За годы Великой Отечественной в сводках Совинформбюро было названо множество имён командиров и рядовых бойцов, отличившихся в сражениях с гитлеровскими захватчиками. Над расшифровкой, выяснением судеб названных в сводках людей по сию пору работают историки, краеведы, журналисты, юные следопыты. 

Никто не должен быть забыт, ничто не должно быть забыто... 

Вот фамилия в сводке Совинформбюро от 1 сентября 1942 года: 

«В районе Воронежа наши танкисты под командованием старшего лейтенанта тов. Лоленко совершили внезапный налет на населенный пункт, занятый противником. Воспользовавшись паникой среди гитлеровцев, танкисты уничтожили 16 орудий, 8 минометов, 25 пулеметов, 15 автомашин, 45 повозок и истребили около 300 немецких солдат и офицеров». 

Кто он, этот старший лейтенант Лоленко? 

Передо мной – пожелтевшие от времени вырезки из газет и журналов военной поры, письмо-треугольник. Они повествуют о незаурядном человеке, мужественном и отважном воине.

..Иван Лоленко родился в селе Лиски, в самом городе Лиски окончил среднюю школу № 17. После школы по собственному своему желанию поступил в Орловское бронетанковое училище. Стал лейтенантом, получил назначение. Первый день войны застал его в родном селе, куда он прибыл в отпуск. Ни минуты не раздумывая, Иван собрал вещмешок и помчался в районный военкомат. Там с ситуацией на западных границах, конечно же, знакомы не были и тогда он попутным транспортом отправился на Украину, к месту дислокации своей войсковой части. . 

...Судьба распорядилась так, что Ивану Лоленко пришлось повоевать в родных местах. Участок фронта «в районе Воронежа», упомянутый в сводке Совинформбюро, находился как раз на знакомых ему с детства придонских черноземах. Ещё в июне, до дерзкого августовского налета, навсегда вписанного Совинформбюро в историю войны, Иван Лоленко, применив излюбленный тактический приём, на рассвете ворвался в свое родное село и обратил в паническое бегство обосновавшихся там фашистских оккупантов. 

Сохранилось письмо, в котором Иван Лоленко вспоминает об этом событии в письме эвакуированным из села родителям Федору Ивановичу и Наталии Васильевне: 

«17.01.1943. Здравствуйте, дорогие родители! 

Поздравляю вас с Новым годом. Пусть в 1943-м году немцы ещё раз узнают, что русский народ нельзя победить. 

...Я не знаю, есть ли кто из вас в живых? 

Почти всё лето я воевал в родных местах, был и на ст. Лиски. Приказ выполнил, изгнал всех немцев с восточного берега реки Дон, за что представлен к награде. 

...В августе я был ранен под Коротояком. Снарядом ослепило глаза, но сейчас вижу хорошо. А вчера три вражеские пули пронзили мне кисть левой руки. Рука скоро заживет и дней через десять буду здоров. По-прежнему буду уничтожать немцев...»

Боевые пути-дороги Ивана Лоленко пролегли с земли воронежской к Сталинграду. Там под началом командира танкового корпуса В.М.Баданова он участвовал в большой операции по окружению вражеской группировки Паулюса. Участвовал Лоленко и в широко известном налете на крупный аэродром противника близ станции Тацинской, где находилось более двухсот немецких самолетов, готовых к вылету. Но взлететь им не удалось, они были раздавлены нашими танками. 

Армейская газета рассказывала тогда: 

«...Немец так опешил, что, сидя в самолете, не знал, за что хвататься. Он был настолько растерян, что у него дрожали руки, а по спине пробегали мурашки. И прежде, чем он потянул на себя рукоять управления, сзади задрожала земля, заскрежетало железо: немец оглянулся и увидел советский танк, спокойное лицо танкиста. Это был гвардеец Иван Федорович Лоленко. Его машина опередила вражеский самолет, раздавив ему хвост. Холодея от страха, немецкий офицер торопливо вылез из самолета и с поднятыми руками подошел к танку. Так Иван Лоленко захватил в плен немецкого офицера и гусеницами искрошил более десятка самолетов и несколько десятков солдат и офицеров противника». 

Может показаться, что армейский корреспондент приукрасил обстановку, но вот документ - это наградной лист, в котором, теперь – уже гвардии капитан, Иван Федорович Лоленко, 1919 года рождения, призванный Лискинским райвоенкоматом, выпускник танкового училища, на войне с самого ее начала, трижды получавший ранения, представляется к второй своей боевой награде (первой был орден Красной Звезды) - ордену Красного Знамени: 

«В боях смел и решителен, инициативен, умеет решать самостоятельно задачи в сложившейся обстановке. В с. Маньково-Калитвинская 20.12.1942 г. при преследовании отходящих танков противника подбил один танк и 7 автомашин с боеприпасами. 24.12.1942 г., управлял группой танков при атаке аэродрома на южной окраине ст. Тацинская. В результате чего на взлете огнем своего танка уничтожил 2 вражеских самолета и подавил огнем 4 орудия противотанковой обороны. Часть самолетов из оставшихся на аэродроме раздавил массой танка. 

25.12.1942 г. при отражении атаки противника был ранен, но продолжал руководить боем до полного отражения атаки». 

Налет на вражеский аэродром был лишь частью операции по захвату железнодорожной станции Тацинская, кровопролитный бой за которую шел еще двое суток. Утром 27 декабря комбриг Баданов лично приказал командиру 2-го батальона капитану Михаилу Нечаеву возглавить ударную группу из пяти танков и двинуться на помощь нашей части, попавшей в окружение. В схватке четыре танка были подбиты, а экипаж машины комбата в одиночку два часа дрался с противником. Немцами удалось поджечь командирскую тридцатьчетверку. Весь экипаж погиб в огне и последовавшем затем взрыве боеприпасов. 

Нечаев был другом Ивана Лоленко. Командир бригады Баданов знал об этом и назначил Лоленко командиром 2-го батальона. С этим батальоном наш земляк участвовал в знаменитой Курской битве, в самом пекле гигантского танкового сражения под Прохоровкой. 

Советским танкистам в этом районе противостояла закаленная в сражениях 2-я танковая дивизия СС «Дас Райх», имевшая на вооружении не только средние и легкие танки, штурмовые орудия, реактивные минометы и прочую технику, но и тяжелые танки «тигр». Дивизию постоянно поддерживали с воздуха штурмовые самолёты. Кровавые бои велись за высоту 234,9 у села Ивановки. Высота позволяла контролировать перекрёсток двух стратегически важных дорог. Врагу удалось захватить её. 

Оборонявшаяся здесь наша 4-я мотострелковая бригада была обращена в бегство, в её частях началась паника. А 2-й батальон 26-й гвардейской танковой бригады панике не поддался. В один из дней батальон выдержал три атаки, в каждой из которых участвовало по двадцать эсэсовских танков. Потери у Лоленко у высоты 234,9 составили всего один танк Т-34 и два Т-70. 

О том, как воевал на Прохоровском направлении 24-летний комбат, оставил воспоминания генерал-лейтенант В. К.Шанин, бывший в ту пору начальником штаба 26-й танковой бригады в звании полковника: 

«В одном из боёв отличился командир батальона Лоленко. Дерзко прорвавшись в тыл врага, он сжег несколько машин, в том числе одного «тигра». Фашисты, решив, что их обошли крупные силы, начали отход. А у Лоленко было всего несколько танков». 

Вот таким тактическим почерком вписывал отважный танкист свои строки в летопись Великой Победы. Даже в самой трудной обстановке он всегда был верен этому почерку, дерзко, с отчаянной отвагой шел на врага, по-суворовски громил его. 

После событий на Курской дуге 26-я бригада под командованием полковника Степана Кузьмича Нестерова была переброшена на Западный фронт. Здесь, на Смоленском направлении, готовилась операция по освобождению небольшого, но чрезвычайно важного в стратегическом отношении города Ельня. Едва успели вырыть капониры на новом месте дислокации, как последовал вызов на оперативное совещание в штаб бригады. Полковник Нестеров поставил боевую задачу - стремительно атаковать противника, взломать его оборону и овладеть Ельней. На батальон Лоленко была возложена особая миссия. Надо было идти головным отрядом и первым ворваться в город. 

Если кто-то думает, что танковый батальон – это огромное количество боевых машин, тот сильно ошибается. Танков в батальоне было не более тридцати по штатному расписанию, а на самом деле в строю обычно находилось не более двадцати-двадцати пяти и то перед началом боя. Что интересно и обидно: даже к осени 1943 года в 26-й бригаде новых, современных машин Т-34 с 85-миллиметровой пушкой было треть от общего числа, остальные - легкие довоенные Т-70 с орудием-»сорокапяткой»! И ещё более удивительно то, как на этом «железе» гвардейцы Лоленко не просто били, а громили врага. 

Лоленко двинул свои танки на Ельню развернутым фронтом, но ещё на дальних подступах к городу встретил серьезное сопротивление противника, который на пути зарыл в землю десять самоходных орудий, выставил две батареи полевых пушек и батальон пехоты. Комбат решил добиться успеха маневром. Красноармейская газета «Сталинская гвардия» писала потом: 

«Одна рота танков завязала бой с фронта, а двумя ротами капитан нанес удар по левому флангу брага. С хода расстреляв и раздавив одну батарею о до роты солдат противника, танкисты на полном ходу выскочили к шоссе. Получив удар в спину и видя безнадежность своего положения, немцы бросились в бегство. Бой был короток... На этом рубеже враг потерял 4 самоходных и 6 полевых орудий с их тягачами и более 20 автомашин с пехотой. 

Огнем и гусеницами расчищая себе путь, танкисты на плечах отступающего противника во второй половине дня достигли окрестностей Ельни. Гвардии полковник Нестеров приказал не снижать темпов наступления и начать атаку непосредственно города. Ровно через 15 минут после начала атаки командир батальона Лоленко первым ворвался в Ельню с севера-востока и радировал о захвате переправы в центре города..»

 
Командир батальона Иван Лоленко

За этот бой Иван Лоленко был награжден орденом Александра Невского. В представлении его к этой высокой награде, командир 26-й гвардейской Ельнинской танковой бригады отмечал: «Тов. Лоленко И. Ф. исключительно смелый, решительный командир всегда выполняющий боевые задачи своевременно и точно, благодаря чему имеет блестящие результаты боя с сильным противником». 

А журнал «Красноармеец», чествуя прославленного танкиста, адресовал ему такое поздравление в стихах: 

«Капитан, капитан, улыбнитесь...» 
Так мы в песне певали не раз. 
И с портрета прославленный витязь, 
улыбаясь, взирает на нас. 
Здесь легко угадать без ошибки, 
Почему капитан так хорош! 
Потому что от этой улыбки 
У фашистов – повальная дрожь!

После освобождения Ельни батальон Ивана Лоленко с боями продвигался дальше на запад, участвовал в освобождении Белоруссии. И каждый бой был отмечен командирской смекалкой, личным мужеством и отвагой комбата.

Ближе к вечеру первого июля передовые бригады Тацинского и действовавшего по соседству Донского танковых корпусов, широкими клиньями ринулись к Минску. Одни населенные пункты удавалось проскочить на скорости, сея панику во вражеском тылу, в других завязывались яростные бои с гитлеровцами. Часто в освобождённых деревнях и сёлах приходилось нашим танкистам видеть следы безумного и ничем не оправданного зверства фашистов. В одной большой деревне оккупанты оставили после себя пепелище, усеянное трупами женщин, детей, стариков. Из всех строений уцелела лишь крепко, с немецкой аккуратностью сбитая виселица с четырьмя повешенными мирными жителями. 

На подступах к Минску батальон Лоленко с десантом на броне атаковал железнодорожную станцию, которую пытались покинуть два эшелона. По приказу комбата пушечным огнём паровозы были уничтожены, а охрана, сидевшая на платформах с танками и артиллерией, от страха побежала в лес. Наши пехотинцы помчались за ними и, пока шла погоня, командир решил «остудить» свои танки. Едва стих рокот дизелей, как послышались из вагонов крики: «Помогите!» 

«Мы открыли одни створы вагонов, другие, третьи… На танкистов глядели исхудавшие, одетые в лохмотья военнопленные; из вагонов соседнего состава одна за другой выпрыгивали женщины, подростки и, замерев на миг в замешательстве, бросались обнимать своих освободителей, - оставил воспоминания один из участников этого события. Только батальон Лоленко отбил у гитлеровцев более 4500 советских людей, приготовленных для отправки в Германию». 

А потом был Минск. Мемуарные источники позволяют воссоздать следующую картину участия танкистов Лоленко в освобождении столицы Белоруссии 3 июля 1944 года: 

«26-я гвардейская Ельнинская танковая бригада пол¬ковника Степана Кузьмича Нестерова к 5 часам утра в районе хутора Великий Лес вышла на автомагистраль Москва—Минск. К этому времени разведывательный от¬ряд бригады достиг восточной окраины Минска. В 6.00 части бригады овладели восточной окраиной города, к 7 утра, форсировав реку Свислочь, вели уличные бои в направлении к центру. Первым в бригаде ворвался в Минск 2-й танковый батальон. Его командир гвардии майор И. Ф. Лоленко, парторг Н. П. Чайка хорошо под¬готовили воинов к штурму города, которые свою задачу выполнили с честью. Вместе со стрелками из 31-й армии они захватили вокзал, затем товарную станцию. Во вре¬мя боя за товарную станцию отличились роты гвардии капитана А. А. Яковлева и гвардии старшего лейтенанта В. А. Сентюрова. Блокировав станцию и выездные стре¬лочные устройства, они отрезали противнику пути отхо¬да на запад. 

Взаимодействуя со стрелками, танкисты пленили вражеских солдат и офицеров, находившихся в эшелонах на станции, захватили много вагонов с продовольствием, другими военными грузами. Большие запасы продоволь¬ствия и вооружения находились в пакгаузах. Все это было передано под охрану саперам 877-го батальона, ко¬торых прислал первый комендант Минска генерал-майор Н. Н. Олешев». 

Тогда в активе комбата-гвардейца было уже четыре ордена: к выше названным по пути к Минску прибавился орден Кутузова 3-й степени. Но после Минска полковник Нестеров решил «замахнулся» для Лоленко на награду особую. 

Шестого июля 1944 года Степан Кузьмич позвал к себе штабного писаря и продиктовал представление гвардии майора Лоленко Ивана Федоровича - командира 2-го батальона своей бригады, 1919 года рождения, члена ВКП(б), в РККА с 1938 года, имевшего в боях четыре легких ранения, два тяжелых и контузию – «к высшей награде Герой Советского Союза». 

В пункте «Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг» Нестеров указал следующее: 

«Тов. Лоленко, войдя в прорыв своим батальоном 26.06.1944 г. в р-не Слобода – Казаково, прошел с боями 400 километров, на всем пути уничтожая живую силу и технику противника. 

Тов. Лоленко один из смелых, бесстрашных офицеров бригады, имеет большой практический опыт в управлении боем танкового батальона, как правило всегда находится в голове батальона, принимает исключительно правильные решения, парализуя противника и уничтожая его по частям. 

С 26.6.1944 г. по 1.7.1944 г. под командованием тов. Лоленко батальоном уничтожено: солдат и офицеров - 140, лошадей - 12, винтовок - 60, автоматов - 24, пулеметов - 22, пушек разного калибра - 12, танков «тигр» - 1, танков средних - 2, автомашин - 200, тракторов - 7, шестиствольных минометов - 6, захвачено солдат и офицеров противника - 55, автомашин - 35, складов - 5 в районах Холмы, Понизовье, Заречки - Казаки. 

3.7.1944 г. батальон тов. Лоленко, выполнял задачу по овладению городом Минск, уничтожил: танков «тигр» - 1, автомашин с пехотой - 10, солдат и офицеров - 50, взято в плен - 35, батальон за этот день потерь не имел. 

26.6.1944 г. тов. Лоленко, будучи тяжело контужен, не оставил батальон и продолжает громить противника. 

За личный героизм и умение наносить противнику большие потери достоин высшей правительственной награды - Герой Советского Союза». 

Составленный в штабе бригады наградной лист пошёл вверх по инстанциям. 

Командир 2-го гвардейского танкового корпуса генерал-майор Бурдейный, отлично знавший Лоленко, согласился с комбригом: «Достоин высшей правительственной награды «Герой Советского Союза», - и размашисто расписался красным карандашом. 

А вот командующий бронетанковыми и механизированными войсками 3-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Родин (сам, между прочим, Герой) поскромничал: «Достоин награжд. орд. Ленина». 

Но и этого оказалось много... 

Теперь уже не узнать, по каким мотивам высшая награда Родины не нашла нового героя. 

Между тем, к примеру, участвовавший в захвате Минского железнодорожного вокзала вместе со 2-м батальоном Ивана Лоленко командир роты 1-го танкового батальона гвардии капитан Александр Яковлев звание Героя получил - именно за ту же операцию. 

Иной раз победа достаётся очень дорогой ценой. Гибель бойцов всегда можно поставить в вину командиру. Но изучение донесений штаба 26-й Ельнинской бригады о потерях убитыми и ранеными лишь подтвердило известное: Лоленко людьми дорожил, убыль у него, конечно, имелась – на войне как на войне! – однако, не больше, чем в первом и третьем танковых батальонах бригады. Отсутствовал и повод укорить комбата в значительных потерях боевых машин как на поле боя, так и по другим, «нестроевым», причинам. 

И вот, когда автор этих заметок изучал в архивах бригадные документы о потерях, читал пожелтевшие наградные документы рядового, сержантского и офицерского состава, встретилась одна знаменательная фамилия, которая даёт определённое основание предположить, что дело тут может быть в... женщине. «Боевая подруга» - была! 

Сразу хочу огорчить того читателя, кто успел подумать, что речь далее пойдёт о каком-нибудь походно-полевом романе, из-за чего нашему земляку-майору не дали Героя. Нет, всё было иначе. 

Оказалась в списках личного состава гвардейского батальона Лоленко дама - сержант Мария Октябрьская. Мужа её убили в начале войны. Движимая высоким патриотическим порывом и желанием мести, Мария продала дом и всё имущество и вырученные деньги отдала на строительство танка. Потом пошла в городской военкомат проситься на фронт. Да не в обоз, не санитаркой в тыловом госпитале, не штабной телефонисткой, а в самое пекло, механиком водителем танка! Из военкомата её трижды деликатно выпроваживали. Тогда настырная женщина написала письмо Сталину: 

«Дорогой Иосиф Виссарионович! В боях за Родину погиб мой муж — полковой комиссар Октябрьский Илья Федотович. За его смерть, за смерть всех советских людей, замученных фашистскими варварами, хочу отомстить фашистским собакам, для чего внесла в госбанк на построение танка все свои личные сбережения — 50000 рублей. Танк прошу назвать «Боевая подруга» и направить меня на фронт в качестве водителя этого танка. Имею специальность шофёра, отлично владею пулемётом, являюсь ворошиловским стрелком. .Шлю Вам горячий привет и желаю здравствовать долгие, долгие годы на страх врагам и на славу нашей Родины. Октябрьская Мария Васильевна. 

Сталин ответил телеграммой: 

«Томск, ул. Белинского, 31. Тов. Октябрьской Марии Васильевне. Благодарю вас, Мария Васильевна, за вашу заботу о бронетанковых силах Красной Армии. Ваше желание будет исполнено. Примите мой привет. И. Сталин». 

Так в батальоне Лоленко в октябре 1943 года появился танк «Боевая подруга» и – диво дивное! - с женщиной за рычагами. 

Воевала Мария храбро, «тридцатьчетвёрку» водила грамотно, знала машину хорошо (перед прибытием в часть окончила пятимесячные курсы механиков-водителей). Определили её в экипаж командира первого взвода лейтенанта Петра Чеботько. Наводчиком орудия там был сержант Геннадий Ясько, стрелком-радистом сержант Михаил Галкин. 

Было тогда Марии все сорок лет, молодые солдаты звали её кто мамой, кто тётей. Октябрьская беспощадно давила гусеницами пушки, минометы вместе с расчётами, пулемётные гнёзда. Как сообщают хроники войны, 20 ноября 1943 года «Боевая подруга» на своём участке фронта первой ворвалась в ряды обороны противника, уничтожила противотанковое орудие и около 30 немецких солдат и офицеров. Лоленко радировал подчиненным: «Сражайтесь так, как сражаются танкисты «Боевой подруги». Только за сегодняшний день экипаж славной машины уничтожил взвод гитлеровских бандитов». 

Провоевала Мария Васильевна всего три месяца. 17 января 1944-го в жестоком бою под Витебской станцией Крынки «Боевая подруга» при прорыве обороны врага напоролась на замаскированную пушку. Снаряд порвал гусеницу. Пока экипаж отстреливался, Октябрьская под шквальным огнём начала снимать с брони запасные траки. И тут осколок мины угодил ей в голову. Санитары смогли вынесли отважную женщину из-под огня. 

Раненую самолётом отправили во фронтовой госпиталь. Там ей вручили орден Отечественной войны 1 степени за беспримерное мужество и отвагу в предыдущих сражениях и пытались поставить на ноги. 

«Здравствуйте, наша мама Мария Васильевна! - писали ей по совету комбата товарищи по экипажу. - Желаем вам самого скорого выздоровления. Мы глубоко верим, что наша «Боевая подруга» дойдет до Берлина. За ваше ранение мы будем беспощадно мстить врагу. Через час уходим в бой. Обнимаем вас все. Привет вам шлет наша «Боевая подруга». 

Несмотря на все усилия, сохранить жизнь гвардии сержанту Октябрьской не удалось – через два месяца, 15 марта, она ушла из жизни. Кому-то из вышестоящего начальства пришла идея посмертно присвоить Марии Васильевне звание Героя Советского Союза. Представление было поручено составить полковнику Нестерову. 18 июня 1944 года командующий 3-м Белорусским фронтом генерал-полковник И.Д. Черняховский письменно обратился к Сталину: 

«За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство ходатайствую посмертно присвоить звание – Герой Советского Союза механику-водителю 26-й гвардейской танковой Ельнинской бригады 2-го гвардейского танкового Тацинского корпуса гвардии сержанту Октябрьской Марии Васильевне. Наградной лист представляю». 

Получилось, что соответствующие документы на Октябрьскую и на комбата Лоленко ходили по штабам одновременно. Возможно, был некий лимит на Золотые Звёзды (и в самом деле, не много ли сразу два Героя на один батальон?) и предпочтение было отдано безусловно героической женщине, в судьбе которой личное участие принимал сам Верховный Главнокомандующий. Иначе и не объяснить, почему был обойдён вниманием не менее героический комбат.

 
Мария Октябрьская и ее «Боевая подруга»

Любопытно, что никто из экипажа «Боевой подруги» не был отмечен наградами за бой, в котором Октябрьская получила ранение. Выяснилось также при знакомстве с архивными бумагами, что наводчик Геннадий Ясько и стрелок-радист Михаил Галкин на самом деле были классными механиками- водителями. Первый сразу же сел за рычаги вместо «мамы» Марии, а второй перешёл в другой экипаж. С весны 1944–го по День Победы каждый из них получил по три ордена. Значит ли это, что «Боевая подруга» при Марии Октябрьской была надёжно усилена опытнейшими и храбрыми механиками-водителями, готовыми в любой момент подменить её? Наверное, да... 

Взамен высокого звания командующий войсками 3-го Белорусского фронта от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР «за образцовое выполнение боевых заданий командования при форсировании реки Березина и овладении городами Минск, Вилейка, Красное» наградил Ивана Федоровича Лоленко в числе 98 офицеров орденом Красного Знамени. 

До конца войны наш герой ещё раз - в восьмой - был ранен в бою. А после войны некоторое время продолжал службу с танковых войсках Советской Армии. Прожил он немного, умер в звании подполковника на сорок втором году. Сказались многочисленные ранения.