Рассказ о том, как воины 416 дивизии проникли в Таганрог за 6 месяцев до освобождения города от немцев ...

Жизнь его оборвалась через 7 лет после того, как в середине 1946 года он сменил армейскую форму на гражданскую и приступил к мирному труду. Случилось это 20 июня 1953 года. Ушел он из жизни, оставив после себя добрую память о себе, - как о человеке, как о гражданине, как о коммунисте. Осталось после него много незавершенных дел, замыслов и было ему тогда всего 43. Ушел он, так и не избавившись от тяжелого наследства войны – осложнений после болезней, ранений.

Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета Азербайджанской ССР, заместитель заведующего отделом партийных комсомольских и профсоюзных организаций ЦК КП Азербайджана МАМЕДОВ Джалил Фарзали оглы был похоронен со всеми почестями в Аллее почетного захоронения. Прощание с заслуженным партийным работником, знатным человеком республики, для людей, близко знавших, работавших с ним, для его друзей, было прощание также и заботливым наставником,  педагогом по призванию и фронтовиком, бойцом по гражданскому долгу, чья вся послевоенная жизнь – самоотверженный труд и борьба с недугами, заработанными на войне. Победила все-таки война. И не с ним только было так…

20 миллионов советских людей отдали свою жизнь за спасение Отчизны от фашизма, за покой детей и мирное будущее. Благодарные потомки навсегда сохранят светлую память о них. Слава об их героизме и подвигах в годы Великой Отечественной войны не померкнет никогда. Но счет потерь героических жизней на этом не кончается.

Скорбя о погибших своих сыновьях и дочерях, страна с поклоном встречала возвращающихся домой. Домом же для многих была вся страна, любой ее уголок – война лишила их родного очага и семьи. Дома всех, кто возвращался, ожидал не покой, не отдых. При том, редко кто по счастливой случайности возвращался целым и невредимым. Но это только физически. Война не оставила никого без горькой памяти о минувших годах. И всем им предстояло по-солдатски самоотверженно бороться с разрухой, восстанавливать города и села, воспитывать новое поколение, развивать народное хозяйство и науку. Жизнь, труд, счастье, долг, сознание для них уже имели несколько другой оттенок, все ценилось более углубленно, мудрее, хотя многим из них к  концу войны было не более 30-35 лет.

Каждый из них делал все, что было в их возможностях, чтобы страна скорее встала на ноги, окрепла, стала мощнее. Это было необходимо, и созидательный труд стал для них вторым, послевоенным мирным фронтом.

Страна знала, что большинство из них нуждается в восстановлении своего здоровья, и делала все ради этого. Но война распорядилась по-своему – ранения, болезни, контузии, нервное истощение, душевные боли, …, каждое в отдельности и все вместе сокращали жизнь людей, и число 20 миллионов продолжало расти уже после войны, но за счет войны.

Так и было с майором Джалилом Мамедовым.

Ушел он на фронт 22 июня 1941 года. Было тогда ему 31. Вернулся в 1946-ом, в 36 лет. И на 43-тьем году жизни его не стало. Без внешних признаков ранений и вообще какого-то недуга, он оставлял впечатление вполне здорового, полного жизненных сил человека. К тому же он по природе был энергичным, жизнерадостным, деятельным, инициативным, трудолюбивым. Но мало кто знал ценой каких усилий это ему удавалось.

Искалеченные немецкими пулями руки, осколочное ранение головы, обморожение обоих ног, - вряд ли все это не скажется потом, не оставит след. А может и предопределит дальнейшую судьбу. Так и стало.

Вот что пишет Д.Минкович в своей корреспонденции – очерке «Ледовая разведка» в «Бакинском рабочем» от 23 октября 1943 года о разведке, сыгравшей исключительно важную роль в прорыве немецкой обороны на Миус-реке и взятии города Таганрога, которой руководил майор Джалил Мамедов.

«Рассказ о том, как воины 416 дивизии проникли в Таганрог за 6 месяцев до освобождения города от немцев, мне довелось услышать от группы офицеров Н-ского полка.

Разговор происходил ночью, на командном пункте, только что расположившемся в отбитой у немцев деревне. Небольшой пахнущий типографской краской листок дивизионной газеты «Кызыл аскер» и послужил поводом для разговора.

Вы с нашим редактором Джалил Мамедовым еще не встречались? - спросили меня

- К сожалению, нет.

- Обязательно поговорите. Ведь он у нас разведчик! Мы были в Таганроге в августе, а он побывал там еще зимой. Руководил отрядом и получил за это орден Отечественной войны»

…Выяснить боем, что представляет собой Таганрогская оборона, заронить в немецкие головы мысль о возможности нашего десанта у них в тылу и этим оттянуть на побережье часть сил противника – вот чего могли бы добиться разведчики, если бы они проникли в Таганрог со стороны замершего моря.

Если бы! Конечно, риск был огромный. Пройти 35 км по льду и 15 по суше, залезть в самое логовище врага! Тут уже не приходилось надеяться на помощь наших сил. Полагайся только на себя! И не только сумей защититься, но и живым добраться до своих, чтобы оправдать цель разведки.

Естественно, в отряд подбирались самые выносливые упорные и бесстрашные люди, способные поддержать честь дивизии. Среди них оказались нынешний наш редактор, бывший директор Бакинского педагогического училища майор Джалил Мамедов, старший лейтенант бакинец Аббасов, бакинец Азим Кязымов, боец Мисир Алиев из Барды, боец Рагим Рагимов из Грузии и еще 65 смельчаков. Кто знал тогда, увидим ли мы их снова? Сурово ремесло разведчика, где только не предостерегает его гибель!

Но нашим храбрецам не думалось о смерти. Так всегда бывает, когда сам идешь на опасное дело. Гордые выпавшей на их долю честью, торопливо собирались разведчики в тяжелый поход, заранее торжествуя, что первыми нанесут удар, которого немцы меньше всего ожидают.

9 февраля в 4 часа пополудни отряд выступил в путь. Предстояло идти 14 часов подряд с тем, чтобы к рассвету быть в Таганроге. Только здесь, на ледовых просторах, где негде укрыться от ветра, разведчики почувствовали, как сурова на Азовье зима этого года, как лют и трескуч мороз, как трудно двигаться по льду. С тяжелым оружием на плечах. Сначала заледенел метал –  он нестерпимо жег, если к нему прикасались рукой. Потом покрылись ледовой коркой колени, плечи и грудь. Люди старались меньше говорить, рты, носы, даже глаза забивала искристая, ледяная пыль, превращавшаяся потом в сосульки.

Ночью, когда закрутил буран, отряд натолкнулся на сплошную гряду ледяных торосов. Их нельзя было обойти – кто знает, как далеко тянулась эта гряда на юго-запад! – и разведчики стали прорубать себе дорогу лопатами и топорами. Работа согрела, но после нее стужа стала казаться еще злее. Так прошли 3-34 километра и снова наткнулись на ледяную гряду…

Путь по льду оказался много тяжелее, чем предполагалось, но самое трудное ожидало впереди. Отряд находился уже под Таганрогом, ночь была на исходе, когда головной дозор сообщил, что берег недалек, но путь к нему лежит не льдом, а чистой водой. Это грозило серьезной неудачей. Остановив людей, майор Мамедов бросился вместе с дозорным вперед. Ноги скользили и зарывались в снег. «Неужели придется возвращаться назад?» - тревожно стучала в его голове мысль. – «Не ошибся ли дозор?»

Увы, дозор не ошибся! Очевидно. Силой ветра или прибоя тонкий прибрежный лед был выломлен и оттеснен в море. Майор прикинул глазомером, в самом узком месте темная полоса воды имела в ширину 200 метров. Выбора не оставалось. Отряд получил приказ: «Идти вброд»!

Стараясь держать оружие повыше, над плечами, разведчики сползали со льда в воду и опустившись в нее по грудь направлялись к берегу. После такой ветряной стужи, в воде казалось сначала теплее, но потом, когда были пройдены первый 40-50 метров, низкая, а главное стойкая температура морской воды брала свое. Тело постепенно отдавало тепло, леденело и словно пронизывалось иглами. Особенно болезненно это ощущали те части тела, которые появлялись над водой по мере приближения людей к берегу. На воздухе мокрая одежда мгновенно замерзала, мешала двигаться, резала тело.

- Теперь я понимаю, почему мы не встретили на пути ни одного немца, –  сказал майору лейтенант Кязымов, когда последний из бойцов, весь покрытый ледяной коркой, выбирался на берег. – Немцы считают эту дорогу непроходимой.

Стараясь быть незамеченным, отряд за короткое время должен был раздобыть все необходимые разведданные.

Когда совсем рассвело, майор Мамедов уже знал район действия отряда как свои 5 пальцев. Несколько раз он отвлекался от изучения местности разговорами с жителями, сообщившими исключительно ценные данные о немецких силах и укреплениях под Самбеком. Это было важно и очень важно! Но чем больше рассветало, тем упорнее майор думал о предстоящем бое. Слишком много людей знало уже в городе о его дерзком визите.

Прибрежную высотку –  единственную в этом районе – майор осмотрел лично. Сюда он привел пулеметчиков, приказал им тщательно окопаться: «Отходить только по моему приказанию. Ясно?», «Есть, товарищ майор».

Высотка спасла отряд! … Осколок мины пробил майору голову, кровь потекла на шею и грудь, боль затуманила глаза …

Разведчики дрались как львы. По меньшей мере, десяток немцев приходилось на каждого из них, не считая действующей издалека немецкой артиллерии и минометов. Но это были советские разведчики, идеально сплоченный коллектив неукротимый в своем бесстрашии т какой-то дьявольской решимости.

Именно это позволило майору решить главную цель боя – вывести отряд из разведанного Таганрога. То, что казалось потом чудом, выглядело на месте довольно просто. Немцы сосредоточили все свое внимание на огневых заслонах отряда и, считая его многочисленным, не контролировали соседнюю местность, которую заранее и отлично разведал майор. И пока заслоны отступали в одном направлении, сам отряд, скрываемый берегом моря, уходил в другом.

… Майор сидел, опершись спиной о ледяную глыбу, перебитые немецкими пулями руки его бессильно повисли, от мучительной головной боли все время тошнило. Мысли, жгучие и кропливые, проносились в сознании майора: «Сколько же осталось идти – 12 или 15 километров? Пожалуй, все же 12 … Ночью придем. Надо не забыть сказать, чтобы еще раз перевязали раненых. Да, обязательно надо перевязать … А там погибло 34. 34 – родных как сыновья … Мог ли я сохранить их? О, нет, такой разведке трудно. Просто невозможно было обойтись без потерь. И все таки отряд возвращается. Все таки свою задачу мы выполнили». Возвращался отряд тем же водно-ледяным коридором…

Откуда же все таки было знать людям, чтобы не удивляться, почему первый секретарь Масаллинского РК КП Азербайджана Джалил Мамедов в летние, знойные дни иногда ходит в толстых брюках-телогрейке.

Видимо, догадывались, что неспроста их партийный руководитель время от времени, как ни странно, даже летом, одевается так непривычно. Но никто не знал как все это серьезно, что ему каждый день, буквально каждый день приходится выполнять определенную процедуру – натирание когда-то обмороженных ног. Даже врачи не все знали о его мучениях, сердечных приступах.

Тяжелый ревматизм со многими осложнениями заставил его бывать в госпиталях во время войны, лежать в больницах, ездить по специальным лечебницам после демобилизации. Но восстановить былое, когда сердце так потрепано, было уже не возможно.

На его похоронах огромное количество венков от ЦК КП Азербайджана, отдельных организаций, государственных учреждений, друзей и знакомых несли во главе колонны в белоснежной летней форме военные моряки. Может быть это было предусмотрено комиссией по похоронам специально, но при любом случае это символизировало связь времен и было последней данью фронтовику, бойцу, одному из многих, кто ценой собственной жизни отстоял мир и покой для людей.

Родился он в крестьянской семье в 12 ноября 1910 года в селении Гарагоюнлу Касум Исмайловского района (ныне Геранбой). Как и всех его сверстников, его ожидала обычная, привычная, изнурительная жизнь крестьянина-земледельца, трудящегося для других, для тех, кто дает землю. Образование – если есть возможность главы семьи и его желание – учеба у моллы, местного служителя мусульманской религии.

Несмотря на все материальные трудности, отец отдает его моле. Год учебы и он убегает. Любознательный, тянущийся к грамоте и знаниям, 10-летний Джалил понимает, что вокруг происходят изменения, идут новые разговоры, крестьянам выделяют земельные участки, в жизни деревни появляются новые порядки – отголоски установления Советской власти в Азербайджане доходят до отдаленных уголков. В свои 13 лет, в 1923 году Мамедов Джалил Фарзали оглу поступает в открывшуюся в Геранбое начальную школу. После начальной, поступает в школу крестьянской молодежи в том же Геранбое. 7 лет, каждый день, летом и зимой по бездорожью он шагал в районный центр Геранбой на учебу. Ходили и другие несколько мальчиков, бывало, их задевали, посмеивались над ними. Он остался один. В 1929 году окончил школу. В том же году погибает отец от рук бандитов. Всю нагрузку семьи берет на себя старший брат Халил, в будущем сделавший много для своего колхоза, как знатный животновод, заведующий колхозной фермой. Джалил, жаждущий знаний и учебы, по настаянию старшего брата в 1930 году поступает на подготовительные курсы Высшего Педагогического института им. Ленина (ныне Азербайджанский Педагогический Университет им. Н.Туси), открывшихся в Кировабаде (ныне Гянджа). Через год он студент исторического отделения педагогического института, учиться в Баку. Прекрасно окончив институт в 1934 году, получает направление в Евлахский район, работает заведующим Евлахского РОНО. Оттуда Мамедова Д.Ф. переводят в Казахский район – директором партшколы, затем, в 1936 году по решению ЦК партии назначается директором совпартшколы и заведующим РОНО в Закаталах. В 1940 году его переводят в Баку и получает назначение в Бакинское педагогическое училище – директором. Здесь он работает до июня 1941 года. Начинается Великая Отечественная война. 22 июня 1941 года он отправляется на фронт. Был комиссаром, старшим инструктором политотдела 416 Азербайджанской (Таганрогской) стрелковой дивизии по работе среди войск и населения противника, редактором дивизионной газеты «Кызыл аскер», парторгом, заместителем командира по политчасти, спецкором армейской газеты и т.д. Участвовал в боях за освобождение Северного Кавказа, Украины, Молдавии.

Демобилизовали майора Советской Армии, кавалера ордена Отечественной войны Мамаедова Джалила в мае 1946 года по ограничению годности II степени.

Уже с июля 1946 он работает – назначается на свою же довоенную гражданскую должность – директором Бакинского педагогического. В апреле 1947 года Мамедова Д.Ф. ЦК КП Азербайджана направляют на партийную работу – II секретарем Масаллинского РК КП Азербайджана. В ноябре 1947 года его избирают первым секретарем. На этой же должности он проработал до июля 1952 года. Он оправдал доверие и надежды ЦК – за короткое время вся хозяйственная и общественно-политическая жизнь Масаллинского района была в центре внимания на округ. Секретарь райкома, несмотря на свои болезни, не считаясь ни с чем, что ему мешает, целиком и полностью отдается своей работе, работе ответственной и важной – вникает во все детали жизни района, проявляет большую заботу о нравственном воспитании подрастающего поколения, учится сам и учит свой актив, выступает с докладами, лекциями у себя и в соседних районах, заботится об отдыхе и быте трудящихся, днями оставаясь в колхозах вникает в суть их трудностей, организует им помощь, используя их же внутренние ресурсы, делает все, чтобы общее дело района было делом всех.

Его избирают секретарем Бакинского обкома КП Азербайджана, образованного в 1952 году. После упразднения через год областной структуры районов Апшерона, Мамедова Д.Ж. назначают заместителем заведующего отделом партийных комсомольских и профсоюзных организаций ЦК КП Азербайджана.

В домашнем архиве педагога-историка, партийного работника, офицера Советской Армии Мамедова Джалила Фарзали оглу остались тексты прочитанных им докладов в годы войны, после войны на самые различные темы: «29 годовщина Красной Армии», «25-летие кончины В.И.Ленина», «Организация труда в колхозах», «Государственный и общественный строй СССР», «Гигантские стройки нашего времени», «800-летие Москвы», «Великий Азербайджанский поэт Низами Гянджеви», «26 Бакинских комиссаров», и т.д., подготовленный к изданию по договору с «Азернешр» труд «О работе парторганизаций укрупненных колхозов» и т.д., газеты и книги фронтовых лет. Письмо Азербайджанского народа бойцам и командирам 416 Азербайджанской (Таганрогской) дивизии, в которых тепло и с гордостью отзываются о нем. Со всеми этими и другими материалами (письма, отзывы, характеристики, благодарности, эпикризы о болезнях и т.д.) даже в семье ознакомились после его смерти – не было разговоров на эти темы. В памяти своих детей он остался как человек труда. В действительности он не знал для себя покоя. Всегда позднее возвращение с работы, а дома – книги, журналы, свои занятия…

Месьме ханум, Мамедова Мемьме Мамед гызы его жена, учительница, верная и любящая подруга жизни, которой досталась немало в тягостные дни войны, заставила себя быть мужественной и достойно вынести этот удар судьбы – потерю муж, отца детей. Вырастила она их четверых детей, старший из которых в год потери мужа только кончал школу, а младшей было неполных 4 года. Теперь каждый из них имеет свою семью, растут Джалила внуки, внучки. И до правнуков недалеко.

Случайные встречи со знакомыми из Масаллов, из Закаталов, Евлаха, Казаха, с бывшими преподавателями педучилищ, с фронтовыми друзьми, с его товарищами из Касум-Исмайорва, со многими-многими людьми, так или иначе его знавшими, и сразу же устанавливающийся настрой при разговоре показывают, что он был желанным, дорогим.

Помнят его. Помнят все.

Алим Мамедов,

1980-е годы.