Мой прадедушка Попов Яков Павлович родился в 1903 году в городе Острогожске Воронежской губернии. Там прошло все его детство и юность. Обучившись сапожному ремеслу, Яков Павлович уже к 25 годам был большим мастером своего дела, встал на ноги, обзавелся семьей. В 1938 году родилась моя бабушка Валентина, она была уже третьим ребенком Якова Павловича и Зинаиды Савельевны, моей прабабушки. 
К тому времени по России прокатилась волна голодных лет. Казалось, их последствия уже были пережиты, но неурожайное лето 1938 года вновь обострило проблему с продовольствием. И Яков Павлович, чтобы прокормить детей, осенью того же года перевез семью в станицу Камышеватскую Краснодарского края. Пришлось обустраивать жизнь на новом месте, что называется «с нуля».  Трудолюбие, опыт и высокое мастерство моего прадеда помогло сохранить семью, уберечь детей от голода и понемногу налаживать быт. Уже через год после переезда, Яков Павлович стал бригадиром сапожной мастерской. В этом здании была еще одна большая комната, где и размещалась вся семья. Важным подспорьем был довольно большой огород.  Для переселенцев с «голодного края» все это, по тем временам, было не так уж и плохо, но прадед хотел через пару лет построить пусть и небольшой, но свой дом на краю станицы, поближе к берегу Азовского моря. 
Однако этим мечтам не дано было сбыться – началась Великая Отечественная война. После прохождения краткосрочного курса бойца Красной Армии, в августе 1941 года Яков Павлович ушел на фронт. Все боевые действия, в которых доводилось  участвовать моему прадеду, проходили в Краснодарском крае. Весной 1942 года в одном из боев его стрелковое подразделение попало в окружение. При попытке прорыва, Яков Павлович попал под артиллерийский обстрел и был ранен. Само ранение не было серьезным, куда тяжелее оказалась контузия – очнулся он уже в плену...
В лагере для военнопленных были разные люди – смелые и не очень, стойкие и малодушные, были и просто предатели. Прадед стал свидетелем случая, похожего на тот, что описан в повести Михаила Александровича Шолохова «Судьба человека», когда один из, так сказать, «бойцов» собрался выдать фашистам своего старшину. Но были и другие! После очередной фильтрации группы военнопленных и расстрела эсэсовцами командиров и коммунистов, Яков Павлович с товарищами предложили своим командирам и комиссарам закопать или уничтожить документы, выдав их за простых солдат. Но те отказались. Честь офицера и партийная совесть не позволяла им этого сделать. Утром все они были расстреляны… Сейчас, спустя десятилетия, можно, наверное, по-разному оценивать понятие  «коммунистическое прошлое», по-разному к нему относиться, но то, что это пример личного мужества и чести, нельзя оценить иначе! 
Эшелон с пленными красноармейцами, среди которых был и мой прадед, двигался куда-то на запад. Что ожидало их – концлагерь или что-то другое - никто не знал. Не знал этого и Яков Павлович, да и не хотел знать. На одном из перегонов ему и еще нескольким бойцам удалось бежать. Проделав проем в деревянной стенке вагона, ночью, в какой-то момент, когда состав замедлил скорость,  несколько смельчаков прыгнули в неизвестность. Где они находились, как пробираться, чем питаться, как и где прятаться – все это было абсолютно неясно. Понятно было только одно – направление! На восход солнца! Потому что на Западе Родины нет! 
В августе 1942 года после повторного захвата г.Ростова-на-Дону немецко-фашистские войска начали мощное наступление на Кубань и Северный Кавказ.  Нацистские полчища захватывали житницы Ставрополья и Кубани, рвались к нефтяным районам Грозного и Баку. Осенью 1942 года северная часть Краснодарского края уже два месяца был в оккупации. Немецкие части стояли в Ейске и ближайших станицах, а в Должанской и Камышеватской – румынские войска. По воспоминаниям прабабушки румыны вели себя с местным населением хуже немцев. Грабежи, издевательства и избиения, расстрелы при малейшем недовольстве были явлением повседневным. С огромным трудом Зинаиде Савельевне удавалось как-то кормить детей, а к этому моменту их у нее уже было четверо.
Однажды ночью в окно кто-то тихо постучал... Кто-то свой... Румыны в окно не стучатся, они бьют в дверь прикладами или коваными сапогами... Зинаида Савельевна в страхе открыла дверь. На пороге стоял человек в оборванной грязной одежде с длинной, почти до пояса бородой. Это был Яков Павлович! Пробираясь ночами по нескольку километров в сутки, питаясь чем придется, прячась от каждого шороха, он шел к своим, шел несмотря ни на что! А линия фронта тем временем уходила все дальше. Приближалась зима. И он решил идти к своему дому.  
Через несколько дней после возвращения, едва придя в себя от долгих скитаний, Яков Павлович был обнаружен местным полицаем, дом которого стоял через улицу напротив. Сдача всей семьи в комендатуру к румынам – это неминуемая гибель. Полицай, знал о том, что прадед был очень хорошим сапожным мастером и, прекрасно понимая, что это невозможно, приказал к утру сшить ему две пары сапог. Почти как в сказке, только смерть не сказочная, а настоящая! И снова, как четырьмя годами ранее, золотые руки Якова Павловича спасли семью от смерти. Всю ночь вместе с Зинаидой Савельевной он тачал эти проклятые сапоги. Утром пришел полицай. Уже собравшись выводить всех на улицу, он с удивлением обнаружил две пары сапог. Постоял пару минут в недоумении и, процедив сквозь зубы «Ну ладно, живи пока», забрал сапоги и ушел.
Несколько тревожных дней провел Яков Павлович в родном доме. Но, понимая, что за ним, а заодно и за всей семьей могут придти в любой момент, он решил уйти и, может быть, в третий раз спасти своих родных.  Не знал он тогда, что через несколько дней после его ухода, Зинаиду Савельевну вместе с детьми румынские фашисты вывели на показательный расстрел. Требуя сведений об исчезнувшем муже, поставили всех к стенке и дали очередь поверх голов. На следующий день все повторилось. Прабабушка ничего не могла им сказать, поскольку ничего не знала. Это поняли и сами фашисты.
И не смогла бы она сказать,  где ее муж, еще долгих полгода. В начале февраля 1943 года, всего через неделю после победного завершения Сталинградской битвы, станица Камышеватская была освобождена войсками стремительно наступающей Красной Армии. А еще через месяц, сразу после восстановления почтовых сообщений, Зинаида Савельевна получила долгожданный солдатский треугольник!
Тогда, в октябре 1942 года, Яков Павлович все-таки смог добраться до своих. Двигаясь в направлении, Новороссийска, где-то южнее Краснодара, однажды ночью он снова попал в «плен». Но на этот раз, он «сдавался» сознательно и с радостью – в руки партизан так называемого «новороссийского куста». Всего около двух месяцев мой прадед был в партизанском отряде, но успел принять участие в нескольких боевых операциях.  Он не получал наград, но заслужил уважительное прозвище «Дед».  А, главное – доверие, что в тот момент было жизненно важным для человека, пришедшего из плена, да еще и с оккупированных территорий.
 В конце 1942 года готовилось масштабное контрнаступление Красной Армии и партизанские группы вливались в войсковые подразделения. Отряд Якова Павловича вошел в состав 571 стрелкового полка 317 стрелковой дивизии под командованием генерала Н.А.Шварева. Освобождение Кубани началось в январе 1943 года мощным ударом с севера. За несколько дней войсками 58 армии были взяты северные и центральные районы Краснодарского края. Но враг отчаянно сопротивлялся. Особенно тяжелыми были бои в районе города Славянск-на-Кубани. 8 февраля 1943 года в одном из боев при освобождении станицы Гривенской, Яков Павлович получил тяжелое ранение в ногу.  Растянутые коммуникации дивизии, распутица, угроза прорыва фашистов – все это не позволяло вывезти раненых из района боевых действий. Лишь спустя почти две недели Яков Павлович оказался в медсанбате дивизии. Но ранение было тяжелым, очень много времени было упущено, началась  гангрена и ногу пришлось ампутировать... Обо всем этом и написал Яков Павлович своей жене в том самом солдатском треугольничке, чудом дошедшем в только что освобожденную станицу Камышеватскую. 
Наступление войск Красной Армии развивалось стремительно, один за другим освобождались от фашистской нечисти города и районы Кубани.  Продвигалась на запад и 317 стрелковая дивизия, оттесняя части все еще сильной 17 армии гитлеровцев в направлении Таманского полуострова. Раненых солдат готовили к отправке из медсанбата дивизии в военный госпиталь города Краснодара. Накануне погрузки в эшелон Яков Павлович написал об этом своей жене. Письмо в Камышеватскую пришло в апреле 1943 года.  Последнее письмо моего прадеда. Больше их не было... 
Осенью Зинаида Савельевна получила извещение, в котором было сказано, что красноармеец Попов Яков Павлович 1903г.р. пропал без вести в июне 1943 года.  Всю войну прабабушка не теряла надежды.  Пропал без вести, значит, не погиб! Может ошибка? Бывает ведь!  Может, снова тихонько постучит в окно? Может снова письмоноска принесет солдатский треугольник?...   
Зинаида Савельевна искала, как могла, расспрашивала всех солдат, возвращавшихся с фронта после ранений, пыталась хоть что-то прояснить, отсылала запросы в военные инстанции и даже несколько писем «лично товарищу Сталину». Уже после войны из Министерства Обороны пришло письмо, из которого стало известно, что недалеко от города Тимашевска эшелон с ранеными попал под налет немецких бомбардировщиков. Из тех, кто мог ходить самостоятельно, уцелело чуть больше тридцати человек.  Остальные погибли или сгорели в деревянных вагонах...
Мой прадед не имел званий и наград, в наших семейных альбомах нет его фотографий в военной форме, он не освобождал Киев и Минск, Варшаву и Прагу, не брал Берлин. Он не участвовал в парадах, не проводил в школах Уроки мужества, не рассказывал детям о войне, не получал от них цветов. Он остался там, в горящем вагоне, без ноги. Остался на войне. Один из многих, один из миллионов, таких же, как он. Но разве их подвиг менее значим? Тех, кто не вернулся с войны? Тех, кто отдал свою жизнь за детей, за свободу, за Родину!
Для меня – это великий подвиг! И для меня мой прадед – Герой! 
Я помню. Я горжусь!
Один из миллионов,  Попов Яков Павлович, простой русский солдат. Без наград и регалий