В тот день в один миг перестала существовать вторая эскадрилья.
Возвратился с боевого задания младший лейтенант Александр Мещеряков. При посадке разлетелись в клочья пробитые пулями покрышки. Самолет на дисках сделал короткий пробег, оставляя за собой полосу пыли. К штурмовику подкатила полная людей полуторка. Приехал и сам командир второй эскадрильи капитан Крысин. Самолет был буквально изрешечен пробоинами, а летчик невредим.
- В зенитный огонь попал или атаковали истребители? - спросил комэска Мещерякова.
- Истребители...
- Считайте пробоины, - приказал Крысин техникам. - Интересно, в каких местах их больше всего.
- Зачем это? - поинтересовался Мещеряков.
- А затем, чтобы знать, куда нам больше всего достается, как увертываться от очередей.
Считать пришлось долго. Старший техник эскадрильи Алексей Калюжный и связист Григорий Нудженко сосчитали по-разному и заспорили: у одного получилось 263, у другого - 278. Пока пересчитывали и спорили, показалась девятка бомбардировщиков "Юнкерс-88". Крысин оценивающе посмотрел вверх, самолеты были уже на боевом курсе, скоро начнут бомбить.
- На машину! Быстро! - скомандовал он, сам вскочил в кабину. Остальные уже на ходу переваливались через борт кузова.
Вслед за этим дрогнула земля, оглушительно и протяжно хрястнуло, взметнулись черные султаны... Когда ветром снесло пыль, полуторки не было. На том месте, где ее настигли бомбы, лежали щепки да разбросанные тела. Погиб и оружейник Роман Комаха, От полоснувшего по животу осколка получил смертельную рану командир звена Илья Захаркин, воевавший с особой злостью.
В тот же вечер на краю летного поля появились наспех сколоченные пирамидки с жестяными звездочками.