)».

И воспоминания об этом голодном детстве, а потом юности, о страшной нищете, не покидали ее всю жизнь. И даже 9 мая 2017 года – в ее последний День Победы – она плакала и говорила: «Как бы сейчас за меня моя мама порадовалась. Живу в отдельной квартире, пенсия, и на столе все есть». Хлеб она не выбрасывала никогда, доедала до последней корки или сушила. Ничего не могла есть в своей жизни без хлеба, без черного хлеба.

Война мою бабушку настигла в 15 лет. В 16 бабушка пошла работать на мелькомбнат, где работала ее мать. «Директор сказал, - вспоминала бабушка, - ты сильная, ты выдержишь». Вскоре мать трагически погибла, с сестрой бабушку разделили. Жила, как могла. Замуж вышла за мужчину, прошедшего войны Финскую, Отечественную, Японскую, - моего деда Евгения Михайловича. Осталась молодой вдовой с тремя детьми. Поднимала их одна.

Всю жизнь проработала на вредном производстве, ветеран труда. Что значит болеть – не знала, и не давала себе знать. Некогда было. Даже раздробленную при производственной травме кисть руки сохранила себе благодаря силе характера, заставив врача сложить руку по косточкам: «У меня дети!». Любую боль переносила настолько мужественно, что мы – родственники, врачи и соседи по палате - не переставали удивляться.

Когда она ушла из жизни, ей был 91 год. До последнего она шутила, находясь в тяжелейшем состоянии, потому что закалка стальная – предвоенная, военная и послевоенная. Нам так не смочь.

Моя бабушка – уникальный человек, не потерявший оптимизма и никогда никого не винящий за происходящее.