Я не ходил на войну. Она сама пришла, в наши места. Уже в июле 1941г. гул канонады доносился к нам с востока. Шло знаменательное Смоленское сражение. А я ходил по местам прошедших боев, собирал оружие и патроны. Наверное, делал это без должной осторожности. И однажды августовской ночью к нам в дом пожаловали гости, несколько незнакомых мужчин. Они уговорили меня отдать собранные сокровища, а уходя прихватили отцовские сапоги. Это было, своего рода, конспиративное прикрытие. Мне же наказали действовать осторожнее. Вот так попал я на заметку Свиридову  Александру Степановичу, органи­затору партизанского движения в Краснинском р-не Смоленской обл., который хорошо знал моего отца, призванного в армию..

Потом были мелкие поручения: сходить посмотреть, узнать, передать... А весной 43 го на меня возложили обязанности ’’почтальона’. Как связ­ной партизанского отряда, которым командовал Бикбай А.С., я должен был каждый день переносить почту из одного тайника в другой и обрат­но, совершая пробежку около 10 км. Обычно я делал это вечером, иног­да - днем. Что было в пузырьках из под лекарств мне было знать не велено. Все шло благополучно. Однажды, при посещении отряда я попал под минометных обстрел. Слегка царапнуло левую стопу. Попался  же так.

В июне 43-го надумали двое пойти в партизаны: довольно отсижива­ться - немцы уже драпают. Да не берут в отряд без оружия. Вот и уговорили они меня. Одному дал карабин со сломанным прикладом, вто­рому - ручной пулемет. Иван Калинин пристроил к карабину осиновый приклад и ушел в отряд. Михаил Кискин пошел узнать примут ли его с пулеметом.

- Примем, - сказали, - давай побыстрее!

Захотелось Михаилу Кискину переночевать последний раз в теплой постели. А утром деревню окружили немцы и взяли его вместе с пуле­метом. Узнали каким то образом о его намерениях.

Держался он на допросах дня три. И вот чувствую: тащат меня за ноги с сеновала. Открываю глаза - двое со шмайсерами в руках, третий - отряхивает руки, ухмыляется. Я не очень удивился, знал, ДОЛЖНО ЧТО то случиться. Мог бы уйти в отряд. Только сожгли бы они наш  дом, и, наверное, расстреляли бы старшего брата.

Посадили в телегу и на зорьке, по холодку в г. Красный в тюрьму.

Там очная ставка: "Он?”, " Он,- подтверждает полумертвый Кискин." Спасло меня то обстоятельство, что пулемет Кискин взял не у меняиз рук, а в поле из под дерна. Я же на допросах твердил одно:

" Оружия на полях валяется много. Он нашел сам". Допросы прекрати­лись. Оказывается Кискин изменил показания: " Я сам нашел пулемет. А на него показал что бы вы перестали пытать. У них детей много и если одного замучаете, то не так заметно в семье".

О том, что я был связным, - хвала конспирации! - немцы даже не подозревали.

Стали заживать рубцы на спине. Появилась надежда - отпустят.

   Но переправили меня из Красного в концлагерь близь г. Демидов Смоленской обл. Там заключенные строили какую то узкоколейную железную дорогу. Удалось бежать на третий день.Пробираясь лесами попал в партизанский отряд Быкова К.С. , дейст­вовавшем в Касплянском р-не. Смоленской обл. Здесь мне пришлось хо­дить в разведку.. Выходил из лесу в окружающие села, вел наблюдения на железной дороге, в августе- сентябре 1943г. в леса Касплянского р-на. высаживался napaшютный десант Советский армии. Я разыскивал десантников и и препровождал их в отряд, где разместился штаб десанта.

   Один раз на выходе разведгруппы из болотистого участ­ка леса в лесу был замечен едва заметный дым. Мне было по­ручено узнать кто разжег костры, я подкрался к кострам через болото и, прячась в камышах, с расстояния в несколько мет­ров рассмотрел людей возле костров и обстановку. Это была немецкая засада с кострами - ложной сигнализацией для выбрасывающегося десанта, мы поспешили в отряд. Высадка десанта в эту ночь была отменена, наши  летчики бомбили костры.

  Однажды Быков, по настоянию десантников, поручил мне взорвать деревянный мост на второстепенной дороге. Дали мину килограммов на 6. Объяснили: вот трубчатый корпус с пружиной, вот ударник с чекой. Выдернешь чеку- и мина взорвется. Строго на строго приказали заложить мину под центральную сваю, спрятаться за насыпь и дернуть за провод, прежде привязав его к чеке. А мне так не хотелось лезть в холодную воду ( шел сентябрь) И решил , брошу мину под сваю , а потом и дерну провод. На замахе, скосив глаз, увидел, что чека почти выдернулась. Её закусило на самом кончике. Я не запаниковал, не попытался убежать от мины. Осто­рожно приблизил мину к себе, зажал в коленях и схватил рукой высту­павший конец ударника. Вставил чеку на место. И сделал все по инструк­ции. Спрятался за насыпь и дернул телефонный провод. Мост разнесло. Тут я осознал, что и меня могло разнести в клочья. Это самое жуткое событие вспоминаю только по необходимости и даже теперь становится страшно.

А в сентябре началось наступление Советской армии и 27.09.1943 г Смоленщина была освобождена от оккупации.

Из отряда Быкова я ушел сразу же после освобождения Каспли, а пока добрался до Красного отряд Бикбая влился в действующую армию.

 В д. Василевичи я пришел что то числа 20 сентября. 27. 09. 1943г. нашу деревню освободила советская армия. Деревню немцы сожгли дотла. На меня же, по возрасту не подлежащего призыву, навалились неотложные дела. Немцы, отступая сожгли все до последней копны сена. Надвигалась зима. Нужно было жилье, еда, топливо, корм уцелевшей корове и др..

 Фронт остановился в 6 км. западнее. Нас эвакуировали в тыл. На этом и закончилась моя партизанская жизнь

Кстати, о конспирации. На встрече в Измайлово с ветеранами полка

Гришина С.В. (В этот полк входил отряд Бикбая А.С.) 9 го Мая

1979 г. кое что поведал мне Мартьянов И.Ф. В деревне Кисели священником в церкви был советский радист. Именно на этой эстафете я носил почту. Связь действовала довольно оперативно. Как то в селе Зверовичи остановился механизированный полк немцев. На третий день на село был совершен налет нашей авиации.