Служил на западной границе СССР. Должен был прийти весной 1941 года, но демобилизацию задержали. Еще в субботу они играли в футбол – вспоминал он, - а проснулись уже в тылу у немцев. Командиром был лейтенант, совсем мальчишка, а подсказать было некому. Началась страшная паника, многие разбежались, кто куда. У солдат не было даже оружия, а у которых и было, не было патронов. Стали двигаться на восток, далеко обходя населенные пункты, т.к. они были заняты немцами. А осенью, нас окружили, обезоружили и погнали в плен, на запад. Шли колонной, больных и отстающих пристреливали на месте.
Там и потерял он сродного брата Хорошавина Ивана Григорьевича, 1919 г.р.
В 1943 году, когда их выгоняли весной на поле собирать гнилую картошку, решил бежать. Охрана с собаками к вечеру поймали его и, в назидание другим, выпороли шомполами.
Из воспоминаний Лапынина - земляка. Когда потерял сознание, пороть перестали. Мы его отвязали и притащили в барак. Думали, что Гошка не выживет. Промокали тряпками сукровицу, давали воды. Уже через неделю, когда нас погнали опять на поле, его тоже подняли. Мы с товарищем тащили его на себе, т.к. он был очень слаб. Собирать картошку он не мог, лежал под кустом. А он, улучшив момент, поднялся, шатаясь, то и дело падая, по кустам пошел к лесочку. Мы думали, что его пристрелят.
Но охрана видимо решила, что он не жилец …
Прошлый раз, когда его поймали, он запомнил направление к деревне, через которую его вели, поэтому туда и побрел. Просидев три дня в огороде на краю деревни, временами теряя сознание, наблюдая, он решил обратиться к одинокой женщине за помощью. Она его почти год и выхаживала, спасибо ей и низкий поклон от родных и близких.
А потом пришла Красная армия и как неблагонадежного определили на три года (1944-1947) в Донбасс, на шахту. Если б не спина, исполосованная шашками, меня б осудили – говорил он. В 1947 году весной он вернулся домой, где его уже и не ждали, считали убитым.
Воспоминания такие скупые потому, что Георгий ничего не рассказывал, только, когда выпьет - плакал, столько накопилось у него за эти годы обид и унижений. (Еще надо учесть, что он был наполовину цыган...) Вот про женщину, которая его выходила, рассказывал, да про то, как в лагере около забора, куда он пошел по нужде, удалось поймать цыпленка. Так пока бежал к землякам, думал что «свои» на части разорвут.
Восемь лет (1939 – 1947) его не было дома. Мама, вспоминая, все плакала - был бы живой, давно бы уже пришел.
Вот и разберись тут, кто он, вроде не предатель, но и не герой …