Боец особого отряда

Главный герой повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие» старшина Васков, обескураженный решением начальства, приславшим вместо непьющих зенитчиков молоденьких девчонок, горько сетовал домашней хозяйке:

- Эх, бабы, бабы, несчастный вы народ! Мужику эта война, что зайцу курево, а вот вам-то…, – не договорив, сокрушённо махнул рукой.

Именно с этого вопроса, правда, придав слову «бабы» удобоваримую оболочку, начал я брать интервью у Валентины Васильевны Никитиной:

- Расскажите, а как же приходилось женщине на войне?

…Готовясь к очередному мероприятию, посвящённому Великой Отечественной, пригласил на него некоторых ветеранов. А вот Валентина Васильевна, сердечно извиняясь, отказалась присутствовать. Сослалась на то, что уж слишком волнуется, теряется в обстановке многолюдных аудиторий и потому, не дай Бог, подведёт ведущего. Вот и записывал её рассказ о фронтовых путях-дорогах на магнитофон, чтобы пусть и заочно прозвучит голос женщины перед учениками.

Само собой, вопрос: «А каково женщине на войне?» определённо риторический. Разумеется, страшно, жутко, ужасно. Хотя писательница Светлана Алексиевич в книге «У войны не женское лицо» имела в виду подспудный смысл, но мы-то вкладываем в это другое его значение. На самом деле, куда там не женское! А уж в прошлой жестокой войне и подавно. Тысячи и тысячи женщин испытывали тяготы войны на фронте наравне с мужчинами. Одной из таких «светлокосых солдат в шинели» стала наша героиня.

Вела свой волнующий рассказ Валентина Васильевна под едва слышное шипение магнитофонной ленты. Позже, осмысляя записанную речь, в полной мере убедился в её светлой, чистой душе, хотя это стало уже понятно и во время нашей непродолжительной встречи. Во-первых, подкупило то, что женщина почти не употребляла слово «я». Рассказывала о боевых подругах, их трудолюбии, заботливом отношении к другим. Во-вторых, говорила о выпавших трудностях достаточно просто и, как говорят, «не давила на жалость». Этим, безусловно, тоже вызывала симпатию.

Война коварно нарушила мирные планы девятнадцатилетней работницы Сазоновского стеклозавода. И движимая присущим многим патриотическим подъёмом пошла Валя добровольцем на фронт. Четвёртого ноября 1942 года вместе с другими девчатами, среди которых были и вологжанки, отправилась на Волховский фронт. Война сразу же ощерила перед нею свой звериный оскал. На третий день пути эшелон попал под бомбёжку. Получила девушка лёгкую контузию, а заодно и боевое крещение. Девчата рвались на передовую бить врага. И пусть не суждено им стать отважными лётчицами или смелыми разведчицами, но непременно в окопы с автоматами.

И как же были огорошены, разобижены до слёз! Что ты там себе предполагаешь, начальство решает и располагает: распределить в банно-прачечный отряд. Как? В прачки? Ну где же справедливость? Пришлось командиру долго и доходчиво втолковывать, что «здесь тоже война, что погибнуть можно в любой момент, и что чистое бельё для солдата сродни оружию в руках». Да в конце концов приказы не обсуждаются.

От себя добавлю, что только по глубочайшему недомыслию может у кого-то повернуться язык назвать эту службу второстепенной.

-Не по силам была эта работа – вспоминала меж тем Валентина Васильевна. –Стирали от темна до темна. В лютые морозы, частенько вместо крыши над головой – звёздное небо. Попробуй-ка за сутки по норме обработать сто шестьдесят комплектов солдатского белья! Далеко мифическому Гераклу до таких подвигов!

Нам в современной реальности среди разнообразия моющих порошков трудно представить используемые девушками средства, как-то: вонючая хлорка, бруски тёмного мыла (большой дефицит в войну!), едкую разъедающую щёлочь, да частенько пускаемый в ход речной песочек.

…По ходу нашей открытой беседы всё время обращал взгляд на её руки. Натруженные, с бугристыми синими прожилками на кистях, напрямую знающие крылатое выражение «руки отнимаются». Закалила эти руки девушка в суровых солдатских буднях, стирая до крови кожу на ладонях, получая многочисленные порезы, натирая болезненные волдыристые мозоли. Да, загрубели они на фронте и физической работе уже в мирное время. Но это внешний закономерный отпечаток, а по внутреннему существу оставались нежными, мягкими. Эти материнские руки взрастили, согревая теплом двух дочерей, сына, их ласку сполна ощутили и семь внуков.

Как все скромные простые труженицы (а это давно подметили умные люди), терялась сейчас в непривычной обстановке, не знала, куда их пристроить: то убирала под стол, то теребила скатерть, то постукивала ладонью по столешнице.

…Человек по своей природной сути, особенно молодой, несмотря на суровые фронтовые будни, противится войне, зная, что зло всё равно преходящее.

В выпавшие минуты отдыха девчата источали оптимизм: шутили, делились секретами, мечтали о лучшем. А уж Валя – душа компании, неунывающая песенная натура. И на самом деле: «Кто сказал, что надо бросить песни на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне.» Выражаясь модным ныне словечком, здорово «зажигала» в художественной самодеятельности перед бойцами не только своей, но и других частей.

Так и шла она фронтовой дорогой вместе со своим ставшим поистине родным 354 отрядом. А когда наши войска загоняли «коричневого» зверя в его логово, оказался отряд в польском городе Данциге. Навсегда сохранились в памяти героини две фронтовые истории в Польше. На войне бойцам приходилось выполнять не только свою непосредственную работу. Выпало их подразделению в течение семи дней вместе с брошенными на подмогу бойцами с передовой отбирать уцелевшие медикаменты с разбомблённого фармзавода. Сколько человеческих жизней могут спасти эти лекарства! Чрезвычайно измотались, но были весьма довольны: затарили-таки целых три фургона.

Вспоминая польскую эпопею, Валентина Васильевна очень разволновалась. Участилось дыхание, речь прерывалась, становилась сбивчивой. Ну ещё бы! Никогда не забыть эту драматическую историю. Девушка воистину вернулась с того света. Если, конечно, существует таковой, то уж точно стояла в очереди у его ворот. А было так. Командировали Валин отряд выполнять страшную работу в город Кронштеген (так назвала, возможно, искажено), где был обнаружен концлагерь под землёй. Настоящий ужас, творимый зверьми в человеческом обличии довелось пережить девушке. Сначала доставали мёртвых, затем выводили, а чаще выносили полуживые, обтянутые кожей даже и не тела, а полускелеты. Живых отправляли в санпропускник на обработку, потом в госпиталя – хоть кто-то поправится.

- Не приведи бог увидеть такое! – произнесла женщина, опуская глаза, наполненные влагой.

А через пять дней – страшная расплата: свалил Валю подхваченный тиф. Началось тяжёлое пребывание в беспамятстве и бредовые видения в кратковременном полусознании. Одиннадцать дней не ела. Скорее всего врачи как могли поддерживали организм, но вот этого она не помнила. Позднее узнала о приговоре, вынесенном главврачом: «Не жилец, в отряд не вернётся». Но на двенадцатые сутки слабым голосом прошептала: «Дайте хлеба». Дали пятьдесят граммов и немного кипятка. Постепенно повторяли эту процедуру. Медики всё равно поддавались скептицизму: «Помрёт. Кишки-то пустые. Тиф-то брюшной».

Но девушка упорно цеплялась за жизнь, оживала потихоньку. Истощённый болезнью, но молодой организм не желал сдаваться. Да и внутренний голос призывал: «Жить, жить!» Вырвалась из объятий смерти, сказав той на прощанье словами знаменитого литературного героя: «Так пошла ты прочь, косая, я солдат ещё живой».

Победный салют встретил отряд в немецком городе Шверине. Безмерно счастливые: ведь скоро по домам, скоро «сменят шинели на платьица». А пока до демобилизации возвращались в непривычные вдруг ставшими мирными будни. В те дни Валентина часто выступала, радуя бойцов, погружаясь в любимую стихию художественной самодеятельности. Тогда-то и заприметил бойкую, эффектную певунью и плясунью лейтенант Коля. Надо отметить, что и бравый артиллерист заставил затрепетать Валино сердце. Ну а дальше судьба тех, кого поразили стрелы Амура, закономерна. «Честным пирком да за свадебку» гуляли друзьяартиллеристы на их свадьбе в предместье Берлина.

Находилась героиня в части мужа до февраля 1946 года. Николая Ивановича комиссовали по инвалидности, и вдохнула, наконец, молодая пара живительный воздух Родины. Обосновались в Сазонове, Валиных пенатах. Как положено потекла размеренная счастливая трудовая жизнь супругов на стеклозаводе. (впрочем, это отдельная история).

… Напротив меня сидела пожилая женщина с приветливым, чистым лицом. И я, благодарный гость, вернувший её в военную юность, в «сороковые роковые», в которых всё совпало: и суровая служба, и победная весна, и встреченная на фронте любовь, как всепобеждающая сила на Земле. Светлый взгляд хозяйки, её скромность и простота подчёркнуто гармонировала с уютным, без излишеств, убранством комнаты.

Покидал я гостеприимную квартиру, испытывая чувство глубокого уважения. А в голове долго ещё удерживал слова-пожелания женщины, сказанные напоследок молодёжи:

- Жить надо, как мы, честно и трудолюбиво. Чтобы не было стыдно россиянам за них.

Ничего к этим мудрым словам не надо добавлять.

P.S. Завершила свой земной путь Валентина Васильевна в 2012 году в возрасте 90 лет
Живёт память о скромной труженице войны.

Автор: Анатолий КИСЕЛЁВ, посёлок Сазоново.