Из сайта Злынковской библиотеки

Но, наверное, самое страшное, что может пережить человек, пришлось на долю  Парфёна Илларионовича Осинового. Он   родился в 1915 году.   Тоже  воевал в отряде им. Ворошилова. В 1942 году был расстрелян фашистами в городе Гомеле. Его дочь - Попова Нина Парфеновна,  сейчас живёт в поселке Софиевка. Вот  что о жизни Парфена  рассказывает его вдова:

Николай(слева) с начальником штаба К. Зайцевым.

«Жизнь Парфёна Осинового складывалась как у сотен, тысяч его сверстников. Голодное детство, измотанная непосильным колхозным трудом юность. Армейская служба – попал Парфён в легендарную будёновскую кавалерию. Отслужил, вернулся в село. Трудился  с рассвета до заката за палочки-трудодни.  Тяжела была жизнь колхозника в то время. Денег нет, есть ничего. А  семья то большая.  Вот и забрал Парфён семью и уехал искать счастье в степной Казахстан. Но в 1941 году грянула война. Фашистские армии, перемалывая пограничные гарнизоны, устремились к столице. По пыльным дорогам СССР потянулись бесконечные колонны мобилизованных. Брали всех, но в первую очередь тех, кто уже имел за плечами опыт армейской службы – парни, демобилизованные из Красной армии должны были стать костяком вновь формировавшихся воинских подразделений.     

Парфён Илларионович Осиновый принял свой первый бой на Московском направлении. Но не  смогли кавалеристы остановить бронированный натиск фашистских танков группы армий «центр». Конники были рассеяны, многие попали в плен. Схватили и Осинового. Но милостив оказался к Парфёну Бог войны – солдату удалось бежать из лагеря военнопленных. Фронт стремительно уходил к Москве, и с мыслями о возвращении в действующую армию Парфёну Осиновому пришлось расстаться. Оставалась единственная дорога – в родные места, на Брянщину. Шёл солдат ночами, чтобы, не дай Бог, не попасть на глаза немецкому патрулю. Вот  так и добрался до родного посёлка  Ковшурин бугор, что неподалёку от Щербинич. Сюда перед войной переселились родители Парфёна. Ввалился в дом – никого. Позже соседи рассказали: братья Иван, Николай, Данила в лесах, в партизанском отряде Ворошилова. Для мужика, выросшего в лесном краю, найти отряд не составило  большого труда. Командование приняло решение оставить Осинового в посёлке. Партизанам нужны были глаза. За Большими и Малыми Щербиничами, Роговом и Софиевкой приглядывал Парфён.

Крестьянин в рваной рубашке, засаленном треухе и стоптанных сапогах не вызывал подозрений у оккупантов, да и среди местных жителей в лицо Парфёна Осинового знали не многие – жил-то до войны за тридевять земель! Сегодня уже не узнать, где допустил промах партизан, но в Софиевской полиции забеспокоились. В дом Осинового нагрянули полицаи с обыском. Хату перевернули вверх дном: облазили и подпол, и чердак – ничего не нашли. Для связного же прозвучал первый звонок – надо уходить. Той же ночью Парфён был в отряде. Спустя месяц, пасмурным октябрьским вечерком вновь пришёл Осиновый в посёлок. На этот раз полицаи действовали оперативнее: дом, сарай, гумно были оцеплены. Партизана, зарывшегося в сене, нашёл друг Иван Шанько. Вместе росли, учились и вот такое предательство…   И для Парфёна Илларионовича начались хождения по мукам.  Его били смертным боем, лицо превратилось в кровавое месиво. Новозыбковская тюрьма – опытные мастера  заплечных дел загоняли под ногти иголки,  ломали ребра.      Злынковская тюрьма – измученному, изуродованному узнику отрезали уши, перебили ноги, чуть живого отправили в Гомельскую тюрьму. Четыре месяца, сто двадцать дней, провёл Парфён Осиновый в фашистских застенках. В 1942 года так и не заговоривший партизан был расстрелян»…

Сегодня на месте, где почти восемьдесят лет назад приняли мученическую смерть тысячи неизвестных героев Великой войны, уютный скверик. Летом под сенью молодых каштанов сидят влюблённые, играют дети. О войне напоминает лишь вставший на бетонном постаменте танк.                                                                    

Так и должно быть: где когда-то зияли воронки от бомб и снарядов, выросли новые дома.  А  поля, иссеченные когда-то траншеями, ныне колосятся хлебами, на месте уничтоженного концлагеря – зелёные аллеи. Всё дальше уходит война, но не должны, не вправе мы забывать тех, кто заплатил за Победу своей жизнью.

Правнучка  Парфена  Лидия Миронова, рассказывает, что их семья  до сих пор точно не знает место, где был расстрелян их отец, дедушка и прадедушка.  Они пыталась найти, отправляли запросы в Беларусь, но, увы,  таких  данных нет…

С.Кириченко.

Фото из семейного архива  Л.С.Мироновой.