Мой дед Мурашкин Анатолий Григорьевич встретил войну в 1941 году в Брестской крепости и дошел до Москвы, в 1942 году был ранен и отправлен в госпиталь, где лечился и познакомился с моей бабушкой, на фронт больше не возвращался. Дед рассказывал мне как им приходилось спать в Брестской крепости на костях подстилая свои шинели. По дороги в Москву им приходилось есть тухлое сырое мясо убитых лошадей (есть было нечего, а костер разводить нельзя – немец заметит), после чего у них были жуткие боли и отравления. Еще он рассказывал, что не любил носить каску, но однажды в лесу ему приглянулась каска мертвого лейтенанта и он надел её, и стоило ему только выйти на опушку как вражеская пуля угодила ему прямо в нее. Дед так же рассказывал, как повстречался в лесу с немцем с глазу на глаз хотел было выстрелить, но патроны кончились и у него, и у немца и он заколол его штыком. Деду на тот момент был 21 год и немцу примерно столько же, по словам деда, наверное, в обычной жизни они могли бы быть друзьями, так как личной неприязни у них не было, но война внесла свои коррективы, либо ты, либо тебя. В 1942 году деду попал осколочный снаряд в ногу и его отправили в госпиталь. Осколок вынули рана получилась сквозная и дед говорил, что врачи брали марлю мочили её спиртом просовывали в рану, вынимали с другой стороны и как ершиком туда-сюда производили дезинфекцию. Мой дед прожил до 2002 года и умер в возрасте 82 лет, он был очень сильным и мужественным человеком, в последние годы жизни ему трудно было ходить на костылях даже до туалета, но дед все равно упорно вставал на костыли и шел туда и обратно, хоть этот путь и мог занять около 3 часов. Еще меня очень поразил один факт, когда деду был 81 год он плохо держал вилку с ложкой, мог пролить суп, компот или пронести мимо рта второе, но перед обедом он выпивал полный граненый стакан водки (250 грамм) и вот когда он его нес ко рту (кстати он при это ни пьянел) руки у него не тряслись и он не проливал не капли мимо. Дед ел пищу только очень горячую, если еда была не огненная, он говорил, что вы мне помои даете (это видимо пережитки войны).

Я горд, за своего деда и огромное спасибо моему отцу, что он назвал меня в честь него, хотя мама с бабушкой не сразу согласились.