Екатерина Александровна Мирошникова — донская казачка, родилась 14 декабря 1922 года в хуторе Дубовском Верхнедонского района, Ростовской области. С детства отличалась большой настойчивостью, всегда и во всём делала по своему. В 1930 году поступила в начальную школу на хуторе Дубовском. Она отличалась большой жизнерадостностью, всегда была среди школьников зачинщицей всех игр.
В 1933 году Катя Мирошникова вместе с семьёй переехала в Мигулинскую станицу Верхнедонского района и училась в Мигулинской школе до седьмого класса. Отличная ученица, хорошая общественница, она была несколько раз премирована. В 1939 Катя году окончила восьмой класс в Мигулинской средней школе и поступила учительницей в Водянскую начальную школу, одновременно учась заочно в Вешенском педагогическом Училище. Через год, не бросая учёбу, Катя стала работать заведующей учётом Мигулинского райкома ВЛКСМ и работала до оккупации района немцами. Катя, узнав о наступлении немцев, быстро собрала все комсомольские документы и сдала их в РК ВКП(б) для эвакуации, сама же она перебралась за Дон и вступила в партизанский отряд.
«Я, красный партизан, даю партизанскую клятву перед Родиной, своими боевыми товарищами, что буду смела, решительна и беспощадна к врагам. Я клянусь, что никогда не выдам своего отряда, своего командира и своих боевых товарищей. Всегда буду хранить партизанскую тайну, если это будет стоить моей жизни. Я буду до конца верна своей Родине, партии, народу. Если я нарушу священную клятву, то пусть меня постигнет суровая партизанская кара», — эти слова клятвы в особом отделе Катя Мирошникова произносила вместе со своими товарищами при вступлении в отряд, после чего она поставила в конце текста свою подпись.
Этим немаловажным шагом Катя Мирошникова взяла на себя всю долю военной ответственности за свои поступки на этой войне и была обязана беспрекословно подчиняться приказам командования. А командира партизанского отряда Меркулова очень сильно волновало то обстоятельство, что его разведчики с боевых заданий не возвращаются. В разведку посылали людей, которые степную местность знали не так хорошо, как местные жители. Они нередко подходили вплотную к населенным пунктам, чего делать было нельзя: полицаи и приближенные к ним лицам мгновенно распознавали чужаков, за ними пускалась погоня, уйти от которой было очень трудно, а иногда и вовсе невозможно.
Поэтому Меркулов принял решение отправить в разведку за линию фронта Катю: она выросла в этих краях, хорошо знала местность, вышагивая по степным дорожкам по комсомольским делам.
И хотя отец Кати Мирошниковой занимал по довоенным меркам весьма неплохую должность заведующего складом, он старался прививать своим детям беспримерное трудолюбие. Катя любила трудиться. И всё было у неё в жизни хорошо. Она рано вставала, одевалась и принималась хлопотать с матерью дома или на огороде, а потом бежала по станице и собирала на работу комсомольцев. И так ей было хорошо и просторно, что с двумя своими подругами она делилась самым сокровенным, рассказывая им до самой глубины все тайны своего бесхитростного сердца. Они даже сфотографировались на память, и у матери сохранилась их фотокарточка, немного пожелтевшая от времени и кое-где примятая. Время даже бумагу переламывает напополам, а уж человеческие судьбы тем более. И не знали обычные хуторские девочки, что скоро вольготной и прекрасной их жизни на вольном Дону придет конец. 22 июня 1941 года началась самая кровавая для XX века война, которая подкатилась к порогу из дома так стремительно и неожиданно, что застала их врасплох. Летом 1942 года запылились по донским просёлочным дорогам немецкие мотоциклы и танки, рвущиеся к Сталинграду и ничего не оставляющие после себя живого на своём чёрном пути.
По заданию командования партизанского отряда Катя переплывала на утлом челноке, чтобы добыть сведения о местонахождении огневых точек противника, которые заняли господствующие высоты на противоположном берегу и методически обстреливали советские части.
Первый раз все прошло успешно. Она зашла в станицу Мигулинскую к своей подруге, с которой они вместе учились до войны в Вешенском педагогическом училище. Подруга рассказывала Кате о немецких огневых точках - спустя время точным артиллерийским огнем эти точки были уничтожены.
В перерывах между выходами на боевое задание, Катя приходила к матери в родной хутор Дубровский, который находился на левом берегу Дона и не был оккупирован немцами. Она просила у мамы старенькие вещи - кофточки или юбки, чтобы одеть их в разведке. Мужчинам-разведчикам приходилось намного сложнее - многие товарищи Кати погибли потому, что на мужчин сразу же обращали внимание и им было сложнее придумывать легенду: обычно мужики из партизанского отряда переходили линию фронта по трое-шестеро человек и прячась по оврагам, пытались понять дислокацию противника. У Кати методика разведки была несколько иная: она ходила в разведку одна, особо не скрываясь брела по донским дорогам - ей легче было затеряться в толпе женщин, обездоленных войной.
Во второй раз, когда Катя отправилась в разведку ее ранило недалеко от реки Дон: она шла по тропе, чтобы переплыть реку, как неожиданно ей по пути встретились два немецких солдата, один из которых потребовал предъявить документы - Катя будто-то бы полезла в кофточку за документами, а сама выхватила пистолет и выстрелила в одного, а потом в другого немца. Немцы, всполошившись подняли стрельбу - пулеметная пуля задела руку. Но Катя смогла вплавь переплыть Дон и прибыть в свой отряд. Ранение было легким - пуля расцарапала поверхность кожи. Ценные сведения, добытые Катей о точном местоположение немецких огненных точек были переданы в штаб.
Но было еще одно неприятно известие для командира - Катя рассказал ему, что один из военнопленных заподозрил, что она партизанка.
Несмотря на это, командование снова решило отправить ее в разведку - Катя очень хорошо знала местность: извилистые донские буераки и заброшенные поля. Но в этот раз ей нужно было попасть в станицу Мигулинскую - но это задание было очень опасным потому, что там в любой момент ее могли узнать.
Для уничтожения немецкой артиллерии, необходимы были точные сведения. И тут Кате несказанно повезло: ее подруга знала, где немцы обустроили свои орудия, и рассказал об этом партизанке. Оказалось, минометные орудия находились в Мигулинской в районе элеватора. Оттуда в определенные часы немцы обстреливали левобережные хутора.
Но надо было удостовериться в правдивости добытых сведений и Катя вместе со своей подругой отправились погулять по станице, на окраине которой они и увидели вражеские гнезда — артиллерийские окопы. Близко подходить не стали: гражданские девушки стали бы объектом внимания, а Кате этого было делать нельзя.
Катя попрощалась со своей подругой и ночью решила идти к Дону. Но тут ее подруга оставила и предложила использовать совершенно другой путь, через древний лаз. Оказывается, к дому учительницы вел подземный меловой ход. Он был вырыт древними предками в надежде быстрого спасения в случае нападения неприятеля.
Катя с трудом протиснулась в удушливое, но спасительное подземелье и, загребая руками, поползла. Пробираться было сложно, не хватало воздуха: Кате казалось, что она может застрять в этой удушливой темноте и сырости. Сколько времени прошло, она уже и не знала. Ей казалось, что уже и ночь прошла. Но когда она, наконец, выползла из мелового хода, рассвет еще не наступил и девушка под покровом спасительной ночи побежала к Дону, сдернула побыстрее с себя одежду, окуналась в холодную воду. Она благополучно переплыла реку и добралась до своего отряда, передав командованию ценные сведения. Ориентируясь на них, советские самолеты совершили несколько успешных боевых вылетов – немецкие артиллерийские точки были подавлены.
Перед тем, как уйти в свою третью разведку, Катя написала прощальное письмо и отдала его на хранение подруге Любови Тимошенко. Письмо вскрыли уже через несколько дней - Катя не пришла на условленное место около большого камня, где ее обычно ждал партизанский караул, чтобы перевести на свой берег.
"Родные мои, как хочется жить! Как хочется еще раз встретить рассвет над родным Доном, припасть губами к росистой траве... Сделайте это за меня. Когда меня поведут на казнь, я не буду жалеть о том, что не успела...", - писала Катя.
Она не успела увидеть, как 19 ноября 1942 года в районе Сталинграда началась наступление советских войск, закончившееся объединением двух фронтов и окружением группировки Паулюса. Так началось знаменитое Сталинградское наступление, которое перешло лавиной освобождения и в донские хутора. Спустя месяц, 18 декабря 1942 года Верхнедонской район был освобожден частями советской армии.
Учитель выдал немцам свою ученицу
Сотрудники НКВД СССР, исполняя приказ № 001683 от 12 декабря 1941 года «Об оперативно-чекистском обслуживании местностей, освобожденных от войск противника», в ходе одного из опросов узнали от местной жительницы о последнем пути Кати Мирошниковой. "Ее вели по улице станицы окровавленную, в разорванном платье. Она, бедняжка, еле шла. А конвоировали ее не только немцы, но и один из наших полицейских - Федор Деревянкин".
В услышанное следователям было трудно поверить: Федор Деревянкин работал до войны директором Мигулинской средней школы и отличался своими патриотическими взглядами. Потом нашли одного из полицейских, который рассказал, что именно Деревянкин, увидев на станичной улице свою бывшую ученицу Катю Мирошникову, крикнул: "Хватайте ее. Она - партизанка".
И Катя побежала. Немцы не стреляли - они решили взять ее живой. Она бежала по улицам и понимала, что спасения ей уже не найти. Ее настигли за станицей, около речки Песковатка, которая вливалась в Дон - именно в этом месте Катя переплывала реку. Сбили с ног.
О последних минутах жизни Кати Мирошниковой могли рассказать жители небольшого донского хуторка, которые видели, как ее повели по улицам. Некоторым запомнился белых платок Кати. Немцы повели ее в гору, никто не слышал выстрелов, и никто не знал, что говорила Катя.
Предварительный допрос проходил в станице Мигулинской, но, узнав о поимке важного партизана, немецкий комендант приказал срочно привести Катю в хутор Коноваловский - там находилась районная военная комендатура. Ее избитую видели односельчане. Восемь суток Катю пытали - она поседела. На рассвете 30 сентября ее повели вверх на гору. Она не дожила два с половиной месяца до своего дня рождения - 14 декабря 1942 года ей исполнилось бы 20 лет. Но в этот день снег и ветер заметали неизвестную могилу. Лишь в мае 1943 года после долгих поисков удалось найти ее тело.
Как указано в докладной записке (РГАСПИ, Ф-1, Опись 53, Дело 239): "Катя лежала в поле, в трех шагах от дороги, в бурьяне, слегка присыпанная землей. На голову был надет мешок. Правая ее рука была вывернута и заломлена за спину, живот открыт, платье оборвано".
Полицай Фёдор Деревянкин не ушел от возмездия – позже и он также был арестован и расстрелян.