Когда началась война , Фриде соломоновн исполнилось 15 лет. Война застала ее вместе с ее мамой Блюмой Аароновной  и сестрой Рахиль в городе Минск.  2 марта 1942 года мама  и сестра были убиты в минском Гетто. Сама Фрида чудом спаслась от смерти и осталась жива. Отец с 1941 года был на фронте и только в 1946 году они нашли друг друга.  Фрида умерла в 2000 году точно  в тот же самый  день, что и ее мать и сестра -   2 марта, только   через 58 лет  

Из воспоминаний  Фриды Вульфсон:  

"Я Портнова Фрида Соломоновна, родилась 6 июня 1926 года в городе Витебск. Отец Вульфсон Соломон Маркович(Мордухочич) 1902 года рождения работал механиком на фабрики Клары Цеткин.  В 1941 году ушел на фронт. Освобождал Украину, Чехословакию, Венгрию, Болгарию. Дошел до Вены. Мать очень болела . Врачи посоветовали ей поехать лечится в Минск. В 1940 годы мы, мать и двое детей, переехали в Минск. .Мы там жили в доме сестры моей мамы Розы Аароновны  Мирингоф по адрес: ул Московская, дом 12, кв. 17. Там нас застала война.. Минск начали бомбить 23 июня и мы: мать, я и моя сестра, а так же тетя с мужем и трехлетней дочкой бежали из Минска. Мы вышли на Могилевское шоссе и  дошли до местечка Смиловичи. Немцы вступили в Смиловичи 27 июня 1941 года. По дороге мы испытывали жажду и голод. Дети плакали.  Местные жители не разрешали нам брать воду из колодцев, не продавали продукты питания. На шоссе было очень много убитых, в особенности  женщин и детей. Немецкие самолеты летели низко и расстреливали бегущих по шоссе людей. Мы шли лесом и болотами. Когда немцы зашли в Смиловичи, начался массовый грабеж магазинов и домов. Мужчин тут же уводили в неизвестном направлении. Муж тети и еще двое мужчин лежали под кроватью, одеяло было спущено до самого пола, а мы, дети, сидели на этой кровати. В первых числах июля нам всем приказали вернуться в Минск. Наша квартира была занята сослуживцем дяди, немцем по происхождению. Дядя и сослуживец были юристами. Он увидел дядю, а затем дядю отправили в концлагерь"Дрозды". Там его  расстреляли. В конце августа по городу повесили листовки с приказом всем"жидам" переселится в гетто. Поселились мы в бывшем Еврейском педагогическом техникуме на улице  Немига- Витебская. В комнате нас жило три семьи. На груди и лопатке  мы носили желтые круги. 7 ноября 1941 года был первый погром. За две недели до погрома тетя родила вторую девочку. С этой девочкой на руках, а она была завернута в отрез на мужской костюм, мы стояли в колонне. Подъезжали крытые машины, людей грузили в них и увозили в неизвестном направлении. Тех, кто был слаб топтали ногами. Выйти из колонны нельзя- сразу расстрел. Одному из полицейских приглянулся отрез на костюм и он сказал нам отодвинуться назад. Оставшихся евреев  загнали во двор хлебозавода и продержали на коленях в снегу до темноты.Весь день гестаповцы и украинцы- бывшие военнопленные избивали людей. Били прикладами и резиновыми палками. Били до тех пор, пока не появлялась кровь из ушей. Поздно вечером нас всех отпустили. А 8 ноября рано утром Гестапо и полиция обходили район  и велели освободить дома. Мы нашли убежище в Зеленом переулке, недалеко от юденрата. В освобожденных районах поселяли местных жителей-белорусов. Второй погром был через две недели в районе еврейского кладбища( ул. Сухая,  Шерная, Обуткова и пр.). Вместо уничтоженных евреев были  привезены гамбургские, а затем и пражские евреи. Они рассказывали что с них взяли очень  большие деньги и обещали отправить в   Палестину, а привезли в Минск.  Наш зеленый переулок еще не освобождали о евреев. По дороге к Зеленому переулку мы видели страшные картины. На скверике, где теперь кинотеатр "Беларусь", много парней были повешены на деревьях. Несколько  молодых людей стояли лицом к зданию и ждали своей участи. Их руки были за спиной. Запомнилось лицо одного парня, оно было белым бескровным. На земле лежало много трупов. Мы заняли комнату, где уже жило 3 или 4 семьи. Зимой была следующая акция. Все рабочие колонны, уничтожали. А это было несколько тысяч человек, я в этот день не смогла выйти на работы, так как очень болела раненная нога и от голода она не заживала.  Меня спрятали в сарае за дровами.  Так  я осталась жива.

2 марта 1942 года в Минском гетто был четвертый погром.Убивали на месте. А мы, 5 человек, просидели в яме под полом, которую сами выкопали. Яма закрытая досками, на которых стоял небольшой столик. Мать моя и сестренка остались в комнате, так как сестренка кашляла. Всех, кто был в комнате убили, а мы,пятеро, осталась живы.  Тетя  за мамино пальто купила паспорт и нам всем метрики. С ними мы бежали. Подлезла под колючую проволоку и  тут на меня напали 8-10 летние мальчишки. Они меня начали пугать, что позовут полицию, но я сказала им, что должна  отнести русскую девочку, так как родители прятали ее в гетто. Русских детей забирали, чтобы брать у них кровь и отправить  в Германию. Целый день я скрывалась в разрушенном доме, а затем пошла в неизвестном направлении. Девочку у меня забрала тетя и тоже направилась в неизвестном направлении. Шла я лесом, проваливалась в сугробы, так как снег уже был рыхлым. На одной из дорог меня нагнал на лошади  и санях крестьянин и спросил, знаю ли я пастуха. Дело в том, что из-за скупости хозяев к ним не очень хотели  отдавать детей в пастухи. Я нанялась к нему работать за жилье, кусочек хлеба и бутылочку молока. мне не верилось, что я увижу настоящий кусочек хлеба. Деревня, где я жила называлась Королино. В 8-9 км от Королино, находилось местечко  Рубежевичи. В Рубежевичах перед католической пасхой всех евреев закопали живьем. Говорят( моя хозяйка), что земля  дышала. Полиция после всенощной, а пили они в первый день пасхи целый день. Ночью на них, сонных и пьяных напали партизаны и всех уничтожили. После этого район стал партизанским. немцы и полиция боялись там показываться. А если показывались, то  в больших количествах и обстреливали каждый  куст. Погибли хлопцы из нашей деревни, которые пошли в полицию,чтобы награбить"жидовского" золота. Их фамилии я хорошо помню. Это Янушкевич, Ганисевский, Гарбуз и др. Два раза были облавы на молодежь, которых отправляли на работы в Германию. Все разы я была со скотом в далеких лесах. И Бог, как говориться, видел мои муки и каждый раз выручал меня от смерти. Один раз, вскоре после приезда в деревню, пришел приказ всем  работающим на земле и пастухам явиться для регистрации. У меня от страха подкосились ноги. Регистрироваться надо было в полицейском участке в Столбцах. Я сидела в тележке и прощалась со своей жизнью. Хозяин взял документы и зашел во внутрь, его очень долго не было. Когда он вышел, я спросила:"Когда пойдем на регистрацию? А он ответил, что уже все сделал. Оказалось, что у него там был знакомый полицай, они выпили и он ему все сделал. Однажды немцы устроили блокаду на Малицовскую? пущу. Вся Молодежь сидела в болоте. Было много убитых. Жгли дома. Не разрешали выходить старикам и матерям с детьми, их сожгли живьем. На момент освобождения Минска, я была в деревне, так как в Минск никто не ездил. Деревня была глухая и через нее отступали немцы, полиция. По 2-3 человека. Прошли немцы. Пошли наши войска, затем опять немцы, полиция. До Минска было 90 км . Я пришла в Минск в самотканой юбке, босиком . Я обращалась в Красный крест, у меня требовали документы из партизанского отряда или из эвакуации или о том, что мой отец служит в армии. А у меня никаких документов. Я ушла в деревню и из нее в чем стояла, Паспорт сделать - давай справки. Так я осталась на фамилии Трубниченко Галины Сергеевны.  Справок Гитлер не давал. Да мы и боялись подойти к кегиле?. Комендантом кегилы был гестаповец Фихтер. Он ходил с резиновой полкой и бил всех, кто ему попадался  под руку. Заместителем у него был Мушкин- еврей говоривший свободно по-немецки. Началась война, когда я была еще несовершеннолетней. Затем гетто два года. Затем деревня до конца войны. И лишь когда я нашла отца,  он помог мне снова  стать Вульфсон Фридой Соломоновной. Это был 1946 год.

В гетто у меня погибли:

Дедушка-Гирш-Арон Монашевич Гольдбрайх - дед по матери.

Бабушка- Малка Мордуховна Гольдбрайх - бабушка по матери.

Двоюродня сестра-Гита Залмановна Гольдбрайх.

Бабушка - Хайя Рейзел Вульфсон - бабушка по отцу.

Моя тетя- ее дочь - Бася Мордуховна Вульфсон.

Мой дядя - ее сын  Иосиф Мордухович

Мама-Блюма Аароновна Вульфсон(Гольдбрайх).

Сестра - Рахиль Соломоновна Вульфсон.

Дядя Залман Мирингоф.

Тетя- Роза Аароновна Мирингоф- сестра матери.

Вилора Залмановна Мирингоф

Людмила Залмановна Мирингоф.

Галина Залмановна Мирингоф.