Воспоминания хочу написать о человеке, который тоже имеет право занять своё место в «Бессмертный полк».
Звали её Мария Ивановна Павлова, родилась в деревне Ямок Медновского района Калининской области в 1920 году. Училась в школе села Медное, с 1928 по 1938 год, окончила с отличием. Вступила в комсомол, работала в Медновском райкоме комсомола. В октябре 1941 года, когда немецкие войска заняли село, с райкомом эвакуирована не была, а осталась на территории района не занятой войсками противника. Бои носили интенсивный характер и через две недели немцы были выбиты из района. 25.03.1942 года было принято постановление о мобилизации женщин в Красную армию, она участвовала в организации призыва. Это вызывало недовольство граждан, зачастую приходилось слышать - «сама здесь, а наших туда», такое же высказывали и её родителям. Однажды отец сказал: «Может тебе тоже пойти на службу, чтобы прекратить эти разговоры?», она ответила: «Рада бы, да не могу». Далее в разговоре было сказано, «Ещё здесь бы не пришлось партизанить», и надо сначала с «немецкими партизанами разобраться». «Какими немецкими?» - спросил отец. «Которые здесь шастают» - ответила она, и разговор был окончен.
В 20-х числах апреля 1942 года её тело найдут у озерка, расположенного в полутора километрах, восточнее деревни Ямок. Будут проведены следственные мероприятия, вывод будет «несчастный случай» или «самоубийство». Никто тогда из местных жителей в эту версию не поверил, главный довод следствия, что на теле не обнаружено никаких следов физического насилия. Однако последняя версия опровергалась самой женщиной следователем, которая в процессе следствия изучала её личную переписку и выяснила, что ей писал письма старшина танкист, и письма были такие, что, по словам следователя «только ради них стоило жить». Из этих писем также выяснилось, что она отвечала взаимностью. Отсюда следует, что версия о самоубийстве отпадает, так как не было никаких предпосылок для этого. Вся история имеет массу не состыковок, например: она вышла очень рано утром, ничего никому не сказав, чего ранее не замечалось, затем она пошла к озерку, куда в это время года, да и вообще, кроме времени сенокоса, мало кто ходил. Что там было делать молодой девушке в пору, когда лёд только сошёл? Доводом следствия было, что возможно захотела искупаться (В ледяной воде?!), так как тело было найдено в воде в нижнем белье (кого там стесняться, чаек?!). А потом, мокрой тащиться почти две версты? Кто сделал такой вывод, сам бы попробовал искупаться, с учётом того, что было тогда не жарко особенно утром! Одежда лежала на берегу. К обеду она не вернулась, родители забеспокоились и народ к вечеру уже начал поиски, нашли не сразу, но когда нашли, видели на берегу следы сапог нескольких человек (её отец был охотник). Носителей такого размера сапог в деревне на тот момент не было, а у кого и был подходящий размер ноги, то у него не было самих сапог. Однако эти следы не связали с происшествием, посчитав, что они от «случайных прохожих». (Это там, где никто не ходил, и даже не было ярко выраженной тропинки!) Исходя из выше изложенного, получается, что версия о несчастном случае отпадает, речь идёт об убийстве, выполненным хладнокровно и профессионально, а это в свою очередь наводит на мысль о диверсантах.
Вернёмся в деревню, ну а как же жители ничего странного не замечали? Замечали, накануне войны в деревне купила дом семья, приехавшая из одного райцентра Калининской области и работавшая в тех местах на шахте. Уже тогда этот приезд показался странным, заработки там были выше, снабжение лучше, жильё они там имели. Когда пришли немцы, они не эвакуировались в соседние деревни как все, а остались, выкопав землянку не далеко от озерка, в которой впрочем, не жили, а сразу после скоротечного боя вернулись в деревню. В Медном представителей семьи видели говорившими с немецкими офицерами, а молодое поколение было на организованных немцами танцах в клубе села. После ухода немцев, люди замечали иногда неизвестных лиц выходивших от них ночью или рано утром, однако их считали за спекулянтов. Здесь надо пояснить, тогда в октябре по деревне прошли наши военные и сказали всем, срочно эвакуироваться за два часа, так как идут немцы и будет бой. За два часа многого не соберёшь, тем более с транспортом были проблемы (одна телега на двоих, а то и четверых), поэтому взяли скотину и кое-что из вещей, остальное бросив. Когда через день некоторые вернулись потихоньку, посмотреть что осталось, то обнаружилось, что из всех домов пропали вещи, мебель, например, кровати с никелированными спинками и т.д. Вначале все решили, что это немцы, потом оказалось, после ухода жителей приезжали на телегах помочь в эвакуации. Вот и «помогли», так сказать! Однако вскоре на рынке в Калинине, приезжавшие туда деревенские жители, стали узнавать свои вещи, и потихоньку нашли тех, откуда они туда попали к спекулянтам. Было написано заявление, в милицию, но обыск ничего не дал, а проводился он в доме этой семьи. Семья это жила по соседству с домом, где жила Мария, кстати, их опрашивали в после происшествия, но связать с ними напрямую не смогли. Пройдут годы, в 1994 году мой внук ехал на электропоезде из города Вышний Волочек, и познакомился в пути с интересным дедом, он служил в НКВД в годы войны, и проезжая станцию Спирово вдруг сказал: «Что в этих местах в 1942 году ловили диверсионный отряд немцев, следы которого потерялись в районе села Медное», к сожалению, внук не спросил его фамилию, так как только спустя долгое время связал этот рассказ с гибелью Марии. После этого попалась мне районная газета города Лихославль, в которой местный житель вспоминал, что на улице Разъезжей к ним в дом весной 1942 года заходили люди, которые явно не хотели, чтобы их видели (в гражданской одежде, но с оружием), заявлять об этом не стали - побоялись попасть под раздачу.
После этого решила увековечить её память, но оказалось что это практически невозможно, военные из «Книги памяти» заявили, что это гражданское лицо и обращаться нужно к гражданским властям, а гражданских, занимающихся таким вопросом, просто нет. Надо восстановить историческую справедливость, ясно человек был убит военнослужащими противника, а значит, погиб на боевом посту и заслуживает быть включённым в «Бессмертный полк».