Полетаев Александр Алексеевич 1923 года рождения.
Участвовал в Великой Отечест¬венной войне с мая 1942 года по декабрь 1944 года в составе 348-ой стрелковой дивизии.
Награды: орден Отечественной вои¬ны, медаль «За победу над Германией», медаль «За отвагу», медаль «За оборону Кавказа», юбилейные медали.
- У нас с Алексеем Ивановичем Бариновым начало войны было общим. Оба были призваны в армию весной 1942 года. Оба проехали через всю страну до Читы. Повидали Дальний Восток, пожили в лесу, в землянках... Только мне пришлось подольше там прожить - всё-таки с марта. А месяц в военное время - срок очень большой.
Что запомнилось из того времени? Лежаки в три яруса, и азы науки армейской жизни, которые нам преподавали старшие по званию.
Потом учился в полковой школе. Учился старательно, был отличником боевой и политической подготовки. Стал артиллеристом. Мог выполнять функции любого бойца расчёта. Собственно, потом у нас в расчёте и была полная взаимозаменяемость.
Первое место настоящей службы - город Горький. Охраняли от фашистских самолётов военный завод, который выпускал артиллерийские орудия. Был я очень дисциплинированным солдатом: не пил, не курил, не был участником налётов на ближайший рынок, хоть кормили нас в то время довольно скудно. Я считал, что лучше перетерпеть голод, чем оказаться замешанным в каком-либо скандале. Вот и заметил меня командир. Предложил идти учиться в офицерское училище. Такому предложению способствовало и то, что у меня было семиклассное образование. По тем временам это было редкостью. Ещё у меня был красивый каллиграфический почерк. Не хотелось мне идти учиться, когда другие воюют. Отказался я.
И легла мне другая дорога. Вскоре всех нас отправили на юг. Немец рвался на Сталинград и Баку к азербайджанской нефти. Наша часть преграждала ему путь. Бои шли ожесточённые. Вскоре из 1 200 человек, отправившихся из Горького, в живых осталось только 700.
Попали мы под Моздок. Мчат машины с немцами по дороге прямо у нас перед глазами. А у нас приказ: «Пропустить! Огня не открывать!» Они мчатся, мы сидим в засаде, руки чешутся:

как же так - немцев не трогаем. Только промчались они, впереди загрохотало, загремело. Немцам бы назад, да только теперь мы их сплошным огнём встретили. Ну и дали мы им тогда жару.
Военное счастье - вещь переменчивая. В другой раз - нам досталось. Наша часть закреплялась в районе Моздока. Нас мало, фашисты преследуют, окружают, мы заняли круговую оборону. Но все понимаем: долго нам не продержаться. И вдруг три залпа «Катюш» бьют по немцам. Шквал огня. Вой летящих реактивных снарядов. Грохот взрывов. Земля, воздух -все мешается перед глазами. Какое-то время мы, оглушённые этим грохотом, переводим дух. А потом короткий бой, враг уничтожен. А мы считаем свои потери, хороним товарищей, даём залп над свежими могилами. И нет для бойца тяжелей минуты прощания с теми, кто только что были с тобою рядом, шли с тобой одной дорогой, прикрывали тебя в бою.
Помню бой под Керчью. Мы высадились десантом. Пытаемся закрепиться на узкой береговой полосе. Почва - песок, под ним камень. Не окопаешься. Замаскироваться необходимо- немцы, обнаружив десант, непременно постараются сбросить нас в море. Поразбежались все, попрятались: кто-то в чахлых кустиках, кто-то в каких-то ямках. А большая часть солдат залегла прямо на берегу и укрылась для маскировки брезентом. Так и лежали мы в течение нескольких часов в ожидании темноты. Несколько раз немецкие «рамы» пролетали над нами. Лежали, открытые пулям, снарядам. Лежали, не дыша, не шевелясь. Позже всё-таки немец отбомбил берег. Видимо, так, на всякий случай. Бомбы легли в стороне от наших бойцов. Значит, сработала наша маскировка.
Собственно, каждый бой - это бой, и не бывает он лёгким. В ходе любого боя гибнут твои товарищи, можешь погибнуть и сам. Страшно ли? Конечно, смерти все боятся. И перед боем каждому, наверное, бывает страшновато. А во время самого боя бояться уже некогда. Надо бить, бить и бить врага. Эту науку преподал нам командир в самом начале нашей службы. Мы тогда, ещё необстрелянные, не видевшие боя, стояли в Горьком. Наш комвзвода, лейтенант, оказался человеком бывалым: участвовал в боях, имел медаль, был ранен, принял наш взвод, вернувшись из госпиталя. Так он говорил: «В бою нечего бояться: если случиться быть убитому, так это мгновение, и ты не успеешь ничего почувствовать. Если ранят, то потом ты, конечно, настрадаешься, натерпишься. Но это будет потом, когда бой кончится, и ты будешь знать, что жив. Так что боя нечего бояться». Впоследствии опыт показал правдивость слов командира.
Пока стояли под Моздоком, к нам через Иран должны были придти американские «Студебекеры» - хорошие машины с большой проходимостью. Командир вызвал меня и спросил, хочу ли я научиться их водить? Подумал. Согласился. Некоторое время был шофёром. Мне даже понравилось. Но вскоре пришёл новый приказ: направить группу бойцов на курсы радиотелеграфистов. Меня, конечно, включили в эту группу, так как образование у меня было и, что самое главное, у меня был очень красивый разборчивый почерк. Три месяца осваивали мы новое для нас дело. Снова я учился старательно, на отлично учился. Со временем стало получаться. Уже мог из-под Моздока через Воронеж связываться с Москвой, хотя радиостанции у нас были слабенькие. Потом пришла новая техника.
Переписанные моей рукой радиограммы ложились на стол командования и производили хорошее впечатление точностью, аккуратностью, грамотностью. Мне присвоили звание сержанта. А, поскольку радиотелеграфистов не хватало, прислали новобранцев, чтобы я их подготовил по этой специальности. Теперь уж сам не сосчитаю, сколько неплохих специалистов выучил.
Мы участвовали в Корсунь-Шевченковской операции на Украине. Обеспечивали прочную связь с центром. Потом нас под Воронежем переформировали.
Там же и застала меня победа. Все испытывали радость и удивление: надо же, всё-таки выжили?! Всё вытерпели?! Победили фашистскую гадину!
Потом... Всё лучшее было потом: мирная жизнь, работа на фабрике, любимая девушка, свадьба, дети. Теперь вот уже внуки. Жена молодая - на семь лет моложе меня. Всё вроде получилось, а ещё хочется пожить. Видите, сколько дров заготовил? - на несколько лет хватит.