В День Победы люди моего возраста и старики, участвовавшие в войне, воевавшие на фронте, никогда не забудут суровые 40-ые годы. Особенно памятны дороги войны тем, кто находился на передовой, прошел с боями фронтовые дороги, получил фронтовые отметины, но волею судеб остался жив. (В пехоте счастливцев, не имеющих ранений или контузий на передовой, я встречал очень редко).

В короткой заметке о войне многое, что помнишь, не напишешь.

… Июнь 1941 года. Г.Великие Луки. Приграничный город. Окончив 9 классов, 17-летний паренек по призыву ГК ВЛКСМ стал рядовым народного ополчения. Рота комсомольцев по борьбе с диверсантами и шпионами. Охрана ночью бензохранилищ. Немцы летят бомбить. Кругом все темно и вдруг где-то рядом хлопок ракетницы и светящийся зеленый шарик висит над цистернами с горючим. Гул самолетов нарастает. Ищем ракетчика, но безрезультатно. Бьют зенитки, где-то недалеко падают бомбы…

… Лето 1943. Курская дуга. Радиотелеграфист 2-го класса. Сержант. Рация РБ-М. Начало танковых сражений на дуге. 248 ОКСБР (отдельная курсантская стрелковая бригада) 60-ой армии Центрального фронта. Стоим в обороне на высоком берегу реки Сеймы. На противоположном берегу г.Рыльск. Самая западная точка дуги. По радио слышу работу радистов-танкистов. Чувствуем накал танковых боев. Бригаду перебрасывают под г.Севск (Северное крыло дуги). Окопались. Танковая атака немцев, навстречу им вышли наши Т-34. И вот завязался танковый бой. Это перед нами в 200 метрах. Выстрелы из пушек в упор. Наши Т-34 таранят немцев. Скрежет металла. Танки и наши, и немецкие горят, как факелы с черным дымом. Подходят еще наши танки. Оставшиеся 7 немецких танков разворачиваются и уходят. Наши их преследуют. Батальон поднимается, и мы бежим вслед за танками.  Бежать тяжело. Жара. Рация килограмм 10, автомат, две гранаты, шинель, вещмешок. Сил нет бежать. Толя Белкин – второй мой радист помогает мне (взял шинель и вещмешок). Взяли две деревни практически без боя. Наши танки ушли вперед. Картину танкового боя забыть нельзя!

… Форсирование Днепра. 20-30 км севернее Киева. У меня новая рация V-100 (американская). Питание от ручного генератора. Рацию зовем «солтат-мотор». Роты батальона уже у правого берега и завязывают бой. Комбат, ординарец его, несколько офицеров, человек 5 солдат и нас двое радистов на понтонном плоту под обстрелом, борясь с сильным течением, переплываем ночью реку. Алексей Соколов – второй радист – ранен в плечо. Правый берег крутой, но основное – это добраться до берега. Очень помогают наши Катюши. Правый берег наш. Выбили немцев из села Александровка. Местность лесистая, не чета левобережью, где колеса повозок и орудий вязли в песке. Немцы недели на две оторвались от нас и успели хорошо закрепиться. На правом берегу. Они отступили на машинах, а мы их преследовали конной тягой и пешком. При переправе через Днепр погиб Ваня Логвиненко – радист второго батальона. Ваня – доверенный радист корабля торгфлота. Побывал во всех портах. Его передачи и почерк работы на ключе при любых помехах в эфире, можно было свободно разобрать и легко принимать (читать или записывать).

Днем немцы предприняли наступление вдоль берега с обеих сторон. Село Александровку оставили. Отошли в лес. Мы – наша бригада, дивизия (левый сосед наш) и два полка другой дивизии справа от нас оказались отрезанными от берега. Тылы дивизий, их штабы, штабкорпуса остались на левом берегу Днепра. Без продовольствия и боеприпасов нам было не сладко в лесу. Непрерывный артобстрел немцев. Каждый снаряд мог быть твоим, так как он разрывался в воздухе от столкновения с деревьями. Окоп без настила сверху не помогал. Он мог быть и был для многих готовой могилой. Василий Гололобов – мой второй радист был одним из тех, кто не вернулся с войны. В этой ситуации солдаты рот батальона были в более выгодном положении, так как их окопы были на опушке леса. Атаки же немцев отражали все. И вот здесь в окружении мой «солдат-мотор» оправдал себя и выручил несколько сот человек. Во всех подразделениях у радистов подсели батареи и практически рации не работали. Связь со штабом корпуса необходимо было держать постоянно. На 10-15 день (точно не помню) нашего окружения в нашем блиндаже собрались командиры частей. Я вышел на связь с «первым» командующим корпуса генералом Кирюхиным. Слышимость была плохая. Артобсрел, шумы и помехи в эфире. Я принимал приказ генерала об одновременном ударе в определенном месте наших частей в сторону берега после артподготовки Катюш и артиллерии. Я вслух повторил этот приказ. Командиры частей наносили на карты и записывали приказ командующего. «Понял правильно, выполняй!» - подтвердил генерал. В назначенное время ударили Катюши, но с перелетом – попали по нашим. Комбриг по рации с русскими эпитетами подкорректировал Катюши. Кольцо окружения было разорвано. А по Днепру все еще плыли солдаты, как отдельные льдины после ледокола, распластав, как крылья, полы шинелей. И где-то у излучины реки, зацепившись шинелью за корягу или куст дерева, собиралось до 10-15 человек. Это были те, кто «пропал без вести» или «пал смертью храбрых, сражаясь в боях за Советскую Родину». Так писали военкоматы «похоронки» женам и матерям погибших. На всех участках форсирования Днепра особенно в районе Киева погибло очень много людей. 6 ноября 1943 года в день освобождения г.Киева я был награжден медалью «За отвагу».

… «Банда Рокоссовского». После Днепра и окружения в батальоне осталось человек 15. Да и от бригады практически ничего не осталось.

На наш участок фронта (теперь он стал 1-ым Украинским) прибыла офицерская штрафная рота. 375 человек. Среди солдат роты были 4 подполковника. Роту эту на фронте называли «бандой Рокоссовского». Я был назначен в эту «банду» радистом. Есть на Украине где-то село Пекари. Село с красивой церквушкой стоит на горе. Это село два полка нашей дивизии взять не могли. «Банда», практически с марша, взяла село. Продержали мы село около 2-х часов. Немцы очередной атакой при поддержке 3-х бронемашин выбили нас из села. В роте не было ни ПТР, ни противотанковых гранат. Люди были вооружены винтовками, автоматами и ручными пулеметами. Пекари взяли второй раз, но также ненадолго. Успел только доложить в штаб дивизии о взятии Пекарей, как опять пришлось отбивать атаки немцев и отстреливаясь, успев кое-как свернуть рацию, отойти на «заранее подготовленную позицию». Рота уже недосчитывала 80 человек. И только в третий раз, когда люди пополнили боезапас, были обеспечены противотанковыми средствами и минометами, Пекари стали нашими. Помог, наверное, радиоразговор «по душам» командира роты с комдивом, где командир роты обещал доложить самому Рокоссовскому о безобразном отношении комдива к людям роты и к решению стратегически важной задачи – взятия села Пекари. Командир роты дал понять, что четыре солдата его роты такие же, как и комдив, и что он (комдив) может быть пятым солдатом.

Прошел я в рядах «банды» с боями 80-100 км. Из 375 человек осталось в строю человек 70. Всем офицерам были возвращены воинские звания и боевые награды. Я вернулся в свою дивизию.

Можно было бы еще обо многом написать, но нет места в стенгазете, да и читать о делах 30-ти летней давности большинству сотрудников нашего отделения скучно, да и некогда.

Хочется пожелать всем нам и в первую очередь молодежи мирной жизни. Крепить оборонную мощь нашего государства, быть готовыми по зову партии и правительства встать на защиту нашего Отечества. Девушки! Почитайте стихи Юлии Друниной и посмотрите еще раз картину «А зори здесь тихие».

Всем, кому дорога память о войне, еще раз послушайте песню «Журавли» О.Фельцмана.

6/V-73 г.                                            В.М.Пружанский