«…Я был мобилизован осенью 1942-го. Из Сунтар плыли пароходом и по пути прибавлялось все больше и больше людей из других районов.  Там же познакомился с Тимофеем Сметаниным. Он был из Сангара. С ним я прошел все военные годы.  Далее ехали на поезде и 15 октября были в Хадыбусаке, где был наш сборный пункт. Нас якутов было много и мы стали по прибытии  танцевать осуохай. Я помню этот день , как будто это было вчера. Многим парням не довелось потом танцевать осуохай.  Некоторые солдаты присоединились к нам, а некоторые просто стояли и смотрели.  Нас определили в  19 запасной минометный батальон. Потом меня и Тимофея Сметанина перевели в связисты.  В полку все звали меня Триколяном.  В ноябре мы дали присягу. Я попал в 284 минометный взвод управления полка. В 1943 году уже в марте мы вторым эшелоном двинулись на запад. Суточная норма пайка была 400 грамм хлеба и вода. Из-за голода ели то, что под руки попадется. Многие болели... В апреле  прибыли к правому берегу реки Зуша. Встали на боевую позицию.

         В один из дней над нами пролетел самолет – Рама. Мы по неопытности стояли и смотрели с удивлением. Некоторое время спустя стало понятно, что не надо было обнаруживать себя,  началась бомбежка. Очень многие погибли.  Я укрылся в землянке и удивительным образом бомба в нас не попала.  Линия связи, конечно, прервалась, и моя задача была срочно восстановить его. Старшину Щербакова ранило в грудь. И он рукой мне показал, что дела плохи. Потом мы узнали, что нас бомбили из 30 бомбардировщиков и 10 истребителей. Это было наше первое крещение огнем. После этого случая, при появлении самолетов, мы естественно сразу уходили в укрытие.  Нам преподали жестокий урок.   11 июля началась артиллерийская атака.  Из-за бомбежки не было слышно даже тогда, когда кричат в ухо. Так мы с боями продвигались вперед пока не  подошли к мосту через реку. Необходимо было добраться на противоположный берег. Но как только мы ступили на мост, над нами появились самолеты, и началась бомбежка. Все солдаты оказались  в воде, держась за бревна моста добрались до берега, где бой продолжился. После боя мы  увидели в одном из сараев накрытый стол, консервные банки, еду, чистые носовые платки и прочее. Враг бежал в спешке. Всюду было очень много трупов, и они очень быстро разлагались, особенно те, которые были в воде. Стоял тяжелый запах. Земля вся пропиталась кровью. После боя меня мучила жажда и  увидев лужу, я стал жадно пить, потом увидел, что на дне лужи застоялась кровь.   Ночью продвигались медленно, то и дело наступали на трупы и человеческие останки.  Утром    с боями освободили деревню Антоновка. Там состоялся наш  первый строевой марш,  к нам в полк привезли знамя. Помню хорошо, как  командир полка поцеловал его за край, стоя на одном колене. Так много потерь принесла нам эта война, пропавшие без вести, убитые,  раненые, искалеченные. Но бывали и  счастливые случаи, когда десяток наших парней сидели под деревом и бомба, упав между корнями дерева, не взорвалась. Мы все хотели остаться в живых, строили планы. Командир полка Судаков говорил, что хочет стать после войны диктором, Тимофей Сметанин говорил, что после войны  женится, что   у него будут дети и  обязательно станет писателем. В  октябре  1943 прибыли в Брянск, на поезде оттуда добрались до Великие Луки, а там с боями взяли Невель, Опочка, Холм, Новосокольники, Пустошки, Новоржев. 31-го декабря мне и моим однополчанам вручили медаль «За отвагу». Однажды во время одного поручения увиделся с земляков. Сказал, что Кульбертинов и побежал дальше, чтоб не отстать от своих. Он был из пехоты. В деревнях иногда видели повешенных полицаев с  табличками на груди.  В один из дней у села Михайловская мы с моим однополчанином сидели у окопы, ждали своих товарищей  и  не успели понять, как совсем близко от нас  взорвалась шрапнель. Моего друга убило на месте, меня ранило в ногу. В последний раз лечился  в Баку. Выписали утром 10 августа 1944 года. На родную землю после мобилизации  ступил через два года и 27 дней…»

      Мы бережно храним все медали деда и его трофей с войны немецкий  шомпол, который они порвали на две части с другом, чтоб потом после войны встретится и соединить в одну.  Деду так и не довелось встретиться с тем однополчанином.  Жаль, что мы теперь так и не узнаем, где вторая половина этого шомпола.

 После войны Тимофей Сметанин написал книгу про войну «Егор Чээрин», где наш дедушка является прототипом Три Николая (Ус Ньукулай).