После окончания войны в деревню Тютчеву Слободу заехал на легковом автомобиле и с адъютантом к своим родным односельчанин и ровесник моего дяди Ивана - Клименков Сергей Тимофеевич в звании „полковник “. Мой дедушка расспрашивал его о судьбе своего сына Ивана. Сергей Тимофеевич, якобы, убедительно сказал деду, что он был с Иваном под Сталинградом и там, в „сталинградском котле“ в 1942 году Иван погиб старшим лейтенантом, поэтому деду нужно сходит в райвоенкомат и сделать запрос. Я уже учась в 3-ем классе какие-то документы, по просьбе дедушки, переписывал их для получения ему пенсии в связи с потерей кормильца, но ему где-то в райцентре говорили, что сын пропал без вести и пенсию ему не назначали до тех пор, пока не стали выплачивать пенсии колхозникам (по – моему, 26 рублей 40 копеек). Так и не дождался весточки мой дедушка ни откуда: ни с села Сурково, ни с п. Знаменка, где „земелька стала пухом“ для его первенца!  В нашей семье все считали, в том числе и жители деревни, что дядя Ваня погиб под Сталинградом, раз сам Сергей Тимофеевич поднимал тост при званном праздновании возвращения. Только теперь я думаю, что он сделал это, чтобы успокоить сердца´ горевавших родителей Ивана и младшего братика Сёмки, моего отца, Семёна Корнеевича, второго сына моих дедушки и бабушки, который родился в 1929 году.

Вообще - то моего дедушку, Корнея Ивановича, 1898 года рождения, уроженца деревни Тютчева Слобода, жизнь „потрепала изрядно”, как говорят в народе. При рекрутском наборе на 25ти - летний срок службы, его записали вместо сына сельского попа, хотя по расчёту (забирали каждого 6-го или 8-го человека) счёт на него не выпадал – откупился поп. Дед их люто ненавидел, называл „мироедами“, в церковь не ходил, хотя его крестили в церкви как и всех детей. 

Дедушка был, как я помню, выше среднего роста, статный, с аккуратно постриженными усами и бородой. Он редко вспоминал свои невзгоды и огорчения, но однажды рассказал про то, что у „Николашки на часах“ (в карауле на посту по охране Российского Императора Николая II) стоял, про контузию  в конце I-ой Мировой войны (более года по лазаретам у мадьяр пробыл, война уже закончилась, дома считали погибшим – выжившие после отравления ипритом пришли в деревню, старший брат дедушки без 2-х ног пришёл в свою деревню, а деда всё нет!). Говорил: „Спасибо Советам, что освободили от ярма 25-летней службы.“ А в 1939 году снова пришла повестка на сборный пункт, но по состоянию здоровья был призван в строительный отряд для строительства аэродромов в Подмосковье. Дед домой вернулся в конце 1940 года, а мой отец, Семён Корнеевич, уже ходил в 4-ый класс начальной школы.

В войну немцы людей из домов выгнали в погреба и сараи, а у кого не было погреба, или сарая рыли на склоне оврага для семьи землянку. Два больших оврага проходили вдоль домов с огородами, а 3-ий большой и длинный овраг пересекал часть деревни поперёк и являлся грунтовой дорогой с мостом через р. Ивот. Вот в этих оврагах люди и рыли себе землянки, благо почва была сплошная глина. Уже при моей памяти, когда люди себе рыли погреб, то стенки погреба ничем не обшивали (глину вырубали топором).

После войны мало кто из детей пошли в пятый класс за 7 километров до школы и обратно. Со слов моих родителей, их по осени сначала отправили в семилетнюю школу при сельском Совете, но в школе не оказалось учебников, ручек, карандашей и у людей не было для детей обыкновенной обуви и одежды на холодное время. Мой отец поехал в Можайск учиться на плотника, каменщика в ФЗУ и после учебы вернулся домой, в деревню. Ездил зимой на лошадях в лес на заготовку деревьев для строительства домов, конюшен, скотных дворов и прочих строений для колхозных нужд.

На селе была только  заработанная плата – трудодни (оплата труда – чётки для сенокоса и заготовки сена на корову личного хозяйства, из зерновых – только воз соломы и так далее). При Н.С. Хрущёве людям на селе стали давать документ удостоверяющий личность – паспорт. Вот тогда, мой отец, Семён Корнеевич стал получать месячную заработанную в размере стоимости хромовых сапог (420 рублей в ценах до 1961 года). На работу приняли в ДЭУ автодороги Москва – Бобруйск сначала рабочим, затем ремонтёром. Был на лесозаготовках для строительства домов, деревянных мостов, ремонтировал железобетонные трубы путепроводов автодорог, строил кирпичные дома. Одно время был назначен мастером ДРСУ-3 на шоссейную дистанцию автодороги. Отцу было далеко добираться до работы и ему выделили построенный новый 4-комнатный дом на дистанции. Батя с топором, молотком и мастерком, рубанком, фуганком был „на ты“. В своём ремесле он достиг совершенства, мог любой дом построить, отремонтировать дом, сарай (заменить сгнившее бревно нижнего венца, бондарничал: делал кадки, бочки для засола капусты, и даже бочки с двойным дном для приготовления домашнего вина.  Как говорят в народе: „Мои родители прожили трудную трудовую жизнь“, - и мы, четверо детей, обутые, одетые, накормленные, выученные и воспитанные своими родителями: Ольгой Петровной и Семёном Корнеевичем обязаны им путёвками в жизнь и самой жизнью! У них самих было недетское детство. Мать моя, Ольга Петровна, ходила за бабушку Алёну (её маму) окопы и траншеи рыть для бойцов Красной Армии. Отец её, Петр Петрович, был арестован в 1937 году и умер в районном следственном изоляторе. К бабушке Алёне два раза приходили с обыском следователи из районной прокуратуры: золото искали! Родной брат Петра Петровича был районный прокурор. Бабушка Алёна с 3-мя детьми на руках осталась без куска хлеба. Мамин брат, Иван Петрович, в 1943 году ушёл на фронт.

Дело случая! Он пригнал какую-то скотину в жаркий полдень с пастбища в деревню и прилег отдохнуть на длинную скамью, а в этот момент наша разведка появилась в деревни, и, забежав в первый дом спросить про немцев (немцы ещё ночью ушли из деревни), увидели длинного молодого человека, спящего на длинной деревянной скамейки у окна, и когда старший спросил: „Тебе сколько лет и почему ты не в армии? “ Услышав от дяди Вани, брата мамы, что ему 16 лет, этот  старший сказал: „ Не может быть – собирайся со мной !“ Вот таким образом забрали дядю Ваню адъютантом командира роты. Попали в окружение, затем пробились к своим: следствие, допросы - дядю Ваню отпустили, капитана нет!

Дядя Ваня дошёл до Кенисберга, служил в комендантской роте и получил сквозное ранение на „вылет“ разрывной пулей, подлечили и на Сахалин, на войну с „япошками“. Он ростом был, как и мой дедушка, под 1м 85 см и так называл японцев. В 1947 году демобилизовали и приехал домой к своей матери и сестре (моей маме). Работал в той же организации где и мой отец (Гушесдор: автодорога Москва – Бобруйск, только другой ДЭУ).

Иван Петрович очень много и долго занимался патриотическим воспитанием молодёжи школьного возраста, начиная где-то после 2008 года. Издана к 70 – летию Великой Победы книга памяти: „Жить по ДОЛГУ, СОВЕСТИ И ЧЕСТИ:  Совет ветеранов(пенсионеров) войны, труда, Вооружённых Сил и правоохранительных органов“, где поколения с благодарностью и благовением относятся к истинным ветеранам – орденоносцам и Победителям как в Великой Отечественной Войне, так и в других „горячих“ точках, где и в их числе Иван Петрович Клименков, 8 дней не дожив до нашего светлого Юбилейного ДНЯ ПОБЕДЫ над фашисткой Германией и милитаристической Японией. 

О нас, живых помнит будут наши дети! Отца нашего, Семёна Корнеевича, Царства ему Небесного, в живых нет с 2003 года. Мама наша, Ольга Петровна, Слава БОГУ и дай БОГ ей здоровья, живет и здравствует недалеко от нашей младшей сестры, в этом году отмечает Юбилейный день своего рождения, на Петров день. Сестра для неё давно купила 2-х комнатную благоустроенную квартиру.

Мой дядя Ваня, Иван Корнеевич, – „без вести пропавший“, похоронен в земле русской в двух областях сразу и даже  в один день (жаль мытарств моего дедушки, но с какой отцовской заботой и старанием искал своего сына, надеясь всё-таки, что сын жив и может нуждается в его отцовской помощи – дедушка это чувство на себя испытал, находясь в контуженном состоянии в лазаретах). Об нём, о дедушке, об отце, о бабушке Лизе, о бабушке Алёне и о брате мамы, Иване Петровиче, о его жене, Александре Михайловне мы всегда будем помнить и чтить их.  Моя мама рассказывала, что я как только народился, бабушка Лиза взяла меня на руки, сразу взглянула на меня и сказала: „Это мой Ваня!“ Так меня и назвали, Иваном.

Всем, кто нас знает, помнит и чтит – здоровья, счастья и многие лета!

С уважением, семья Марина!