«Наш редакционный поезд время от времени передвигался по железной дороге, — писал в своих воспоминаниях Тимофей Васильевич. — Редакция обычно располагалась недалеко от него: то в палатках, то в землянках в лесу, то в ближайшей деревне. Были моменты, когда поезд находился близко от противника. Однажды он проскочил под носом вражеской колонны. Лагерь редакции, окруженный окопами и щелями, напоминал ротный опорный пункт. Газетчики, наборщики, печатники, шофёры составляли отделения, которые по тревоге занимали свои места в окопах. Бригады корреспондентов, уезжавшие на полуторке в районы боёв, всегда были в касках, с винтовками, гранатами и противогазами. Был у нас на вооружении и ручной пулемёт. Поезд-редакция только в октябре семь раз менял стоянки. Но бойцы всегда получали газету в тот же день.
Фронтовикам известно, как опасно жить и работать в вагонах в военное время, передвигаться по железной дороге. Ведь поезд — мишень для фашистских самолётов.
Налёты вражеской авиации мешали нормальной работе редакции и типографии: нередко приходилось выбегать из вагонов и укрываться в щелях. Были случаи, когда из строя выходили то электростанция, то какой-либо цех. Однажды фугасная бомба попала в поезд, разбила вагон. И всё же газета в тот день вышла в свет.
Чтобы непосредственно участвовать в великой битве за Москву, редакция должна была быстро перестроить свою работу. Нужно было в каждой заметке, статье, очерке найти верный, искренний тон разговора с бойцами, избежать лишних слов, ободрить людей. Газета призывала стойко, бесстрашно отстаивать каждый рубеж, нещадно истреблять лютого врага, перегородить ему путь к Москве.
В октябре, когда бои под Москвой стали особенно ожесточёнными, редакция едва не лишилась производственной базы. В то время враг неистово рвался к Москве и непрерывно бомбил железнодорожные станции и воинские эшелоны. Под Можайском на одну из маленьких станций наш поезд прибыл в момент ожесточённой бомбёжки. В вагонах рвались снаряды и авиабомбы. Их осколки долетали и до нас. Главная опасность состояла в том, что мы не могли продвинуться вперёд: путь был разбит, а враг наступал.
Группа работников редакции и типографии направилась к Москве пешком. Люди шли с грузом тёмной ночью, в дождь, по лесам и глухим большакам. Остальные сотрудники под обстрелом помогали военным железнодорожникам восстанавливать путь. Поезд был спасён. Проскочил он в том месте, где незадолго до этого прошёл враг.»
Многие журналисты шли с частями, участвовали в боях, были ранены. В те дни со страниц газеты звучали призывы драться за каждую пядь земли, встать горой на защиту Москвы. Редакция старалась яркими, пламенными словами внушить воинам, что дело идёт о жизни и смерти, о судьбе Родины. В октябре, когда враг рвался к столице, в газете говорилось: «Кровавые лапы фашистов тянутся к Москве. Обрубим их смело и беспощадно!», «Станем нерушимой стеной и преградим путь фашистским ордам к любимой Москве!», «Сделаем подступы к столице могилой для фашистов!», «Ни шагу назад! – приказ Родины защитникам Москвы».