Дочь Николая Григорьевича  Надежда рассказывает об отце: 

В 1941 году, когда началась война, Николай Григорьевич перешёл в 10-й класс. А в 1942 году в сентябре его призвали в армию – на войну.

  Как это было, куда он попал – об этом нам не рассказывал долгие годы. Может, время такое было, что не распространялись, может, н е хотелось всё это вспоминать. Мы узнали о том, что отец участник Великой отечественной войны уже учась   в 7 классе  в 1966 году. На уроке истории учитель-фронтовик рассказал нам, что в посёлке Горчуха проживает много участников  Великой отечественной войны, в том числе  и Меркушев Николай Григорьевич. И учитель велел нам расспросить отца и записать – где он воевал, что вспоминает, какие награды имеет.  И отец рассказал, что воевал на острове Гогланд, что под Кронштадтом, недалеко от Ленинграда. Там была сформирована из ребят, выросших на реке и умеющих хорошо плавать команда для флотилии быстроходных катеров, оборудованных зенитным оружием. На этих катерах выходили в Балтийское море, обстреливали немецкие корабли, топили транспортники, баржи. Николай Григорьевич метко стрелял, у него получалось всё рассчитать и попасть в цель, несмотря на качку и волны, по которым нёсся катер.

  Однажды на берегу его рота попала под сильнейшую бомбёжку. Много матросов погибло, многие были ранены. Николая Григорьевича в этот раз очень сильно контузило и засыпало в блиндаже землёй, выбило все передние зубы, ранило в голову. Он лежал  без сознания засыпанный землёй почти сутки. Потом очнулся, с трудом выбрался из земли и побрёл искать своих. Когда он пришёл к командирам, те были  очень удивлены, что он живой. Они уже выписали «похоронку» и должны были назавтра отправить её домой матери. Все с облегчением вздохнули, всё обошлось, что смерть на этот раз прошла мимо.

Какие ещё были происшествия, не знаем, тайна ушла с ними.

  Малоразговорчивые, не выделяющиеся их толпы, неприхотливые, скромные люди. Ордена и медали даром не дают. Но за что они их получали, не знаем. Ордена и доставали-то редко. Больше стали показывать уже внукам. И тогда где-то в газетах писали про Григория Николаевича. Знаю только, что война и та контузия наложили свой отпечаток на отца. По ночам он  очень часто стонал, «мычал», махал руками, наверное, каждый раз переживая и прокручивая этот кошмар с воскресением из небытия.

  Это дало 2 инфаркта с рубцами на сердце и инсульт, которые он тоже перенёс не афишируя. И о которых мы бы тоже не узнали, если бы в 2000 году его, как ветерана не пригласили в Костромской военный госпиталь подлечиться, и не сделали бы там УЗИ сердца и снимок головы.