Мой отец, Никитин Василий Алексеевич, 1911 года рождения, в своей родной деревне Алексино Старорусского района Ленинградской (с 1944 - Новгородской) области был подручным своего отца Алексея Никитича, деревенского кузнеца.
Техническая сметка сгодилась отцу в армии. Когда его призвали на службу, он стал связистом, заинтересовался радио и телефонией. Видимо, отсюда и идет увлеченность новой техникой и у меня, и у моих сыновей.

Отец был, что называется, первый парень на деревне, - пел, играл на гитаре, плясал. Поэтому и на службе участвовал в батальонном хоре. Тогда и, помню, после войны пел весь народ. Жили беднее, но с надеждой.

После демобилизации устроился в Ленинграде на Кировский завод кузнецом. Получил 12-метровую комнату на Фонтанке 37-32. Это жильë стало для братьев и родни перевалочной базой из деревни в Ленинград, благо Старая Русса в ту пору входила в состав Ленинградской области.

В Измайловском саду на танцах встретил землячку Шуру, с которой был знаком ещё с детства, с праздников в родственных деревнях Нечаино и Парфино. Поженились, родился я - и меня скоренько отослали в Нечаино к бабушке Василисе Мелентьевне Принцевой и к многочисленной родне в Старую Руссу.

Перед войной секретарь обкома Кузнецов собирал силы для развития радиотелефонии, и отец оказался в этой команде. Началась война. Сперва он занимался радиообеспечением формирующихся партизанских отрядов. А когда положение Ленинграда стало критическим, отказался от брони и ушел на фронт. Мама со мною подалась в Старую Руссу, но ее уже заняли немцы. И мы еле-еле вернулись в Ленинград, но уже будучи выписанными из него и, естественно, без продуктовых карточек!

Чтобы «вытолкнуть» мать и меня из Ленинграда, отец отлучился из части и умудрился-таки пристроить нас к какому-то партизанскому транспорту. Рассказывают, он опоздал вернуться к назначенному сроку и его посчитали дезертиром. А когда вернулся, делом о как бы дезертирстве занялись уже особисты, — и отца разжаловали до рядового.

Долго от него не было писем, объявился лишь в 1942 году, после Ивановского пятачка

Оказывается, воевал в 55-й армии на Ивановском пятачке и уцелел. Весной 1943 из остатков разных частей сформировали 124 дивизию, ядром которой был 406 полк. Летом перебросили к Синявинской высоте. Там отец и погиб. Выходит, из-за меня погиб. И я у него в неоплатном долгу. Дважды обязан жизнью…

От этого времени у меня сохранились две отцовы открытки
http://www.vsevclub.narod.ru/5rod-nikitin/nikitiny/van_post.htm .
В первой, посланной маминой сестре Валентине 28 марта 1943 года из 524 полевой почты (часть 176), сообщается новый адрес: полевая почта 51517 "А".
А вторая открытка - от 12 апреля 1943 года - послана уже из № 86612 "Б". В ней отец пишет матери: "... со мной пока что все в порядке, а дальше что будет, не могу сказать. Но борьба сейчас происходит жестокая. Не на жизнь, на смерть. По старому адресу мне пока не пиши, по этому тоже, потому что это непостоянный."

.............
Довоенные фото с http://www.vsevclub.narod.ru/5rod-nikitin/nikitiny/van_photo.htm -

1. Связисты, 1932;
2. Никитин В.А. (справа) и Горшков В.М., 20 марта 1935;
3. Батальонный хор. Струги Красные, 1934;
4. С гитарой и грамофоном, 1935;
5. В бабушкином саду, 1938; Я брыкаюсь в центре компании, на руках у родителей. Рядом с отцом - его брат Павел. Рядом с мамой - ее сестра Капиталина с мужем и сестра Валентина.

Письмо от 02.07.1985 в мой адрес:

«Мы служили с Вашим отцом в одном полку (я был тогда помощником начальника штаба 406 сп по оперативной части - пнш-1) и был ранен 18 августа на тех же Синявинских болотах , после чего выбыл в госпиталь на два месяца. К этому дню история нашей дивизии была очень короткой. Она была сформирована в конце апреля 43-го из остатков трех стрелковых бригад, два месяца обучалась и несла службу на берегу Ладожского озера, и 13 августа впервые участвовала в боях. Это были тяжелые и бесперспективные бои "местного значения". Наше наступление выдохлось и после 20-го дивизия перешла к обороне.»

"Обратите внимание: 13 августа, когда погиб Ваш отец, дивизия впервые участвовала в боях под Синявинской высотой. Рассказывают, в тот день привезли «Катюши» и они вжарили по высоте, а попали чуть ближе, по своей передовой у подножья. Вероятно, поэтому погибших оформили чохом, как пропавших без вести. …"