Народный артист СССР (1986), лауреат Государственной премии им. М. И. Глинки (1971). Награжден орденом Отечественной войны, орденом «Знак Почета» и многочисленными медалями.

1 января 1922 г. в Москве, на Ордынке, в семье Николая Семеновича и Раисы Петровны Пантюковых, родился мальчик Юра – так, а еще Егором, его называли близкие. И быть бы ему «шпаной замоскворецкой» в те сложные времена, если бы не строгий отец, который частенько порол непоседливого и любознательного мальчишку, кличка у которого была «ненормач» за живость и своенравие.  Вся семья, начиная с отца, который, помимо работы бухгалтера, служил регентом в церкви, была очень музыкальной. Старшая сестра Милитина также, как и Юра, закончила музыкальную школу им. Стасова, а в дальнейшем музыкальное училище им. Октябрьской революции и преподавала фортепиано. А младший брат Лев, будучи самоучкой, очень мило пел, аккомпанируя себе на пианино. Все лето дети проводили в Мышкине, на Волге, где жила родня Раисы Петровны, родившейся в Мологе, легендарном затопленном городе. Отсюда у будущего Народного артиста, сугубо городского москвича,  любовь к простору и реке. Общеобразовательную школу Юра закончил с отличием, а вот в музыкальной учился из-под палки, убегая с мальчишками гонять в футбол. Выучился благодаря Николаю Семеновичу, привившему ему организованность и принципиальность.

В октябре 1940 г. Георгий был призван в ряды Красной Армии и направлен в 1 Ленинградское авиаучилище. Обучение оказалось ускоренным. 22 июня 1941 года началась война, которую он прошел с первого до последнего дня и Победу встретил в Берлине. Участвовал в боях в составе 242 Бомбардировочного авиаполка, старшим авиамехаником на самолете с поршневым двигателем. О войне Пантюков говорить не любил, слишком тяжкими были воспоминания. Чего стоит один рассказ о том, как, открыв люк самолета после боя, поймал на руки разрубленное пополам тело летчика. Демобилизован был в апреле 1947 года и сразу по возвращении в Москву поступил учиться в музыкальное училище им. Октябрьской революции, на вступительные экзамены пришел в военной форме. На группу взрослых людей, прошедших войну, с удивлением и уважением смотрели юнцы, вчерашние десятиклассники, среди которых был и А. Шнитке.  Именно к этой группе относилась и Зоя Петровская, вернувшаяся с фронта, где она воевала в составе войск ПВО с редкой военной специальностью слухач.  В веселую красавицу с чудесным меццо сопрано Георгий влюбился сразу. Всего он добивался в жизни – так и в этом случае добился ее расположения, и родилась новая музыкальная семья. Жили дружно и весело, и учились, и работали в одном месте – в ансамбле «Трудовые резервы», где наш герой занимал должность главного хормейстера. Георгий  прекрасно играл на аккордеоне и по вечерам подрабатывал тапером в клубе фабрики «Гознак» на трофейном немецком инструменте. Но временно расстаться молодой паре, тем не менее, пришлось… Осенью 1951 года Георгий Николаевич был зачислен на сверхсрочную службу в ряды СА и направлен на работу дирижером ансамбля ВВС группы войск в ГДР, где и прослужил до июля 1952 г. Отдыхать ему  было некогда и, вернувшись домой, сразу поступил учиться в Московскую Государственную консерваторию, где учился у замечательных педагогов, в числе которых были К.Б. Птица, В.Г. Соколов. Среди сокашников можно назвать А. Пахмутову, Б. Тевлина, Н. Некрасова, Р. Щедрина и многих других прославленных музыкантов. Всю жизнь Георгий был очень спортивен, вот и во время учебы участвовал во всех соревнованиях. На состязаниях по футболу или волейболу с трибун неслось: «Длинный, давай!». Консерватория с отличием закончена, но останавливаться некогда – сразу аспирантура, а параллельно работа главным хормейстером Государственного русского народного хора им. Пятницкого, куда его пригласил тогдашний художественный руководитель М. Коваль. Одну из репетиций коллектива посетил великолепный продюсер, директор Омской филармонии Ю.Л. Юровский, искавший замену скончавшейся Е.В. Калугиной, создателя и руководителя Омского хора. Его чрезвычайно заинтересовал молодой, талантливый, эмоциональный и взрывной музыкант, прекрасный организатор, уже носивший звание заслуженного деятеля искусств РСФСР, и Пантюков был приглашен на эту должность. Недолго посовещавшись с супругой, всегда ценившей творческую свободу мужа, Георгий Николаевич отправился в Сибирь, простор для творчества он предпочел московской прописке. Вслед за ним поехали и Зоя Александровна с родившейся к тому времени дочкой Наташей.

Именно за творческой свободой приехал Пантюков в Омск. Ведь одно дело хормейстер, хоть и главный, и совершенно другое – художественный руководитель!  Омский хор, созданный в 1950 г., к тому времени уже имел свое лицо и был всемирно известен, была завоевана золотая медаль и звание лауреата на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Бухаресте. Хормейстер И.Т. Иванова, баянист В. Иванов и замечательные солисты М.Селиванова и А.Малахов  уже  носили звание Заслуженных артистов РСФСР. Трепетно относясь к традициям, Георгий Николаевич понимал, что застой погубит коллектив. Будучи новатором, он внес в концерты элемент зрелищности, эстрадности, отступив от аутентичности. В программах появился принцип поточности, когда один номер естественно переходит в другой, связанный с остальными единым творческим замыслом. Режиссура – экспозиция, завязка, обязательные две кульминации (конец первого отделения – основная), стали основой каждого концерта. Были пошиты новые, доселе невиданные в народных хорах узкие бархатные костюмы, женская хоровая группа встала на шпильки. За это он получил разгромные статьи в прессе, но Австралия, Новая Зеландия, Греция, Кипр, Англия (гастроли 1964-1967 г.г.), были в восторге от красоты русских женщин, а новозеландская газета  «Ивнинг пост» писала: «Изумителен и потрясающ этот спектакль. Группа из Омска большая не только по численности, но и по разнообразию репертуара. Этому коллективу присуще нечто большее, чем виртуозность, ибо он выступает без дирижера. Звучание хора мягкое, но когда нужно, он звучит мощно и заставляет человека глубоко прочувствовать все. Хор показал свой собственный стиль, и это отличает его от всего, что мы видели раньше». То, что политики не могли сделать годами, у народного хора получалось за считанные минуты. Иностранцы узнавали, что в России живут талантливые люди, а не только медведи, такие, как тот, что красуется на эмблеме Омского хора. Кстати, всемирно известный медведь с балалайкой был придуман Г.Н. Пантюковым и Ю.Л. Юровским. Новаторским был и подход к рекламе. По прилете в Сидней хор дал концерт прямо возле трапа самолета.  Ошалевшие корреспонденты буквально окружили самолет. Щелкают затворы фотоаппаратов, жужжат кинокамеры, а зрители неистовствуют. Концерт под крылом самолета – такого им еще не приходилось видеть. Через час его уже смотрели с экранов телевизоров, а дневные газеты пестрели снимками. Билеты на все шестнадцать концертов разобраны молниеносно. Или случай в Ливерпуле. Утро 3 сентября 1967 года, огромный город – и нигде никаких сообщений о приезде советских артистов. Ни единой афиши, ни единого снимка в газетах. Естественно, в кассах не продано ни одного билета. А вечером первый концерт. Тогда и родилась идея. Все надели концертные костюмы, в том числе медведи - бурый и белый – и не спеша пошли к театру через улицу, по которой сплошным потоком неслись машины. Не прошло и минуты, как возле этого необыкновенного перехода собралась огромная толпа. А где толпа – там и полицейские, а где полицейские – там и корреспонденты… Расчет оказался точным. «Медведи в центре Ливерпуля!», «Сенсация! Сибирские медведи захватили центр города!», «Ливерпуль в руках русских!». Ошеломляющие газетные шапки подтверждались не менее ошеломляющими фотоснимками. К вечеру были распроданы билеты на всю неделю, предназначенную для выступления в этом городе. «Любовь и гордость земли сибирской» — именно так назвал Омский народный хор один из зарубежных критиков после очередных гастролей коллектива тех лет. «Дейли телеграф», одна из наиболее популярных и многотиражных газет в Великобритании, дала высокую оценку программ Омского хора: «Омский народный хор не назовешь только реставратором и хранителем старой народной песни. Он сам — живое воплощение народного творчества наших дней, он выразитель массовых настроений, чаяний нашего времени. Может быть, поэтому светлая мажорная тональность решительно преобладает в концертах. Редко кому из актеров удается добиться такого контакта со зрителями…». 

Тандем двух гениальных руководителей – главного балетмейстера, заслуженного артиста РСФСР, лауреата премии им. Глинки,  Я.А.  Коломейского и художественного руководителя, хормейстера Г.Н. Пантюкова,  привел к созданию нового для народных хоров жанра, ныне используемого всеми народными хорами. Это вокально-хореографические сцены. До сих пор вызывают овации зрителей «Веретенце», «Чай-чаек», «Подгорна», «Пимы»,  «Ах, вы, сени» и визитная карточка Государственного Омского русского народного хора «Край сибирский богатырский». До хрипоты спорили, ругались мастера около знаменитого рояля в кабинете Пантюкова, но, как известно, в споре рождается истина. Немало известных поэтов и композиторов побывало в этом кабинете в доме на ул.Масленникова, 3, в шутку прозванном в народе «дворянское гнездо». Это и В. Боков, и В. Пухначев, и Г. Пономаренко, сибирские композиторы Андрей Новиков и В.Лавриненко… Двери гостеприимного дома всегда были открыты для друзей и коллег. Великолепная хозяйка, Зоя Александровна, которую любящий муж называл «моя Айка», потчевала беляшами и пельменями столичных знаменитостей В.Г. Соколова, В. Шубарина, М. Кристаллинскую… Именно жена и дочь Наташа были первыми ценителями произведений Георгия Николаевича – обработок и авторских песен. Наташа выросла, закончила ГМПИ им. Гнесиных и, по улыбке судьбы, некоторое время работала хормейстером в ансамбле ГУ ПТО г.Москвы, бывшем ансамбле «Трудовые резервы», где служили ее родители. А Зоя Александровна, одаренный музыкант, с 1962 до 1982 года проработала завучем ДМШ № 1 г. Омска.

Собственные произведения Пантюков начал писать не только по велению души, но и в силу недостатка репертуара для народных хоров. Среди авторских произведений  «Песня о моем городе», «Страдания под балалайку», «Сибирская тройка», «Земляки-сибиряки», «Девичья весна», «Не кукуй, кукушечка», «Соперницы», «Заливное», «Как на пяльцах девица вышивала», «Ель-елушка», перечислять можно очень долго. Поскольку профессиональные коллективы могли исполнять лишь произведения членов Союза композиторов СССР, Георгий Николаевич вступил в его состав в 1984 году. Обработки народных песен Пантюкова отличает необычайная сложность гармонии, полифонизм, сложность в исполнении, поэтому помимо занятий с замечательным хормейстером, заслуженной артисткой РСФСР, лауреатом премии им.М.И.Глинки, И.Т. Ивановой, каждый артист хора, а не только солисты, занимался с худруком индивидуально. Великолепный хормейстер, Пантюков досконально знал хоровую структуру, обладал невероятным чувством ансамбля, строя, тонким ощущением природы народного пения. Под его руководством коллектив, состоящий из самородков  или артистов самодеятельности, приобретал высокопрофессиональное звучание со своей неповторимой манерой. Тончайшая нюансировка «Ивушки», «Ель-елушки», «Веретенца» заставляла трепетать сердце, а мощь «Гибели Ермака», «По диким степям Забайкалья», «Славное море, священный Байкал»  вселяла гордость за сибирскую землю. Широко образованный музыкант, он продолжал традиции, заложенные Е.В.Калугиной. Старые песни звучали по-новому благодаря постоянному пополнению хорового и танцевального состава, омоложению коллектива. Артистов Пантюков отбирал самостоятельно, принимал участие и в наборе танцевального состава.

Хор рос и развивался, в дополнение к четырем баянам появилась струнная группа, а затем и оркестр народных инструментов, первым руководителем которого был Л.В. Колесов. Разносторонний музыкант, Пантюков создал и несколько аранжировок для оркестра.

В 60-80 годы хор был посланником дружбы  на декадах российской культуры в странах ближнего и дальнего зарубежья, побывал более, чем в 50 странах, и это были поездки не ради одного концерта. В 1971 году в США дали более 100 концертов, неделю работали в одном штате, потом летели в другой. Для каждой зарубежной поездки Георгий Николаевич создавал аранжировку народной песни той страны, куда намечалась поездка. Для Израиля это была «Хава, нагила Хава», для Греции «Сиртаки», для Франции «Жаворонок», для Италии «Бэла, чао», для Англии «Хэллоу, Долли», для Австралии «Вальсируй, Матильда», для Новой Зеландии «Море зовет»  и.т.д. , причем исполнялись песни на языке носителя. Показателем значимости этих обработок может стать то, что мэр Мельбурна на банкете в честь артистов высказал предположение, не сделать ли австралийскую песню «О бродяге» национальным гимном Австралии: хор, по его словам, так хорошо исполнил ее на английском языке, что она стала самой популярной у австралийцев песней. По сути, в период застоя и железного занавеса на хор была возложена миссия полпреда СССР. Именно в США коллектив выдержал огромное количество провокаций сионистов, вплоть до того, что концерт проходил в зале, где взорвались бомбы со слезоточивым газом. Артисты мужественно продолжали исполнение, а зрители не расходились!

География поездок по родной стране охватывает всю карту СССР. Переезды – гостиницы, поезда, самолеты, автобусы, теплоходы, пароходы и репетиции, концерты, концерты, концерты…-  вот жизнь хора. Практически в каждой поездке крутятся хоровые дети, каждого из которых Георгий Николаевич знал по имени. Не каждый руководитель позволит подобную вольность артистам, которым иначе детей и увидеть-то некогда!  Домой коллектив приезжал, как в гости. Омичи с нетерпением ждали приезда родного хора, и в зале всегда был аншлаг. А практически каждую весну и осень во время посевной и уборочной страды теплоход с артистами отправлялся от Омского причала и шел до самого Усть Ишима, останавливаясь практически в каждом населенном пункте вдохновлять колхозников на ударный труд. И ведь вдохновляли! В благодарность – ломящиеся от угощения столы, накрытые прямо под открытым небом, мешки зерна, кедровых орешков, пучки наливных колосьев  и бесконечные рукоплескания. Где-то подарили белочку, а на севере области в подарок преподнесли медвежонка, которого забрали к себе домой Людмила и Леонид Шароха. Долго не выдержали – медведь съел всю мебель, пришлось отдать его в зоопарк. И повсюду – и на теплоходе, и за импровизированной дощатой сценой, и за столом Георгий Николаевич с родными артистами.

Регулярно Омский хор принимал участие в правительственных концертах. Программу к этим чрезвычайно ответственным мероприятиям утверждала ответственная комиссия, состоящая из секретариата ЦК КПСС. И вот однажды, в преддверии такого правительственного мероприятия,  в квартире Пантюковых в 6 часов утра раздается телефонный звонок. Строгий голос из трубки: - «Программа утверждена, кроме песни «Сторона моя, Сибирь». Георгий Николаевич в недоумении, супругам уже не уснуть, тревожно обсуждают событие… Ситуацию спасла Зоя Александровна: - «Юра, там же есть слова «Степь сибирская безбрежная»!», в ответ: - «Ну и что?». – «Как же! Без Брежнева!!!». Хохотали безудержно всей семьей, а затем передали эту крамолу всем знакомым.

В конце декабря 1971 года состоялся творческий конкурс народных хоров, в котором Омский хор разделил первое место с хором им. Пятницкого. В связи с этим Г.Н. Пантюкову, Я.А. Коломейскому и И.Т. Ивановой была присуждена Государственная премия им. М.И. Глинки. Эта награда – безусловное признание Омского коллектива, признание его творческого поиска, соединяющего традиционные формы с новыми, в известной степени, даже экспериментальными. 

В работе Георгий Николаевич был очень требователен, его «химическая» формула мастерства –1 капля вдохновения и 99 капель пота. Соблюдалось правило: на репетициях деспот, по окончании – предлагайте, спорьте. На праздниках был центром внимания – мог спеть, станцевать, прекрасно владел фортепиано, мог с лету подобрать любой шлягер. База Омского хора, «Теремок», как ласково с подачи Пантюкова называют его в коллективе – тоже был выбит им у администрации города. Отношения здесь всегда складывались по-семейному, а Георгий Николаевич – отец родной. А.К. Зобов, нынешний художественный руководитель Государственного Омского русского народного хора, ученик маэстро, вспоминает, как, начав в 1989 году работать главным хормейстером, услышал от своего коллеги Павла Бакланова такую историю: «Георгий Николаевич уехал в командировку, мне поручил репетировать. Как ни бьюсь, хор не звучит. Все требования Пантюкова знаю, выполняю, а результат не тот. Появляется Пантюков, артисты его увидели – хор зазвучал». 

В 1987 году сбылась мечта Георгия Николаевича, всегда любившего детей. Родилась внучка Таня, Татка, как он ее называл. До боли обидно, что не дожил он до того, чтобы водить ее за ручку в Стасовскую музыкальную школу, в которой она, как и дедушка, училась. Не смог, азартный болельщик, переживать за нее на соревнованиях по волейболу, в которых Татьяна, КМС, ученица школы Олимпийского резерва, участвовала.

За открытость, прямоту характера, его все считали сибиряком. Зрителям подготовленных им программ в голову не приходило, что эти песни написал или обработал столичный интеллигент. А знаменитое веретенце, авторское произведение Георгия Николаевича, воспринимается как народная песня.

 – В омской истории нет другого человека, который бы так сильно повлиял на музыкальную культуру города, – считает профессор ОмГУ Михаил Белокрыс.

 Ветераны коллектива вспоминают, что Пантюков всегда и везде - в автобусе, вагоне, гостинице - был с коллективом и стоял за него горой, подчеркивал: «Вы - лучшие». О его человеческих качествах говорит такой случай. Как-то на гастролях в Запорожье в коллективе произошло несчастье. Омский хор «открывал» новый Дворец культуры. Здание было построено по какому-то заграничному проекту. И в нем, как потом выяснилось, нужно было по-другому делать освещение сцены. Но электрик коллектива этого не знал. В результате после концерта артисты стали терять зрение. Пострадало шестнадцать человек - те, кто стоял на авансцене перед открытыми софитами. У всех сгорели сетчатка и роговица глаз. Пострадавших увезли на «скорой». Но в больнице не оказалось лекарства. И пока его готовили, артисты были вынуждены сидеть на улице - внутрь их не пустили. - Георгий Николаевич, - вспоминает заслуженная артистка РСФСР Екатерина Сонина, - тоже с нами всю ночь просидел. Ни на секунду не ушел, а было холодно. Погода стояла промозглая. В общении он был легким, простым. - В компании мог и шуточку пустить, и сплясать, - вспоминает заслуженный артист РСФСР Владимир Мартынов. - Никогда не подчеркивал дистанцию: «Я руководитель». Держался скромно. Как-то были на гастролях в Израиле. Он мне звонит в номер: «Володя, пошли играть». Мы тогда одну игру модную купили. И вот на пляже вместе с ним часами кидали мячи на расстояние метров 150. В то же время, если речь шла о работе, творчестве, тут Георгий Пантюков был строг. Мог и головомойку устроить, если кто заслуживал. На репетициях всегда была дисциплина. «Когда Пантюков говорил, все молчали. Он закончил - вот тогда, пожалуйста, высказывайтесь», - вспоминают артисты. Георгия Николаевича уважали за его высокий профессионализм и самоотдачу. - На репетициях было приятно присутствовать,- продолжает Владимир Мартынов. - С них мы уходили с приподнятым настроением. Неуемный темперамент Пантюкова передавался нам. Никогда не было такого, чтобы по пятнадцать раз гоняли одну фразу. Нет, он раз, два объяснил - на третий уже от хора идет отдача. И еще у него было святое правило: песня, как он говорил, должна отлежаться. Вот мы ее разучиваем, репетируем каждый день. А потом на недельку «забываем». После этого - по-новой. Тогда она уже ставится в программу. Мы так не работали, что сегодня выучили - завтра уже поем. Георгий Пантюков был выдающимся дирижером-хормейстером. Как-то омичи участвовали в концерте сводного хора на сцене Большого театра. На репетиции у дирижера, который руководил этим сводным коллективом, долго не получалось добиться гармоничного звучания. Тогда за его спиной встал Георгий Николаевич. - У него, - рассказывает заслуженная артистка РСФСР Екатерина Сонина, - были такие крепкие, такие выразительные руки. И он сразу весь этот сводный хор собрал.

Г.Н. Пантюков воспитал целую плеяду руководителей и артистов. 16 певцов и танцоров стали при нем заслуженными артистами РФ. Он сам первым в Омске получил звание Народного артиста СССР. Он был большим энтузиастом хорового пения, его пропагандистом.  Его внимание и поддержку получали многие коллективы Сибири. В течение нескольких лет возглавлял Сибирское отделение Союза композиторов СССР, являлся председателем Омского отделения Всероссийского хорового общества и оказывал хоровым коллективам не только методическую, но и практическую помощь. Произведения Георгия Николаевича до сих пор звучат со сцены и по праву считаются «Золотым фондом» репертуара Государственного Омского русского народного хора.

Скончался 10 июля 1994 года, похоронен на в г. Омске на Старосеверном кладбище.