– В армию я был призван осенью 1940 года, спустя несколько месяцев после того, как мне исполнилось 20 лет. Меня направили в радиовзвод, 37-й отдельный батальон связи. Он входил в состав 6-й стрелковой дивизии 4-й армии и располагался в Брестской крепости.
На 22 июня я был достаточно подготовленным воином, заслужив такие знаки, как золотой значок ГТО I ступени, «Ворошиловский стрелок» I ступени, «Готов к противовоздушной и противохимической обороне»(ПВХО), «Готов к санитарной обороне» (ГСО).
Примерно за месяц до начала войны основную часть нашего батальона направили в летние лагеря в район деревни Плоска недалеко от Бреста, где мы совершенствовали свои навыки.
Вечером 21 июня 1941 года я заступил в наряд. Дневальным по передней линейке.
В четыре часа утра, когда мне до смены оставался ровно час, утреннюю тишину разорвали разрывы сотни артиллерийских снарядов. К счастью, вначале была пристрелка, так что большей части личного состава удалось укрыться в специально отведенных местах.
После окончания артобстрела наше отделение радистов получило задачу: вместе со всеми выдвигаться на сборный пункт дивизии, куда мы и прибыли.
На этом пункте я увидел нашего командира дивизии полковника Попсуй-Шапко Михаила Антоновича, других офицеров.
Поскольку связь с несколькими подразделениями была потеряна, нам с красноармейцем Иваном Велькиным была выдана радиостанция РБ и нас отправили в распоряжение заместителя начальника связи дивизии майора Ипатьева Прокопия Михайловича.
Радиостанция РБ была тяжелой «штукой». Приемопередатчик с упаковкой весил более 10 кг, а упаковка питания почти 15 кг, поэтому ее обслуживали два человека.
Мы вместе с майором сели в грузовик: он – в кабину, мы, вместе с приданным нам для охраны красноармейцем Георгием Геокадзе, – в кузов и поехали. Тогда я не знал, что мы отправляемся в разведку, чтобы определить, что сталось с той частью дивизии,
которая осталась в Брестской крепости…
По дороге мы встретили несколько разрозненных групп из различных подразделений нашей дивизии. Их командирам мы вручили радиосхемы для связи с командиром дивизии.
На одном из участков к нам присоединился старший лейтенант Зернов Дмитрий Александрович, как потом оказалось, помощник начальника штаба 333-го стрелкового полка. Впереди была неизвестность… 
 Из письма майора в отставке  Ипатьева П.М. Анатолию Милову, 29 марта 1974 года.
«22 июня утром я получил приказ от командира дивизии – отправиться в Южный городок Брестской крепости и в лагерь, где располагались наши части, и узнать, в каком положении они находятся. Когда проехали мост через реку Мухавец, мы встретили пулеметный взвод 84-го стрелкового полка, который отходил из лагеря. От них я узнал, что лагерь разбит, а те товарищи, которые остались живы, из него уже вышли.
В это время в Южном городке загорелся нефтебак. Не доезжая до с. Пугачево, я
заметил вдали воинскую часть, которая отступала на восток. Я по полю поехал ей наперерез, догнал у деревни Каменица-Жировецкая. Это был 204 гаубичный артиллерийский полк, который отошел из Южного городка.
У начальника штаба, который командовал полком, я узнал обстановку, доложил командиру дивизии о том, что происходит, заправил автомашину топливом и получил новый приказ от комдива: прибыть по лесной дороге на новый командный пункт дивизии, который находился в фольварке Фронополь, не доезжая до станции Жабинка Мы должны были выехать на дорогу Малорита – Пружаны, но не доехали до нее с полкилометра. В лесничестве, где стояли два домика и сарай, стояли два немецких танка и десятка два гитлеровских автоматчика. Фашисты, увидев нас, не растерялись, тут же открыли огонь. Последнее, что я помню, так как был ранен…»
Вот как рассказывал о ходе того боя Анатолий Милов дочери Ларисе:
– Как только началась стрельба – водитель – красноармеец Белик выскочил из кабины
и тут же был сражен автоматной очередью. Так же смертельное ранение получил старший лейтенант Зернов.Увидев, что майор Ипатьев был ранен, мы попытались оттащить его в безопасное место. К сожалению, даже спрятаться в лесу толком не удалось – через несколько минут гитлеровцы нас настигли.
Мы ведь не побежали, как зайцы, не бросили радиостанцию, так что спастись возможности не было…
Нас окружили автоматчики, и тогда я впервые услышал команду «Хонде хох».
Как я понял, это был десант, которому приказали перерезать дорогу Малорита – Пружаны. Я не знаю, когда появилась эта засада, но для меня начался плен…
Четыре круга ада
– Папа не очень любил вспоминать про плен, – говорит Лариса Милова. – И вообще не рассказывал нам детям о том, что встретил свой первый бой под Брестом 22 июня 1941 года. Возможно, чего-то опасался, а может быть не хотел бередить старые раны.
Думаю, для него было большое потрясение, что все так трагически завершилось в этот день: многие его товарищи погибли, некоторые пропали без вести, а кто-то был взят в плен.
Уже значительно позже, заполняя специальную анкету защитника Брестской крепости, он без утайки, но и без излишних подробностей, рассказал о том, что с ним было в фашистском плену.
Вот выдержка из этой анкеты:
«Первый раз бежал из плена из лагеря в городе Бельск-Подляска (город на востоке Польши – прим.автора). Нас бежало пять человек, мы были пойманы в январе 1942 года.
Второй раз бежал из лагеря в Кракове, который находился в одном из фортов и усиленно охранялся. Бежали вдвоем, были пойманы в июне 1944 г.
Третий раз была попытка бежать из эшелона, который перевозил нас из Кракова в Чехословакию. Мы разрезали несколько досок вагона в сторону буферов.
Бежали тогда человек 10. Нас поймали и в отместку посадили в железный вагон, перед этим сняв с нас всякую одежду, чтобы нам в случае побега никто не захотел помогать из местных жителей. Так и везли нас до Гамбурга. Это было в августе 1944 года.
Последний, четвертый побег из рабочего лагеря военнопленных в Гамбурге, совершенный группой из пяти человек, оказался успешным. Случилось это уже
на заключительном отрезке войны – 18 апреля 1945 г. Гитлеровцам не удалось нас перехватить, да тогда им было не до пленных, свою шкуру успеть бы спасти…».
Эта анкета была заполнена 12 февраля 1970 года для тех, кто по крупицам выяснял историю обороны Брестской крепости и пригласил их на празднование 25-летие Великой Победы.
Послесловие
Анатолий Иванович бывал в Бресте неоднократно. В одну из поездок он увидел офицера, которому он спас жизнь – майора Прокопия Ипатьева. Но подумал, что обознался и постеснялся к нему подойти.
 С помощью работников местного музея обороны крепости он все-таки разыскал домашний адрес Прокопия Михайловича. Из его писем узнал, что он какое-то время переписывался с Георгием Геокидзе, который проживал в Тбилиси.
Красноармеец Белик и старший лейтенант Зернов погибли в первый день войны.
О судьбе красноармейца Велькина ничего неизвестно.
Командир 6-й стрелковой дивизии полковник Попсуй-Шапко погиб 1 августа 1941 года, когда грузовик с офицерами штаба дивизии попал в гитлеровскую засаду. Произошло это в районе г. Климовичи, Могилевской области.
Остатки 6-й стрелковой дивизии были собраны окончательно в районе Довска, Рогачевский район Гомельской области 30 июня 1941 года.
Из оборонительных боев вышло только 340 бойцов и командиров из 14 000 человек. Этим составом они обороняли Пинск. Через неделю к ним присоединилась группа под командованием заместителя командира дивизии полковника Осташенко, две недели в окружении пробивавшаяся через Пинские болота, ее численность составляла порядка 1 000 человек.
Таким образом, в первые две недели войны уцелело менее 10 % личного состава дивизии.
 Герой Советского Союза генерал-лейтенант Ф.А. Осташенко участвовал в Сталинградской битве, освобождал Украину, Румынию, Венгрию, Чехословакию, стал почетным жителем Братиславы.
Наш герой – Анатолий Иванович Милов скончался 24 января 2008 года, на 88-м году жизни.